– Почему? Да из-за этих пиратов, моих гонителей! Если бы мои тюлени говорили по-французски, они бы поняли, что таким необычным способом я пытаюсь связаться с миром, тогда как при использовании мной латыни они ни о чем не догадались. Надо мной просто смеялись, когда я учил тюленей говорить «pater» и «mater», и позволяли мне этим заниматься. И у меня получилось, раз уж в конечном счете эти смышленые животные вывели вас на след несчастного Сезара Пиколо!
Начальное обучение у тюленей
Германн Кнапп, Отто Рабус и Ульрих фон Коплипманн выглядели совершенно ошеломленными.
Сомневаться уже не приходилось: никакой римской колонии не существовало! Великое имя Цезарь, произнесенное тюленем, относилось к бедняге Пиколо.
– Ну, теперь ваши несчастья закончились, – воскликнул Фарандуль, – мы беремся вернуть вас на родину! Но скажите, как вы оказались здесь, за ледяным барьером? Вы входили в состав какой-то экспедиции на Северный полюс и ваше судно потерпело кораблекрушение? Но где и когда?
– Экспедиции на Северный полюс? Да нет же! Я вовсе не мореплаватель, и еще меньше – полярный исследователь, я всегда питал отвращение к морским путешествиям…
– Но тогда как вы здесь оказались?
– Увы! За всю свою жизнь я совершил лишь одно морское путешествие, и это путешествие из Гавра в Трувиль стало для меня роковым…
– Из Гавра в Трувиль!..
– Да, господа. Увы, меня погубила любовь! Дело в том, что восемь лет тому назад в Гавре выступала труппа кафешантана. В один прекрасный вечер ученик, которому я объяснял на частных уроках строгую философию Декарта, Фихте, Канта и Гегеля, затащил меня на концерт, посвященный сей веселой музе. Как они были красивы, господа, эти милые танцовщицы из труппы, как они были красивы! Впрочем, вы и сами сможете их увидеть и услышать!
– Как – услышать? Тут что, на полюсе есть кафешантан?
– Позвольте мне дорассказать… Выходя из того кафешантана со своим учеником, я уже любил их всех, любил всю труппу! Ах! Декарт, Фихте и Кант остались где-то далеко, «я» и «не-я», «субъективное» и «объективное» – все это было забыто! На следующий день, с открытием этого храма, я уже сидел там всё с тем же учеником, потягивая пиво. У нас с собой была целая гора букетов: каждой красотке, каждой певичке, серьезной или легкомысленной, – по букету! Так длилось с неделю, и за эту неделю я потратил на цветы три четверти своих сбережений. Нам, восторженным дилетантам, было позволено бывать на репетициях, но дальше этого я так и не продвинулся. Разумеется, мой курс философии в гаврском лицее сильно страдал от этих визитов. Между тем я заметил, что моему ученику благоволят больше, чем мне, увидел, как он обменивается знаками с одной из ведущих певиц… Что бы вы сделали на моем месте?
Сезар Пиколо, профессор философии, и его ученик в кафешантане
– Даже не знаю… – пробормотал Мандибюль, почесав ухо.
– Возмущенный, я возвратил его в семью и рассказал отцу юноши о распущенности сына. Больше он уже не вернулся, я избавился от соперника!.. Увы! Труппа покинула Гавр и отбыла в Трувиль; несмотря на все мое отвращение к морским прогулкам, я погрузился на корабль вместе с ней! Какой это был вояж и какое ужасное приключение в пути! Покопайтесь в памяти, господа: может, вы слышали, как восемь лет тому назад где-то между Гавром и Трувилем необъяснимым образом исчезла труппа кафешантана? Такое происшествие должно было наделать много шуму…
– Действительно, – подтвердил Мандибюль, – я что-то такое слышал.
– Да, господа, из Гавра мы отбыли, но в Трувиль так никогда и не прибыли. Сам я смутно помню, как все было, так как, сразу же по выходе из порта сраженный морской болезнью, улегся в уголке на снасти. Где-то на середине пути к пароходу подошла какая-то яхта, вроде как посланная встречать труппу ее трувильскими почитателями. Пересадив прекрасных путешественниц, яхта уже собиралась удалиться вместе с ними, когда я это заметил посреди своих страданий. Несмотря на крики матросов, я прыгнул за борт и благодаря каким-то канатам с горем пополам вскарабкался на палубу яхты. Едва я там оказался, как меня сразил новый приступ морской болезни, что, впрочем, не помешало мне отметить необычность ситуации: странное дело, но яхта забрала только женскую часть труппы – мужская осталась на борту гаврского парохода! Никем не замеченный, я пробрался в одну из кают и прилег на кушетку, чтобы попытаться поспать – так мне было нехорошо. В каюте я оставался два дня, весьма удивленный такой продолжительностью путешествия – мы всё плыли и плыли, но никак не могли приплыть. Наконец уже не выдержав, я решил подняться на палубу, где моему присутствию все крайне удивились: никто и подумать не мог, что я тоже на яхте! Дамы, чтобы разогнать скуку столь долгого морского перехода, музицировали в большом салоне вместе с капитаном, – я поинтересовался у него, как скоро мы должны прибыть. Он дал мне весьма уклончивый ответ, отнеся опоздание на счет морских течений. Я запасся терпением: дамы были рядом, я беседовал с ними о музыке и философии. Прошла неделя, но мы всё так еще и не прибыли; на сей раз я решил, что это уже слишком, и сделал замечание капитану, который с сокрушенным видом ответил, что судовая карта, мол, где-то затерялась и теперь, ввиду невозможности определить точное местоположение Трувиля, он вынужден вести долгие поиски. Негодяй! Прошел месяц – нет Трувиля; дамы уже начинали удивляться тому, сколь долго мы путешествуем! Наконец как-то утром мы осознали весь ужас нашего положения при виде первых ледяных заторов! По этим плавучим льдинам сновали белые медведи – о Трувиле уже и речи быть не могло! Сбросив маску, капитан сообщил нам пункт назначения: Северный полюс! Мол, губернатор Северного полюса нуждался в труппе кафешантана, для того чтобы разгонять скуку унылыми полярными вечерами и развлекать своих людей, поэтому он и реквизировал таковую – и именно ту, которую боготворил я! Вместо ответа на все мои возмущенные замечания капитан расхохотался и предложил высадить меня на первую же попавшуюся плавучую льдину. Дамы, подумав о мехах, которыми им предстояло обзавестись в этих пустынных местах, вскоре смирились со своим положением; комическая певица даже затянула:
Из Трувиля – на Северный полюс. Музыка на борту
– Выслеживаю я медведей на льдине…
Наконец, после долгих недель плавания в зоне ледяных заторов, по фарватеру, известному одному лишь капитану, мы прибыли сюда, на этот остров. А капитан как раз таки и оказался тем самым губернатором Северного полюса!
