героизма.
Благодаря принятым мерам было установлено, что от неоднократных ударов об айсберги от косяка отвалился кусок не менее чем в тридцать девять метров. Пытаясь остановить распад косяка, коммодор Фарандуль перепробовал все возможные способы; в конечном счете, стоя на самом краю носовой части вместе с несколькими помощниками и ловко маневрируя, он сумел с помощью гигантского бруса оттолкнуть айсберги, к которым намеревался прибиться косяк, но это было сделано ценой нечеловеческих усилий и с огромным риском для жизни.
Благодаря его стараниям, за первую половину дня косяк потерял не более шести метров, но во второй половине, когда на нашем пути возникли более крупные айсберги, маневр с брусом уже не производил прежнего эффекта, и катастрофа приняла колоссальные масштабы.
Утомленным членам экспедиции пришлось отступить к будке, иначе все они рисковали исчезнуть в глубинах океана вместе с откалывавшимися фрагментами косяка.
В итоге за день мы потеряли около ста пятидесяти метров.
Полагаем, нескольких рефренов будет достаточно, чтобы у читателя сложилось представление об этой новой продукции музы Сезара Пиколо, песня с большим успехом и сейчас исполняется в элегантных кабаре Норвегии.
Первый куплет
С напитком этим эскимосов
Плевать хотели мы на смерть…
………………………….
………………………….
Забавы ради – быть же пиру! —
Давайте выпьем рыбьего мы жиру!
Исполняется на пирушках в Швеции, Норвегии и особенно в элегантных салонах Лапландии
5 июля
Сражение продолжается в передней части и вдоль всего правого края косяка.
Нам выпала только неделя спокойствия после истребления кашалотов 27 июня, в тот славный день, когда наш главный редактор, господин Сезар Пиколо, буквально-таки увенчал себя лаврами. В течение следующих восьми дней нам приходилось отражать лишь не слишком опасные атаки морских свиней и катранов, но вчера утром впередсмотрящие засекли на юге огромное стадо кашалотов, словно намеренно дожидавшихся прохода косяка.
Как только сельди оказались в зоне досягаемости, кашалоты устремились на штурм и начали пожирать их с жуткой свирепостью – наше перо отказывается описывать это зверское истребление, эту ужасную резню. Вначале мы несколько растерялись при виде столь многочисленной и дерзкой армии осаждающих, но затем реорганизовали оборону под умелым руководством коммодора Фарандуля, которому героически помогал наш главный редактор.
Даже ночь не положила конец сражению. Коммодор Фарандуль приказал расставить перед фронтом атаки ведра, наполненные горящим рыбьим жиром, и при свете этих пылающих ведер отважным защитникам косяка удалось остановить начатую кашалотами кампанию по разрушению.
6 июля
Два ужасных дня сражений не угасили пыл осаждающих, как, впрочем, не лишили отваги и матросов. Бой все еще идет. Кашалоты несут огромные потери, но их стадо беспрестанно получает подкрепление.
Сельдей стало еще на сорок метров меньше.
7 июля
Коммодор Фарандуль нашел более эффективное средство для отражения атак кашалотов, нежели сражение с холодным оружием в руке. Как в Античности или Средние века, мы теперь используем кипящее масло. Наш главный редактор даже подумал было о греческом огне, но ввиду невозможности объединить необходимые ингредиенты вынужден был от этой идеи отказаться.
Сражение с кашалотом при помощи кипящего масла
На плите, установленной рядом с местом сражения, четыре матроса доводят до кипения масло, экстрагированное из тел кашалотов, убитых в предыдущие дни. Коммодор Фарандуль, старший помощник Мандибюль и матросы Турнесоль и Эскубико, держащие оборону, получают кастрюли с кипящим маслом из рук образующих цепочку матросов. Далее все четверо подцепляют данные кастрюли кончиками длинных шестов, изготовленных специально по этому случаю, и, когда кашалоты бросаются с открытой пастью на абордаж, быстрым и резким движением выливают содержимое кастрюль в огромные, страшные глотки. Ошпаренные кашалоты издают ужасные крики и тут же уплывают прочь, оставляя, на беду, место другим, не менее ожесточенным.
11 сентября
После пятидневного перерыва выходит очередной выпуск «Копченой селедки». Мы просим у наших читателей прощения за ту нерегулярность, с какой их любимая газета появляется вот уже некоторое время. Виной всему – серьезные события, произошедшие за последние пять дней.
У обитателей косяка сельдей были и другие заботы, помимо литературы: нужно было сражаться, сражаться денно и нощно!
Пять дней тому назад официальные замеры показали: длина – 125 м, ширина – 58 м. Сегодня, когда минутное затишье позволило старшему помощнику Мандибюлю измерить масштаб наших потерь, он обнаружил, что территория нашего обитания и вовсе свелась к куску сельдей 62 на 35 метров!
Со дня отбытия с полюса область нашего проживания потеряла 19/20 своей первоначальной площади: киты, кашалоты и морские свиньи пожрали все то, что пощадили айсберги.
