Но все равно Эллу преследовала едва заметная тень сомнения. Каждое утро она просыпалась чуть свет, чтобы убедиться, что Бриджит спит рядом на раскладушке. Она проверяла, лежат ли вещи Бриджит в ящиках, которые были выделены специально для нее. Каждый день Элла спрашивала подругу, хорошо ли ей тут, почти уверенная, что в один из последних дней каникул проснется, а кровать Бриджит окажется пуста, потому что она снова сбежала.
Утром накануне Нового года, когда Бриджит еще спала, Элла прохаживалась перед семейной чародейной мастерской, набираясь смелости, чтобы прервать маму за ее утренней работой.
Дверь приоткрылась.
«Заходи, пока не протерла дырку в полу и не перебудила весь дом», – произнес мамин голос у Эллы в голове.
Она неуверенно шагнула внутрь, и перед ней раскинулась чародейная мастерская. Внутри было еще две двери. Проходя в одну, приветствовали живых, проходя в другую – мертвых. Потолок закрывал полог из Подземных растений. Цветы то выглядывали из-за листьев, то скрывались за ними, играя в прятки. На стенах висели деревянные шкафчики, полные сухих трав, необходимых для прорицания, и освященных свечей. Посреди комнаты стоял большой стол, накрытый фиолетовой скатертью, с восковой колонной в центре столешницы.
Мама смешивала травяные настои.
– Помоги мне, достань из шкафчика лапчатку. Смолотую в порошок, пожалуйста.
Элла принялась рыться в шкафчике, заглядывая в ящички с сушеными корнями и листьями, подписанные на латыни: trillium grandiflorum, viburnum, eugenia pimenta и еще множество других.
Она принесла маме лапчатку.
– Спасибо. – Мама чмокнула ее в лоб. – Ну давай, выкладывай, малышка. Не шарить же мне у тебя в голове.
– Ну мама! – возмутилась Элла.
– Так в чем дело? Тебе правда хорошо в Аркануме? Здесь, кроме нас, никого нет, так что можешь говорить честно. – Мама взяла руки Эллы и погрузила их в густой травяной настой. – Вымешивай как следует.
– Мне правда там хорошо. Честно, – сказала Элла. – Там здорово.
– Да что ты? – Мама легонько ухватила Эллу за нос. – Если дело не в Аркануме, тогда что тебя тревожит?
– Я беспокоюсь, – призналась девочка, водя руками в настое и разгоняя лепестки чароз, пока мама подсыпала порошок лапчатки. – Мастерджи Такур хотел мне что-то сообщить про чародеев и нашу историю. Я уверена.
– Это только одна часть головоломки. А какая вторая? Я тебя насквозь вижу. – Мама опустила свои руки в настой рядом с Эллой, и они начали размешивать вместе. – Ты перероешь все библиотеки, но узнаешь про чертежи, так что этот вопрос меня не волнует. Что еще?
– Бриджит, – прошептала Элла.
– Ты уже хочешь, чтобы она уехала? Но она очень милая и совсем нам не мешает.
– Нет, нет… Я не про это. Я боюсь, что она не вернется в Арканум.
– В каком смысле? – удивленно вскинула брови мама.
– Она ненавидит Институт. Не хочет быть необычайной. Хочет вернуться в Нью-Йорк… А я не хочу, чтобы она ушла. – Элла закусила губу, чтобы та не дрожала. – Не хочу, чтобы она сбежала.
– Невозможно удержать человека, малышка, как невозможно повернуть вспять прилив. Тем более если у человека такой сильный характер. Бриджит всегда будет идти своим путем… Так же, как и ты.
Элла стиснула зубы. Мама никогда не говорила ей то, что она хотела услышать. Но…
– Мне кажется, ты ее недооцениваешь. И себя тоже. Она меняется. Когда человек так долго был один, ему трудно сразу разобраться в людях и в том, как они к нему относятся, трудно им открыться. Но у Бриджит есть ты – самая лучшая из нас, верная и любящая. – Мама снова поцеловала Эллу в лоб. – Да и она тоже хорошая подруга.
Элла улыбнулась.
– Ну а теперь буди Бриджит. Собирайтесь и спускайтесь на кухню. Мы отправляемся сразу после завтрака. Уверена, наша сегодняшняя поездка запомнится всем надолго. Бриджит понравятся наш дом в Новом Орлеане и чародейская аптека.
Элла радостно помчалась будить Бриджит. Она подумала, не сообщить ли Риган о том, что они едут в Новый Орлеан, но вдруг засомневалась. А вдруг они с Бриджит друг другу не понравятся? Риган никогда еще не встречала необычайнов.
Наконец все проснулись, позавтракали и встали из-за стола.
– Куда мы? – спросила Бриджит.
– Скоро узнаешь.
Элла обожала эту семейную традицию – ездить в Новый Орлеан под Новый год.
Поднялась суета.
– Себастьен, ты ничего здесь не трогал? Я не вижу Луизианы. – Мама листала красную книгу «Сборник чародейных карт».
– Конечно нет, дорогая. Себе дороже выйдет, – хмыкнул папа.
– А долго ехать? – спросила Бриджит.
Уинни с хихиканьем взяла ее за руку своей маленькой ладошкой:
– Мы не поедем. Смешная ты.
Бриджит вопросительно посмотрела на Эллу, но та лишь улыбнулась.
– Если ехать на машине, это займет около трех часов, да и неохота связываться с незначительской полицией. – Бабушка дружески ущипнула Бриджит за щеку. – Сейчас все увидишь. – Она отлепила недостающую карту от одной из страниц и протянула маме. – Если бы это была змея, она бы тебя давно укусила. Не торопись. Поспешишь – людей насмешишь.
