– Посмотри на деревья! – Она указала на денежные деревья за спинами кассиров.
Элла всегда любила наблюдать, как их семейное дерево доставали из сейфа и подстригали, когда маме или папе нужно было снять деньги.
– Это же…
– Потрясающе, – договорила Элла.
– Ага. – Бриджит сжала ее руку.
– Слишком потрясающе, чтобы отсюда сбежать?
– Абсолютно.
Элла капнула мороженым на туфлю.
– Фу! – Она посмотрела вниз и не поверила своим глазам – малыш кротти уже все слизал. – Брауни, это ты? Как ты сюда попал?
– Джейсон! – Бриджит, вскочив со скамьи, крепко обняла внезапно подошедшего друга.
– Что ты здесь делаешь?
У Эллы все внутри сжалось. Сразу всплыл в памяти тот день в птичьем вольере. Вывязанный Бриджит квадратик с изображением семьи Джейсона, череп с чарозами у него на груди. Его лицо, когда он спешил за Беатрис. Неужели все это время Джейсон тайно ненавидел Эллу?
– Я тебя искал. Посылал тебе звездные письма. Ты их получила? – У него дрогнул голос.
– Мы только что приехали из Миссисипи. – Элла внимательно посмотрела на Джейсона. – У нас там нет звездного почтового ящика.
Джейсон подобрал кротти и сунул его в рюкзак. В незначительской одежде – худи, джинсах и кроссовках – он выглядел другим.
– Я приехал вместе с мамой. Чтобы вернуть смертбуля. – Он кивнул в сторону красивой женщины, беседующей с мамой Эллы.
– Это твоя мама? – поразилась Элла. – Откуда она знает мою маму?
Джейсон уставился себе под ноги:
– Она чародеянка.
У Эллы распахнулись глаза.
– И ты молчал? А я-то думала, что я там одна такая. – Ее захлестнули обида и гнев. – Так вот откуда у тебя смертбуль! Вот почему Бриджит вывязала у вас на мантиях черепа с чарозами!
Бриджит охнула.
– Я не мог сказать. Я поклялся молчать. Наша семья никому об этом не рассказывает. Мы прячем своих спутников. Никто из необычайнов ничего не знает. – Джейсон виновато посмотрел на Эллу, и его глаза наполнились слезами. – Извини.
– Так тот шмель в волосах твоей сестры?.. – почти вскрикнула Элла.
Джейсон смущенно кивнул.
Мгновение они стояли молча. У Эллы внутри, как сказала бы бабушка, все клокотало от злости. Ей хотелось наорать на Джейсона, поссориться с ним навсегда. У него же по щекам катились крупные, с горошину, слезы.
– Но я предупредил семью, что расскажу тебе. Хотя им это не понравилось.
Элла поперхнулась словами. Она вспомнила, как он все время нервничал и боялся, представила, как ему было трудно.
– Я пойму, если ты не захочешь больше со мной дружить. – По щекам Джейсона скатилось еще несколько слезинок, и Брауни уставился на Эллу большими печальными глазами.
Она, не выдержав, крепко обняла Джейсона. Неизвестно, как бы она себя повела, если бы пришлось хранить такую важную тайну, принадлежащую не только ей, но многим другим.
– Я…
И тут загудела сирена. Залаяли собаки, люди бросились врассыпную. На другом конце улицы появился папа, а мама подбежала к девочкам:
– Уходим, скорее, скорее.
На улицах появились хранители необычайнов со своими волками. Незначители шли мимо, ничего не замечая, как будто это были призраки. А вот все чародеи, как показалось Элле, затаили дыхание.
– Что происходит? – взяла ее за руку Бриджит.
Мама Джейсона уже тащила его в другую сторону. Они еле успели крикнуть друг другу «до свидания».
– Карты прорваны! – закричал мальчишка-газетчик. – Преступник вырвался на свободу! Обвиняют нас! Прячьтесь.
Элла похолодела от страха, чувствуя, как внутренности завязываются в узел. Все было очень, очень плохо.
Патрик Диас
1 января
Совершен побег из Карт смертельной судьбы. Тюрьма изолирована. Опальной, но тем не менее легендарной цирковой актрисе Джии Тривелино удалось бежать. Преступница, осужденная за убийство коллеги, который был ее соперником в цирке, и малолетней дочери, чрезвычайно опасна.
Мы будем держать вас в курсе последних событий. Не выключайте вестибоксы!
Здравствуйте, Мастерджи, я писала вам несколько раз. Вы получили мои письма? Как вы себя чувствуете?
У меня есть вопросы насчет того, что вы мне показали.
До скорой встречи.
Дорогая Элла, надеюсь, ты провела каникулы так же хорошо, как я – свои. Буду рад обсудить все твои вопросы. Вкладываю в письмо карточку с датой встречи. Пожалуйста, заходи, когда вернешься в Арканум.
Благополучной поездки. До скорой встречи.
Его высокопревосходительству Себастьену Дюрану, Великому пастырю
Дворец Смерти
Подземный мир
Площадь Конго, Новый Орлеан
Дорогое ваше высокопревосходительство Себастьен Дюран, мне требуется ваша помощь. К вам часто обращаются с просьбами, но моя просьба особая. Мне нужна душа из Подземного мира. Она умерла 18 июня в 21:22. Я заплачу любую цену, какую назовете.
