ндулийской армии.
Сэр Джеймс, дабы не задохнуться, решает снять униформу. Вокруг суетятся чиновники; одни приносят новости, другие запрашивают указаний, повсюду шум и гвалт. Перед резиденцией губернатора собираются войска, туда и сюда снуют нарочные, бьют барабаны, уже слышны призывные звуки труб.
Тяжелые ящики с артиллерийскими снарядами прибывают в спешном порядке с ужасным грохотом железа и меди. Заунывный звон колоколов, доносящийся со всех сторон, перекрывает этот шум, дополняя мрачную симфонию.
Национальное собрание – нижняя палата, – и совет – палата верхняя, – были срочно созваны и теперь вотируют все оборонительные меры, предложенные губернатором.
Атака была столь внезапной, что повсюду посеяла панику. Обороняющиеся располагают крайне туманными сведениями о неприятеле; им не известны ни его численность, ни намерения, так как телеграммы следуют одна за другой, не внося никакой на этот счет ясности, а посланные в разведку не возвращаются.
Джилонгская железная дорога была реквизирована с целью быстрой отправки батальонов ополчения на помощь полковнику Кэмпбеллу, но есть опасение, что подкрепление не прибудет вследствие того, что линия была отрезана врагом на подступах к позициям полковника.
Посреди этой военной суматохи ко дворцу губернатора подъезжает автомобиль, из него выскакивает некий человек и поспешно взбегает по парадной лестнице. Это главный редактор «Мельбурн геральд», крупнейшей газеты штата Виктория.
– Где губернатор? – кричит он, размахивая какими-то листками. – У меня новости от Дика Броукена, репортера, которого утром я послал в Джилонг! Мельчайшие подробности!
Группа должностных лиц тотчас же окружает редактора «Мельбурн геральд», и губернатор жестом предлагает ему продолжить.
Обходный маневр
– Мой репортер сообщает следующее. Слушайте:
Чип-Хилл, 17 часов 15 минут
Пишу вам в глубочайшем смятении и изумлении. Зловещие слухи, дошедшие этим утром до Мельбурна, к сожалению, оказались отнюдь не беспочвенными; ночью враг действительно высадился на берег неподалеку от Джилонга и уже завладел этим городом. Несмотря на все мои усилия, мне так и не удалось проникнуть в занятый фарандулийскими войсками Джилонг; обратившиеся в беспорядочное бегство защитники этого несчастного поселения подхватили меня, словно лавина, и унесли за несколько миль от его стен. Враг не замедлил нас нагнать, и, как нетрудно представить, я сделал все возможное, чтобы оказаться в первых рядах. Пустив коня во весь опор, я быстро достиг переднего края. Вражеская стрельба была прерывистой: она то внезапно затихала, то велась по некоторым нашим точкам с необычайной регулярностью, ошеломлявшей даже бывалых бойцов. В ней было нечто механическое, похожее на стрекот швейной машины. До сих пор с вражеской стороны я мог различить лишь дым, окутывавший шеренги стрелков, да большие черные силуэты, движущиеся где-то вдали. В четыре часа прибыло подкрепление полковника Кэмпбелла; этот самоуверенный ветеран Индийских войн решил тотчас же навязать врагу бой. Само собой, я занял место в первых рядах атакующих.
Словами у меня едва ли получится описать тот ураган огня и железа, что обрушился на нас, как только мы пошли в наступление; тем не менее мы всё еще продолжали продвигаться, когда из лесу, расположенного слева от нас, вылетели полчища косматых, вооруженных дубинками воинов, разрезав пополам нашу дрогнувшую колонну! Эти, то и дело подпрыгивающие бойцы обладали сверхчеловеческой силой; прежде чем мы перестроились в каре, они уже были рядом, в результате чего, даже не успев открыть по этим демонам огонь, мы были вынуждены защищаться от них штыками. Почти тут же громкий боевой клич огласил и наш правый фланг, и вскоре мы увидели новых врагов, с необычайной ловкостью набрасывавшихся на смятые шеренги бойцов ополчения. Вот тогда-то я впервые и увидел нечто такое, что повергло меня в безграничный ужас!.. Я не верил своим глазам, но по испуганным воплям наших офицеров понял, что все это мне не пригрезилось!!! В тот же миг наша колонна распалась на части, и началось отступление. Как бы вам объяснить то, что мы видели? Приготовьтесь к самой ошеломляющей неожиданности, к самому странному и ужасающему открытию!
А теперь слушайте: нас обратила в бегство армия громаднейших обезьян! Да, все те, что выживут, смогут вам подтвердить: нам приходится сражаться с обезьянами – вооруженными, обученными и управляемыми не хуже регулярных войск!
Командует ими – как я успел мельком заметить в пылу битвы – тот отважный моряк, что угрожал Мельбурну тремя месяцами ранее!
Мой конь погиб, и в Чип-Хилл, куда мы отступили и где полковник Кэмпбелл рассчитывает закрепиться, я вынужден был проследовать сидя верхом на пушке. Ожидайте дальнейших новостей!
Вести с фронта повергли собравшихся чиновников в ступор. Правда, нашлись и такие, кто отнесся к ним с некоторым недоверием, и главный редактор «Мельбурн геральд» уже бросился было ожесточенно защищать своего репортера, когда новая депеша развеяла последние сомнения.