Мама Эллы поцеловала свою маму в щеку и разложила карту Луизианы на столе. На плотной чародейной бумаге замерцало изображение штата, очертаниями напоминающего ботинок, а на нем – большие города, сонные городки, селения. Над безопасными для посещения местами сияли крошечные полуденные солнышки, над опасными – красные закатные солнца. Мама взмахнула руками над картой, и та поднялась над столом. Ловко ухватив пальцами изображение Нового Орлеана, мама потянула вверх, увеличивая его: обведенные черным контуром маленькие движущиеся троллейбусы и красивые дома поднялись, подобно кукольным домикам.
– Сначала заглянем на площадь Конго. Мне надо забежать в аптеку, а потом уже домой, – сказала мама бабушке и папе.
– Все готовы? – Папа надел цилиндр.
– Как это работает? – Бриджит крепко сжала Феста.
– Ах да… наша сеть. Да-да. Моя двоюродная сестра еще не учила вас этому. – Мама достала из кармана подушечку, утыканную золотыми булавками, на каждой из которых было пропечатано имя одного из членов семьи. – Вчера вечером я сделала для тебя такую же. – Она вытянула булавку, на которой поблескивали имя и фамилия Бриджит. – Как только воткнешь ее в карту, сразу окажешься на нужном месте.
– Сначала немного похоже на американские горки, но ты быстро привыкнешь, – сказала Элла подруге.
– Но зачем это? – не поняла та.
– Жить среди незначителей не всегда было безопасно. Откровенно говоря, и сейчас небезопасно. Приходилось придумывать разные хитрости, спасибо чарованию. Благодаря нашей сети мы в любой момент можем исчезнуть до того, как на нас нападут. – Мама натянула перчатки, взяла подлетевшую сумочку. Потом выдала каждому его булавку и взяла свою. Подмигнула Элле и Бриджит. – Чемодан – в одну руку, булавку – в другую. Увидимся в Новом Орлеане, крошки.
– Все одновременно, – ответил папа, и каждый занес булавку острым концом над картой.
– Готова? – Элла взяла Бриджит под руку и глубоко вдохнула.
Они одновременно воткнули булавки и словно растворились. Казалось, что огромная океанская волна накрыла их с головой.
Когда Элла открыла глаза, они стояли на краю площади Конго в Новом Орлеане. Она обожала эти первые мгновения в городе, когда внутри все бурлило от волнения.
На площади кипела жизнь: музыканты играли на валторнах, кто-то танцевал. Мостовая была заполнена палатками предсказателей, и чародеи наперебой хвастались, у кого лучше чародейные карты таро; в лавочках предлагали горячие пончики, куски рождественского пирога волхвов, свежие чародейные конфеты и солнечные семечки со вкусом солнечного света.
Бриджит громко ахнула – это она увидела высящиеся у них за спиной Врата в Подземный мир и огромных смертбулей, наблюдавших за очередью желающих купить билет и войти. Люди склонялись над алтарями у лап смертбулей.
Папа поцеловал маму и пообещал не задерживаться по работе. Он шел по площади, и люди перед ним расступались. Бриджит широко распахнула глаза:
– Твой папа – известный человек?
– Типа того, – улыбнулась Элла, радуясь удивлению подруги.
Элла, Бриджит и Уинни неторопливо следовали за мамой и бабушкой мимо магазинов, сияющих праздничными огнями. На витринах чего только не было: волшебные шарфики на голову, которые сами красиво завязывались; летающие парики, то и дело взбивающие сами себя; последние модели рукочесок; зонтики, обещающие спасти от жары и духоты; расписные ноготки, спасающие от сглаза и проклятий, и много чего еще.
Пока Элла показывала все это Бриджит, бабушка отправилась с Уинни в магазин игрушек. Прохожие кивали девочкам, кто-то перешептывался, кто-то подходил перекинуться парой слов. Но Элле больше всего на свете хотелось встретиться с Риган.
– Привет, малышка Дюран, как живется в заоблачной школе? – Мистер Будро приподнял шляпу, прежде чем заскочить в Чародом Маккинли.
– Нормально, – улыбнулась Элла.
– Приятно видеть, что ты все еще похожа на нас, детка! – крикнула мисс Морроу, выглянув из своего салона красоты.
На редкость красивая женщина с алым зонтиком подошла к маме:
– Мадам Дюран, вы слышали? Это правда? То, что пишут в «Чародейных безделках».
Тонкие мамины черты исказила тревога.
– Что происходит? Мы были в отъезде. – Оглянувшись на девочек, она отвела знакомую в сторону.
Элла и Бриджит прижались носами к витрине с «Волшебными вкусностями Виталины», любуясь, как кружат за стеклом тортики «Колибри», пылают котелки с банановым фостером, кувыркаются снежки в сиропе, светится в баночках солнечный чай и золотятся бисквиты с медом и бурбоном. Потом Элла потащила Бриджит в чародейное креольское кафе-мороженое, где работники нажимали на рычаги, готовя ледяной десерт и озорные молочные коктейли, которые подавали с пралине, пирожными и кусками пеканового пирога.
Взяв по мороженому, девочки вышли и сели на скамейку. В парке ребята прыгали через двойную скакалку, подлетая чуть ли не до неба. У Бриджит разбегались глаза. Она рассматривала здания, людей, выходящих из чаробанка с горстями ярких монет и черных долларов.