Сообщите мне о цене.
Это крайне важно.
Часть IIIТайны Арканума
Джиа провела кончиками пальцев по нескольким карманным часам, лежащим на прилавке. Магазин «Чудесные часы Фурнье» располагался на самом дорогом отрезке центральной улицы Бетельмора. Зал был полон тиканья и кукованья, и от этого Джии казалось, что она зашла прямо внутрь часов. Стены круглого помещения были увешаны грузиками и маятниками, шестеренками и зубчатыми колесиками, латунными, хорошо смазанными. Здесь предлагали любые часы. У некоторых стрелки шли назад, другие обещали остановить время, а некоторые – даже украсть его.
Джиа сомневалась, что сами часы способны осуществить обещанное, но точно знала, что это может сделать человек за прилавком, который смотрел на нее с искренним любопытством. Его черные усы подрагивали, как секундная стрелка на циферблате.
– Что, вы говорите, вас интересует?
– Время – странный предмет.
– Да уж, – ответил он, безостановочно ощупывая карманные часы. – Я всегда ощущал душевную близость с ним.
– А чем больны ваши часы?
– Прошу прощения? – Продавец оскорбленно выпрямился. – У меня механизмы только самого лучшего качества.
– Надеюсь, они не страдают тиком?
Он расплылся в улыбке. Джиа рассмеялась в ответ своим любимым смехом – звонким, как колокольчик, – и указала на вывеску:
– Вы, наверное, Фурнье?
– Так точно. Фабьен. – Он кивнул. – А вы?..
– Коломбина. – Она назвалась именем своей любимой куклы. – Я не умею создавать такие прекрасные вещи, как эти часы.
Его бледные щеки порозовели. Джиа улавливала чужие слабости с той же легкостью, с какой другие чувствуют запах чужого шампуня, поэтому умела расположить к себе человека, чтобы получить от него то, что ей нужно. Это были азы театрального искусства. Им обучил ее отец.
– А что у вас там? – Фабьен указал на коробочку, которую она специально заранее поставила на прилавок.
– Весь мир, – пошутила Джиа, чуть-чуть приоткрыв крышку. – Я слышала, вы любите обмениваться.
– Это зависит от того, что вы мне предложите.
– Ваши часы действительно умеют останавливать время? – улыбнулась продавцу Джиа.
– Всего на мгновение-другое. Хорошего понемножку, – подмигнул Фабьен. – Ну так что вы хотите мне предложить?
Его лицо, напоминающее формой сердечко, напомнило Джии ее бывшего партнера, и на миг она пожалела о том, что собиралась сделать.
Кончики ее пальцев стали горячими. Она мигнула, и комната преобразилась – перед Джией затрепетали нити Вселенной, созданные из звездной пыли и сотканные в один бесконечный гобелен. Она потянула за нить, и входная дверь заперлась, а табличка с надписью «Открыто» повернулась наружу надписью «Закрыто», но продавец, поглощенный ее коробочкой, ничего не заметил.
Цепочка часов обмоталась вокруг кистей Фабьена Фурнье раньше, чем он понял, что происходит.
– Что вы делаете? Отпустите меня! – закричал часовщик.
– Успокойтесь. Смерть вам не грозит. Ну… я так думаю, – ответила Джиа. – Там видно будет.
– Возьмите деньги в сейфе. Возьмите что хотите.
– Я пришла не за деньгами. Вы меня не помните?
Он задрожал.
– Вы столько всего рассказали обо мне на суде. У вас нашлось столько слов для судьи. «Она нарциссична. Она не следует правилам. Она анархистка». Вы создавали специальные часы для моего отца. Вы были фактически членом нашей семьи. Как вы смеете не помнить то, что натворили?
Он побелел.
– Джиа… Джиа. Джиа Тривелино?
– Ну, скажем, один из ее вариантов. Меня выдают глаза… Но этого никто не замечает. Если присмотреться повнимательнее, можно увидеть то, что скрыто, обнаружить подделку. Но это никому не нужно. Все хотят верить в выдумку. – Она рассмеялась и достала из коробочки флакончик. Внутри сверкала огнем алая жидкость. – Выпейте это.
Он попытался вырваться:
– Не буду! Отпустите меня.
– Какой упрямый!
Джиа открыла последний флакон с мимикрическим раствором, приготовленным отцом, и прижала к губам продавца. Ей просто нужно было проверить, действует ли он еще. Забрать достаточно чужого чуда, чтобы его повторить.
Фабьен вертел головой влево и вправо, отбиваясь.
– Охранители найдут тебя и отправят куда положено. – Он упорно сопротивлялся. – В тебе плохой Свет. Я всегда это знал.
Джиа поцокала языком.
– И куда же мне положено? Назад в клетку? – Она усмехнулась. – Нет плохого и хорошего, Фабьен. Нет Света и Тьмы. Всего лишь один ужасный день отделяет всех нас от момента, когда мы станем самым страшным кошмаром этого мира.