Говорилось в ней следующее:
Чип-Хилл, 16 мая, 19 часов 00 минут
Обезьянам удался обходный маневр. Мы окружены. Войска деморализованы. Ждем штурма.
Начинайте уже сейчас готовиться к обороне Мельбурна, не то, боюсь, колонии придет конец.
Тотчас же был созван военный совет, на котором постановили перевести Мельбурн на осадное положение. Несколько вооруженных отрядов были в спешном порядке высланы на Джилонгскую дорогу, а чуть позднее и вся армия, составленная из отрядов ополчения и добровольцев, ушла в том же направлении, получив приказ погибнуть, но не позволить врагу прорваться к городу. Ночь прошла без каких-либо новостей из Чип-Хилла. Молчание полковника Кэмпбелла ужасно беспокоило губернатора и не предвещало ничего хорошего. В пять часов утра «Мельбурн геральд» получила очередное письмо от своего репортера.
Чип-Хилл, 22 часа 00 минут
Злой гений поражений упорно витает над нами: Чип-Хилл взят, полковник Кэмпбелл был вынужден капитулировать!
Я теперь – пленник фарандулийских обезьян. Тем не менее я сделаю все возможное для того, чтобы это письмо так или иначе дошло до вас. Как я уже говорил, полковник Кэмпбелл рассчитывал закрепиться на этой позиции и задерживать продвижение обезьян до тех пор, пока из Мельбурна не сообщили бы, что город готов к обороне. Наши войска, изнуренные и деморализованные, расположились лагерем на холме, пока полковник размещал свой генеральный штаб в строениях фермы Чип-Хилл. За холмом простирались густые леса, в которых Кэмпбелл надеялся укрыться в случае неудачи; к несчастью, именно из-за царившего в этих лесах мрака мы и не заметили обходного маневра, который левое крыло обезьяньей армии – пока наши бойцы переводили дух – осуществило с молниеносной быстротой, впрочем, теперь уже, когда мы знаем, с кем имеем дело, ничуть нас не удивившей. Словом, часов в семь вечера бой возобновился в самом центре наших позиций; успевшие немного передохнуть ополченцы сражались как львы, и в наших сердцах уже начала возрождаться надежда, когда вдруг случилась катастрофа, причем в тот самый момент, когда с восторженными криками «Ура!» и «За старую Англию!» мы уже сошлись с неприятелем в рукопашной.
Передовой отряд атакующих
Внезапно в лесу, что располагался прямо за нами, на верхушках деревьев, поднялся дикий крик. Все головы повернулись в ту сторону, и в лучах заходящего солнца мы увидели бесчисленное множество врагов, летящих на нас, перескакивая с ветки на ветку.
Листва деревьев затрепетала от орущих и гримасничающих обезьян, лес словно ожил и пошел, как в «Макбете», но не успели мы сообразить, что делать, как орангутаны, добравшись до нижних веток, набросились на нас, испуская страшные вопли и искусно орудуя своими тяжелыми палицами. Резня приняла ужасающий масштаб; с каждой новой минутой новые обезьяньи батальоны прыгали на нас с верхушек эвкалиптов и в неудержимом порыве сметали наши войска. Драгуны Кэмпбелла пошли было в атаку, но обезьяны, запрыгивая на крупы лошадей, сбивали всадников наземь и накидывались на нас с еще большим неистовством!
Тем временем те фарандулийцы, с которыми мы сошлись в рукопашной, также выстроились в линию. Сквозь дым битвы я сумел рассмотреть, как целый отряд прикрывающихся длинными щитами из железного дерева обезьян шаг за шагом, выдерживая строй, продвигался вперед, в то время как другие четверорукие, вооруженные карабинами и беспрекословно выполняющие команды людей в яркой униформе, – вероятно, своего рода элитный корпус – рассыпались по всему холму уже в качестве стрелков.
Полковник Кэмпбелл распорядился произвести перегруппировку войск в попытке противостоять всем врагам разом. «Нам конец», – промелькнуло у меня в голове. Внезапно пронзительный крик командира неприятельской армии, в котором я узнал ужасного Фарандуля, перекрыл прочий шум битвы. По этому сигналу сражение прекратилось; одна из обезьян, размахивая белым флагом, вышла вперед, тогда как сам Фарандуль, пришпорив коня, поскакал прямо к нам.
– Солдаты, довольно проливать кровь, вы окружены, сдавайтесь! – прокричал он.
Полковник Кэмпбелл приказал прекратить огонь и двинулся навстречу всаднику. Старый вояка, весь в крови, был на все готов ради спасения остатков своего армейского корпуса.
– Полковник, – сказал ему Фарандуль, – дальнейшее сражение ни к чему не приведет, вы окружены двадцатью тысячами обезьян, и этой ночью к нам подойдет новое подкрепление! Сложите оружие, и я обещаю, что с вами будут обращаться со всем почтением, какого вы, человек чести и мужества, заслуживаете.
Пусть и со слезами на глазах, но Кэмпбелл все же решил капитулировать; тотчас же было заключено соглашение, и солдаты, ставшие отныне военнопленными, сдали свое оружие обезьянам.