– Я еще могу понять похищение труппы кафешантана, – заметил Мандибюль, – но вас-то он сюда почему притащил?
– Почему? Да просто-напросто потому, что я частично узнал его тайну; чтобы я никому не смог эту тайну выдать, он решил удалить меня от людей. В итоге, чтобы воззвать о помощи, мне пришлось несколько лет обучать человеческой речи тюленей… Но я еще не все рассказал: когда мы прибыли на полюс, климат здесь был далек от того, каким мы наслаждаемся сейчас: вместо 35 градусов выше нуля, у нас было 45–50 градусов ниже нулевой отметки! Несмотря на все наши меха, мы ходили на три четверти обледенелые. Именно он – губернатор полюса, человек, несмотря ни на что, выдающийся, – изменил здешний климат: этот остров – вулканический; расположенные то тут, то там вокруг центральной скалы гейзеры периодически выбрасывают фонтаны сырой нефти. Так вот, губернатор поджег эти гейзеры, остров вспыхнул как спичка, климат быстро улучшился, и, вследствие этой жары, развилась почти тропическая флора.
Из Трувиля – на Северный полюс. Первые плавучие льдины
– Но цель, – воскликнул Фарандуль, – с какой целью было организовано это поселение на Северном полюсе?
– Да вы сами увидите! Когда вы обойдете весь этот остров, вы поймете его коммерческую ценность… О! Загадки Гольфстрима! Это теплое морское течение заканчивается именно здесь и приносит нам все предметы, плавающие в Атлантическом океане, остовы судов, всевозможные затонувшие грузы и т. д. и т. п. Значительную часть богатств, поглощенных морской пучиной, выносит к нашим берегам: к примеру, буквально на днях после шторма вóды принесли к нам испанский галион, затонувший еще в шестнадцатом веке на обратном пути из Мексики, – так на нем были тонны золота! Теперь понимаете? Губернатор после первого же путешествия, вместо того чтобы позволить науке извлечь пользу из его открытий, учредил акционерную компанию «Северный Полюс (лтд.)», акции которой не котируются на Лондонской бирже. Получив кредиты у влиятельных банкиров, он поселился здесь с шайкой головорезов, чтобы лично руководить эксплуатацией острова в должности генерал-губернатора Северного полюса.
– Теперь мне все понятно! – воскликнул Фарандуль. – Вот, значит, почему этот губернатор уже пару раз пытался помешать нашей экспедиции добраться до Северного полюса, и вот почему нас здесь встретили ружейными выстрелами!
– Еще бы! – с горечью произнес Сезар Пиколо. – Естественно, ему хочется сохранить за одним лишь собой этот прибыльный Северный полюс; он не желает, чтобы кто бы то ни было мешал ему вести восхитительную жизнь в этом зеленом раю, украшенном присутствием дам, похищенных практически отовсюду. Этот презренный губернатор любит музыку, все его несчастные пленницы были оперными звездами в Европе или в Америке. Так, у нас тут есть Розита из миланского театра Ла Скала, Фанни Мейер, примадонна венской оперы, две певицы из Сан-Франциско, Карлотта Фабри, княгиня Крископулова и т. д. и т. п. – словом, все выдающиеся артистки, необъяснимое исчезновение которых, вероятно, оплакивает весь мир. Все вечера этих гнусных пиратов посвящены музыке, пению и игре на рояле… Да, у нас здесь есть даже пианистки, лауреаты всевозможных конкурсов! Представлены все жанры: религиозная музыка, серьезная музыка, музыка-буфф… Вы любите музыку? Я любил ее когда-то в гаврском кафешантане, но затем, хорошенько поразмыслив, пришел к более здоровым идеям: теперь я ее ненавижу! Ознакомьтесь с историей, и вы увидите, что к музыке питали страсть все величайшие преступники: Папавуан играл на арфе, Ласенер – на рояле, Д