Она рассмеялась про себя.
Люди на остановках входили и выходили. Официанты в круглых шапочках развозили тележки с едой и напитками.
Джиа заглянула в рюкзак. Там лежали три лица, которые она захватила с собой: мужчина с закрученными усами и круглым подбородком, ангельского вида блондинка с розовыми щечками и женщина с темно-коричневой кожей и целой россыпью веснушек на лице. Так, на всякий случай.
– Это место не занято? – спросил, подойдя, мужчина.
Она подняла голову и улыбнулась:
– Рада видеть тебя, Бенджамин Маккензи.
– Сто лет не виделись… – Попытавшись произнести ее имя, мужчина поперхнулся, как будто его схватили за горло.
Джиа ухмыльнулась, довольная тем, что ее кляп до сих пор действует, хотя прошло уже столько лет. Без ее разрешения они не произнесут ни одного лишнего слова. Мужчина снял шляпу. На его бледном лбу отчетливо был виден солнечный ожог.
– Извини, что не дала погреться на солнышке, – сказала Джиа.
– Я ждал тебя. Примчался сразу из Гаваны, и это было непросто. Они все еще следят за нами. – Он немного ослабил галстук, как будто это поможет ему сказать то, что она запрещает произносить.
– Знаю, знаю. Посмейся над ними, тебе полезно.
Джиа улыбнулась старому другу. Она сто лет не видела, как у него от волнения подергивается кончик носа. Когда они только познакомились, поступив на первый уровень, его нос дергался точно так же.
Но она не успела пошутить над Бенджамином – рука в перчатке схватила вторую карту, и рядом села женщина. Самая роскошная женщина на свете, по мнению Джии. Она тайком хранила у себя маску с ее лицом.
Линь Нгуен не отвела взгляда. У нее были длинные черные волосы до пояса, а губы она сжимала так плотно, что те казались узкой полоской.
– Рада тебя видеть, – проговорила Джиа. – Много лет прошло.
– Недостаточно много. Чего ты хочешь? – шепотом рявкнула Линь.
– Посмотреть, как пылает мир.
– Я больше не собираюсь играть в твои игры.
Джиа поцокала языком.
– Успокойся. Еще ничего даже не начиналось, и мы ждем нашего последнего пассажира. – Она похлопала по сиденью возле себя.
– Он не придет, – фыркнула Линь.
– Знаю, – усмехнулась Джиа. – Доверься мне. Я сумею снова его увлечь. И не он наш последний гость… а, разумеется, тень.
Бенджамин и Линь переглянулись.
Фуникулер затормозил на последней остановке.
– Пассажиров просим покинуть салон, – объявил робот.
Люди собирали вещи и выходили. Салон пустел.
Джиа подняла руку, пробуя свое новое чудо. На потолке светился фонарь-часы, и она сосредоточилась на стрелках. Тиканье эхом отдалось у нее в голове, и Джиа вступила с ним в единоборство, приказав ему остановиться. Приказав остановиться самому времени.
Настенные светильники мигнули. Все замерло. Со звоном отворилась дверь.
Сначала Джиа увидела ее длинные колыхающиеся юбки, так не похожие на жесткие крахмальные юбки женщин-необычайн. Потом сияющую темную кожу.
– Что происходит? – спросила Линь.
– Пробую что-то новенькое, – ответила Джиа.
– Ты же вроде уверяла, что больше никогда не сделаешь ничего подобного, – вскинула брови Линь.
– Я готова продолжить игру.
Новая гостья, широко улыбаясь, скользнула на сиденье рядом с Джией.
– Скучала по мне? – В ее речи до сих пор слышался легкий незначительский акцент.
– Постоянно, Селеста Баптиста. – Джиа чмокнула красавицу в щеку, оставив на темной коже алое пятно помады. – Ты принесла то, что мне нужно?
– Тузы всегда выполняют обещанное. – Селеста положила на столик между сиденьями несколько флаконов. – Рада вас всех видеть.
– Сто лет не встречались, Селеста. – Бенджамин схватил один флакон.
Селеста кивнула.
Линь потрогала пальцем другой флакон:
– Твое средство избавит нас от кляпа? Обещаешь?
– Я всегда верна своим обязательствам, – раздраженно выдохнула Джиа. – Вы поддержали меня. Ни разу не отозвались обо мне дурно. Можете вернуть себе речь.
Каждый взял по флакону и махом проглотил содержимое.
– А теперь поговорим о деле.
1 февраля
Дорогие братья-необычайны, пришло время мира и включения чародеев в наше сообщество. Вспомнив свою историю, мы поймем, как много сторон нашей прошлой жизни забыто, как много подробностей упущено или неправильно понято.
Пришло время исправить ошибки. Пришло время светить – нашим необычайным Светом – всем вместе, так, чтобы открылась правда.
Вместе мы сильнее.
Глава девятнадцатаяКабинет Мастерджи Такура
На следующее утро Элла проснулась от того, что ее трясли.
– Вставай! – гаркнула Бриджит.
– Что?! Будильник еще не звонил. – Элла потерла глаза. Бриджит сидела на краю ее кровати вместе с Фестом. – Я что, проспала?
– Посмотри на нашу комнату!
– Это ужасно! – воскликнул Фест. – Так грубо. Придется теперь караулить по ночам.
