юмоллар чувствовал, как у него на глазах наворачиваются слезы при звуках шарманки. Сама ли музыка толкала их на преступления или же с ее помощью они заглушали голос совести, я не знаю, но уже одного только этого должно быть достаточно для того, чтобы все порядочные люди испытывали отвращение к этому виду искусства.
– В этом я с вами согласен, – сказал Мандибюль, – но вернемся к губернатору.
– Да-да, я к нему уже возвращаюсь. В центре острова, в сильной позиции благодаря одному своему расположению, находятся дома пиратов и их узниц. Живут там все в изысканной роскоши; пусть певицы там пленницы, но они ни в чем не испытывают недостатка – у них уютные апартаменты, превосходная кухня, разве что рыбных блюд многовато… По вечерам все собираются в большой гостиной, и начинается концерт! У бедных пленниц нет ни малейшей возможности уклониться от приказов пирата: программа определена, ее необходимо отработать от и до! И рояль не умолкает ни на минуту, сначала исполняются длинные пьесы, затем номера-буфф и шансоньетки… Ужас! Я слышу все это в хижине, которую обустроил для себя в одной из расщелин скалы; так как меня лишь терпят на острове, я не имею права жить рядом с ними. Но вскоре все это закончится! Три дня назад губернатор вернулся на своем дьявольском суденышке из путешествия в Европу, привезя новые музыкальные инструменты и двух певичек, которых он похитил при помощи фальшивого ангажемента на выступления в Америке. Я тотчас же увидел, как эти разбойники начали готовиться к обороне, и понял, что освободители уже на подходе. Предупредив пленниц, я принялся ждать вашего прибытия. Теперь вы знаете все; губернатор и его пираты – всего их человек тридцать – метрах в ста отсюда, укрылись за скалами.
Музыка ведет ко всем преступлениям, она заглушает голос совести
Пленницы Гаттераса
– Но кто он – этот губернатор? Вы так пока и не назвали нам его имени.
– Увы! За восемь лет пребывания на острове я узнал лишь то, что рассказал вам. Тайна, тайна повсюду! Ни одна из пленниц, возможно, даже ни один из пиратов не знают, как зовут этого дьявольского человека.
– Это вам могу сказать я! – воскликнул один из английских ученых, до сих пор не произнесший ни единого слова; впрочем, он в основном молчал и в гондоле-шлюпке. – Этот человек, этот губернатор Северного полюса – капитан Гаттерас!
Фарандуль испустил вопль изумления:
– Капитан Гаттерас! Бесстрашный исследователь полярных краев, человек, которого господин Жюль Верн наделил репутацией мореплавателя и джентльмена?
– Он самый!
Вновь герой Жюля Верна! На Северном полюсе, так далеко от остального мира, Фарандуль снова сталкивается с одним из этих роковых персонажей. Фарандуль отправляется открывать полюс, преодолев тысячу ужасных опасностей, он разыскивает эту таинственную скалу… Фатальность! Северный полюс обитаем! И кто же поселился на нем? Герой Жюля Верна, капитан Гаттерас!
– Акульи кишки! – воскликнул Мандибюль. – Но вы абсолютно уверены, что этот губернатор – именно капитан Гаттерас? Откуда вы это знаете, мсье?
Английский ученый шагнул в круг матросов:
– Потому что он – мой муж, потому что я – его законная жена, жестоко брошенная!
И мнимый ученый снял очки, парик, и всем изумленным взглядам предстала красивая белокурая англичанка лет двадцати семи – двадцати восьми.
– Ого! – пробормотал Мандибюль.
И второй англичанин шагнул, в свою очередь, в круг матросов.
– Могу поспорить, что это горничная госпожи Гаттерас! – воскликнул Турнесоль.
– Вы бы проспорили, – ответил англичанин и тоже представился: – Джеймс Коджетт, солиситор, Ченсери-лейн, семь, прием с часу по пяти пополудни, если только этому ничто не препятствует. Я представляю миссис Гаттерас в бракоразводном процессе «Гаттерас против Гаттераса», возбужденном по заявлению вышеуказанной леди лондонским судом против достопочтенного капитана Джона Гаттераса. Нам нужно засвидетельствовать порочное поведение вышеозначенного капитана Гаттераса, для того чтобы добиться развода на основании факта оскорбления супруги, и я рассчитываю на то, господа, что вы поставите свои подписи под протоколом.
Супружеское объяснение на Северном полюсе
Глава V
Чудовищное предательство губернатора Гаттераса. – Оставленные на Северном полюсе. – Огонь гаснет, пламя леденеет. – Отплытие и кораблекрушение. – Выброшенные на ниспосланный Провидением косяк сельдей
– До чего же удивительное приключение! – пробормотал Фарандуль. – Мы и думать не могли, что повстречаем все это на Северном полюсе.
– Увы! – меланхолично произнес Мандибюль. – На этой полярной скале всего два человека состоят в браке, и оба уже ведут бракоразводный процесс. Какой урок для нас, холостяков!
– Так о существовании этого острова, – спросил Фарандуль, поворачиваясь к англичанам, – вам было известно?
– У меня имелись лишь подозрения – потому-то мистер Коджетт и я и присоединились к английской экспедиции на Северный полюс. Теперь мы сможем вывести негодяя на чистую воду.