Косяк, ввиду потери огромного числа особей, утратил прежнюю прочность; будка, слишком тяжелая для оставшихся сельдей, уже утонула бы без поддерживающих ее бочек.
К счастью, мы прибыли в районы с более умеренным климатом, теперь мороз держится лишь ночью, а днем у нас – пять-шесть градусов выше нуля.
Вчера вечером, когда все, изнуренные пятью днями и пятью ночами сражений, уже готовились восстановить свои подорванные силы плотным ужином, внезапная тревога разрушила все гастрономические надежды, основывавшиеся на всем нам известном мастерстве нашего шеф-повара. Восхитительный ужин из жареной селедки уже готовился на плите-буе, установленной посреди будки, когда вдруг в косяке сельдей, который можно было лицезреть через проделанную в полу дыру, началось хаотичное движение образовывавших его особей. Шеф-повар, со сковородкой в руке, наклонился к дыре, чтобы рассмотреть сей феномен поближе, и в тот же миг косяк приоткрылся, появилась чья-то огромная, широко раскрытая пасть и проглотила еще горевшую плиту со всеми ее шлангами.
Кит – так как это был кит – посмотрел пристально своим круглым глазом на донельзя изумленных обитателей будки, затем, вероятно ощущая дискомфорт от жара печи, испустил громкий жалобный стон и исчез там, откуда и появился.
Матросы, придя в себя от удивления, бросились за гарпунами, чтобы попытаться отвоевать плиту, но было уже слишком поздно! Вторую плиту мы установили уже за полночь, так что к восстановительному ужину смогли приступить лишь во втором часу ночи.
Этот номер от 11 сентября – последний. «Копченая селедка» не вышла ни на следующий день, ни через день, ни неделю спустя. Она свое отжила! Несчастный косяк сельдей также закончил свое существование: рыбаки, с таким нетерпением ожидавшие его у берегов Голландии, так никогда его и не увидели – он весь погиб в пути.
Роковая катастрофа случилась в ночь с 11 на 12 сентября, спустя сутки после вторжения кита к нашим бедным друзьям. Мы перехватим перо, выпавшее из рук Сезара Пиколо, и вкратце расскажем о событиях этой ужасной ночи.
За полным неимением рычагов воздействия, Фарандуль был вынужден позволить косяку сельдей плыть, куда ему вздумается, – главное, тот шел на юг. Не слишком отклоняясь от своего обычного курса, сельди спустились до Новой Земли, но затем, вероятно обеспокоенные необычным грузом, устремились к Карскому морю, вместо того чтобы, пройдя вдоль северо-западного берега Новой Земли, достичь мыса Нордкап и побережья шведской Лапландии.
Густые туманы не позволили матросам увидеть берега Новой Земли в тот момент, когда косяк сельдей вошел в пролив Карские Ворота между Новой Землей и островом Вайгач. Вернувшись в Ледовитый океан, косяк сельдей мог, если бы направился на запад, снова выйти на свой привычный маршрут, но, по-видимому уже совершенно обезумевшие от атак кашалотов и действий своих пассажиров, сельди начали уходить еще южнее, в направлении Белого моря, залива без выхода, куда никогда еще не заплывал ни один косяк сельдей.
В ночь с 11 на 12 сентября матросы крепким сном спали в будке. День выдался тяжелым, им пришлось, не зная ни минуты отдыха, сражаться до самого вечера, но ночью они вынуждены были позволить кашалотам продолжить их деструктивную кампанию. Встревоженный Фарандуль вполголоса обсуждал с Мандибюлем возможные риски.
Внезапно, когда он объяснял Мандибюлю новую систему укрепления косяка, что-то с такой силой ударило в косяк спереди, что будка, сорвавшись с опор, обрушилась на спящих. Все разлетелось на части – пол, крыша, перегородки, – и эта груда обломков, приподнятая огромной волной, снова налетела на все то же препятствие. То была полная катастрофа! Будка, еще несколько мгновений тому назад такая теплая и уютная, в буквальном смысле обрушилась в море!
Приятное времяпрепровождение пассажирок
Но что же случилось? А вот что: косяк сельдей – взбудораженный, изнуренный, растерянный, – несясь на юг без малейших предосторожностей, налетел на стоявший прямо в море, на какой-то скалистой глыбе, в двадцати километрах от мыса Канин Нос, маяк! Вот так маяк, спасительный факел для стольких судов, стал причиной гибели несчастного косяка сельдей, а все потому, что факел этот не горел, маяк не светился!
Наши друзья не погибли, по крайней мере – пока. Цепляясь за обломки будки, они тщетно искали под ногами спины верных сельдей; внезапно проснувшиеся дамы жалобно причитали. Фарандуль старался разглядеть сквозь глубокую тьму препятствие, на которое налетели сельди; подхваченный новой волной, он опять взлетел очень высоко и, несмотря на серьезные ушибы, попытался нащупать руками хоть какую-то неровность, за которую можно было бы ухватиться.