Элла села. Кто-то перевернул их комнату вверх дном. Стулья были опрокинуты, с ветвей бутылочного дерева свешивались обрывки туалетной бумаги, учебники, пособия, тетради, пергаменты и перьевые ручки валялись на полу, а на светящихся шарах-ночниках были написаны красными чернилами всякие гадости.
ЧАРОДЕИ НЕ НАСТОЯЩИЕ НЕОБЫЧАЙНЫ!
УБИРАЙСЯ, ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО!
ЗДЕСЬ ЗАПРЕЩЕНЫ ЧАРОДЕИ И НЕДОБРЫЙ СВЕТ!
ВЫ ВЫПУСТИЛИ ПРЕСТУПНИЦУ ИЗ ТЮРЬМЫ!
Эллу будто кипятком окатили, ударили под дых. Святые на ее тумбочке возмущенно загомонили.
– Какой позор, какое бесчестье! – воскликнула святая Агата.
– Но почему же мы не видели, как они зашли? Нужно быть начеку день и ночь, – заметил святой Иосиф. – Будем спать по очереди.
– Люди, особенно дети, должны учиться терпимости и миру, – рассерженно хлопнула в фарфоровые ладони святая Франческа.
Поднялся шум: в дверях возникла мисс Пейдж, а из-за ее спины высовывались любопытные лица девочек из «Гидры». Слухи разнеслись мгновенно, и скоро прибежали даже из «Малой Медведицы». Элла слышала смех Клер и удивленные возгласы Лянь.
Девочке казалось, что у нее в животе лежит тяжелый камень.
– Мы возьмем показания, – сказала мисс Пейдж, пытаясь успокоить Эллу и Бриджит, затем повернулась к расшумевшимся девочкам за дверью: – Все бегом по своим комнатам. Через час начнутся уроки. Быстренько умывайтесь и одевайтесь. Давайте-ка отсюда. Кыш, кыш.
Вскочив с кровати, Элла принялась убираться. В голове стоял гул, как будто она сейчас оторвется и улетит. Перед глазами мелькали белые точки, но Элла упорно поднимала с пола разбросанные вещи.
Бриджит захлопнула дверь перед носом у любопытных и начала помогать.
– Почему они это сделали?
– Потом что я чародеянка. – Элла с тяжелым сердцем окинула взглядом разгром, царящий в комнате. – Я всегда верила, что чародеи и необычайны слишком мало знают друг о друге, а на самом деле отличаются лишь в мелочах.
Фест тоже помогал, собирая крошечными ручками самые мелкие предметы.
– Эти люди точно отличаются. – Бриджит протирала шары-ночники. – Но как вообще можно догадаться, что ты чародеянка? Разве нельзя скрыть это от всех?
Элла подняла шарф, обвязанный вокруг головы, и показала Бриджит метку чуть ниже затылка.
– Может, это родинка.
– Но она не останется такой навсегда. Ты же видела мою маму и бабушку.
Мама рассказывала Элле, что на протяжении веков многие чародеи пытались обмануть необычайнов и незначителей. Они закрашивали метку тональными кремами и пытались проникнуть в сообщество необычайнов. Но родители Эллы были слишком горды для этого. И она сама тоже не хотела скрываться.
– Я никогда не стану прятаться.
Элла сглотнула горький ком в горле. Только бы не заплакать. Ведь именно этого и добивались те, кто разгромил их комнату. А главное – они хотели, чтобы Элла уехала. Но она не знала, как объяснить это Бриджит.
В дверь легко постучали. Бриджит, топая, подошла и резко распахнула ее. Снаружи стояла Абина.
– Чего тебе нужно? – прищурилась Бриджит.
У Абины дрогнули губы. Она глубоко вдохнула:
– Я слышала о том, что произошло. Можно я вам помогу?
– Можно? – оглянулась на Эллу Бриджит.
Элла кивнула.
Девочки принялись молча убираться втроем. Элла постепенно успокаивалась. Она залезла на бутылочное дерево, проверила, все ли в порядке с бабочками бражниками, сняла обрывки туалетной бумаги. На ветвях пышно расцвели цветы белладонны – предупреждение об опасности. «Куда уж опасней и хуже», – подумала Элла. Мастерджи Такур пропал, ее комнату разгромили, люди вокруг шепотом обсуждали связь между побегом из тюрьмы и чародеями… Все рушилось на глазах.
– Мне очень жаль, что такое произошло, – сказала Абина, снимая туалетную бумагу с нижних ветвей. – Это совсем не здорово. Я не знаю, кто это сделал, но помогу вам выяснить.
– Спасибо, – ответила Элла сверху.
В комнату влетела аэрограмма:
«С добрым утром, будущие необычайны! Как всегда, напоминаю, что не стоит опаздывать на занятия. Пусть в этой четверти вы получите как можно меньше штрафных баллов. Чтобы не опоздать, вы должны выйти из комнаты через пять минут».
Элла слезла с дерева. Абина сказала, что, если нужно, она снова придет помогать после уроков. Бриджит проводила ее и заперла за ней дверь.
– Может, прогуляем сегодня? – предложила она. – Я уверена, что после такого утра никто не станет тебя ругать.
– Не хочу, чтобы все об этом узнали. Чтобы кто-то думал, что сделал мне больно.
– Никто не смеет так себя вести по отношению к тебе. К моей подруге.