– Прошу прощения, – заметил Мандибюль, – это уже наше дело. Разбойники совсем близко отсюда, на расстоянии ружейного выстрела: мы сами выбьем их из их логова.
– Ни в коем случае! Вы – мои свидетели. Если вас убьют, я не смогу заручиться вашими подписями. Позвольте мне самой выйти к ним в качестве парламентера.
– А что, – воскликнул Фарандуль, – это идея! Прежде чем начинать атаку, мы вполне можем попробовать решить проблему мирным путем. Если Гаттерас согласится отпустить пленниц, мы не станем мешать ему и дальше наслаждаться удобствами этого острова.
По приказу Фарандуля была поднята белая тряпка, возвещая временное перемирие. Пираты ответили на этот сигнал таким же «флагом», и мнимый английский ученый, снова надев парик и очки, вместе с солиситором Джеймсом Коджеттом направился к посту, занимаемому капитаном Гаттерасом.
Навстречу им вышел его превосходительство губернатор Северного полюса капитан Гаттерас собственной персоной. Матросы, наблюдавшие за его движениями издалека, увидели, как он грубо расспрашивает парламентеров, Джеймс Коджетт отвечает. Внезапно манеры Гаттераса резко изменились: мнимый английский ученый снял парик, открыв свое истинное лицо.
– Семейная сцена! – пробормотал Мандибюль. – Надо же было приплыть на Северный полюс, чтобы увидеть такое!
Гаттерас и парламентеры исчезли за скалами, продолжения сцены наши друзья уже не увидели. С обеих сторон с ружьями наготове стояли часовые.
Переговоры длились довольно долго: парламентеры вновь появились лишь спустя три часа.
– И каков результат? – прокричал им Фарандуль, когда они подошли ближе.
Ответил ему Джеймс Коджетт:
– Капитан Гаттерас попросил двенадцать часов на размышление. Завтра утром, на рассвете, он даст ответ. Объяснения выдались бурными. Мадам Гаттерас сразу же засыпала его глубоко ранящими упреками, и в какой-то миг я даже подумал, что сейчас он просто развернется и удалится. Тогда-то я и вмешался, предложив взять небольшую паузу. Я решил, что так будет лучше всего. Взволнованный нашим прибытием, губернатор Северного полюса был готов, как мне показалось, раскаяться, так что я подумал, что лишний раз раздражать его нам не следует.
– А вы видели, – полюбопытствовал Мандибюль, – этих…
– Губернатор тому противился, но я все же выполнил свой долг и констатировал полную достоверность утверждений господина Сезара Пиколо. Я составлю протокол и завтра, когда вы увидите все собственными глазами, попрошу вас поставить под ним свои подписи.
– Хорошо, – сказал Фарандуль. – Конечно, отсрочка, дарованная Гаттерасу, представляется мне опрометчивым шагом, но, в конце концов, что сделано – то сделано, нам остается лишь подождать до завтра на тех позициях, на каких мы и наши противники сейчас находимся. Температура тут просто великолепная, нам будет вполне комфортно в этой освежаемой морским бризом пещере, а во избежание каких-либо неожиданностей мы выставим у входа парочку часовых… Что ж, а теперь давайте-ка перекусим!
Наступила ночь, не принеся, впрочем, темноты: большие «нефтяные» костры, выбрасывающие двадцатиметровые столбы пламени, озаряли небо километров на шесть вокруг. При свете этого искусственного солнца все весело поужинали в пещере, а затем улеглись спать на медвежьих шкурах, захваченных с собой из гондолы-шлюпки.
Остались бодрствовать лишь солиситор и двое часовых, остальные уснули. Сэр Джеймс Коджетт готовил листы гербовой бумаги для предстоящего составления протокола; что же до бедного Сезара Пиколо, то, позаимствовав у солиситора перо и чернила для написания первой главы мемуаров, названных «Восемь лет плена на Северном полюсе», от радости, что его наконец-то нашли, он утратил всяческое вдохновение и в итоге ушел в ночь с карабином одного из матросов, в надежде добраться до гаврских певиц и сообщить им о том, что их несчастья закончились.
Температура действительно была великолепная; в полночь Мандибюль, проснувшийся на минутку, констатировал 31 градус выше нуля и уснул лишь после того, как занес это необычное число в свою записную книжку.
В шесть часов несколько ружейных выстрелов, прозвучавших на некотором расстоянии, разбудили всех без исключения. Фарандуль вскочил со своих медвежьих шкур и столкнулся в темноте с Мандибюлем.
– Это еще что? – воскликнул он. – Темно, хоть глаз выколи! Но где же «нефтяные» огни?..
– Погасли минут десять тому назад, – ответил вахтенный матрос.
– Ого! Это не предвещает нам ничего хорошего… Должно быть, губернатор приготовил какой-то сюрприз: эти костры беспрестанно горели последние восемь лет… Скорее несите фонарь, солнце здесь встает лишь в двенадцать пятнадцать, так что будет темно еще шесть часов.
Эвакуация пиратов с полюса
В ту же секунду прозвучало еще с дюжину выстрелов, и среди скал появились бегущие фигуры.
Матросы бросились за своими карабинами.