Лучший из квадруманов. Простой, грубоватый, честный. Прямая натура; всегда любезен, временами весел. Вождь одного из крупнейших обезьяньих племен Океании, близкий сородич той трибы, в которой прошло детство его величества Сатюрнена I. Поэтому контингент, предоставленный Ва-Во-Ва, – один из самых многочисленных. Обезьяны этого отважного командира образуют, так сказать, линейные войска фарандулийской армии. И пусть они действуют не так блестяще, как солдаты передового отряда или «вольтижеры» полковника Унгко, их главным достоинством является надежность – как сказали бы старые вояки, в них видна основательность!
Спустя несколько недель в Мельбурнском дворце, в рабочем кабинете Сатюрнена I, для совещания с его величеством собрались три особы: генерал Мандибюль, приемный отец Фарандуля и журналист Дик Броукен.
– Итак, друзья мои, – сказал Фарандуль, – как мне представляется, наша миссия, миссия Фарандулии, этой пятой части мира, такой молодой и здоровой, заключается в том, чтобы исправить ошибки других континентов, помочь людям забыть прошлое, привести земной шар к справедливости, счастью, золотому веку! Никогда еще ни один биман не располагал тем, чем располагаю я, – нашими пятьюдесятью тысячами обезьян, таких отважных и сильных; свежими подкреплениями, что ежедневно прибывают к нам со всех океанийских островов; морским флотом, состоящим из кораблей, захваченных в портах штата Виктория и уже обеспеченных смешанными экипажами, кораблей, которыми наши обезьяны вскоре смогут управлять сами под руководством офицеров-биманов, коих мы наберем среди благожелательных добровольцев всех рас и народностей. Все это позволит нам уже в самое ближайшее время завершить завоевание тех австралийских провинций, что еще принадлежат Англии; мы прогоним англичан со всех без исключения островов Океании! Обезьяны Борнео, Суматры, Явы восстанут и присоединятся к нам; затем дерзновенно и смело мы высадимся…
– Где же, сир? – поинтересовался Дик Броукен.
– В Бомбее! – воскликнул Фарандуль. – В Индии, где двурукие и четверорукие индусы стонут под гнетом вероломного Альбиона! Помните, Броукен, что вы больше не англичанин, но уже австралиец и фарандулиец; итак, мы прогоним англичан из Индии и установим там правительство смешанного типа…
– Браво! Сир, это грандиозно! – вскричал Мандибюль.
– Подождите! Установив в Индии свое правление, мы оставим квадруманам Азии нескольких генералов, которым поручим донести новые идеи до Сиама, Кохинхины и Поднебесной; далекие от того, чтобы считать нашу миссию завершенной, мы направимся к Суэцкому перешейку и уже оттуда возьмем курс на…
– Европу! – догадался Дик Броукен.
План Фарандуля. Будущая европейская армия
– Да, на Европу, старушку Европу, так гордящуюся своим славным прошлым, старушку Европу, где, однако же, столько так называемых цивилизованных наций с трудом отбиваются от этого бича современной эпохи – постоянных армий! И тогда, Европа, мы еще посмотрим, кто кого! Начнем мы с урегулирования этой вечной восточной проблемы: Константинополь больше не будет ни турецким, ни русским, ни английским! На другом конце Средиземного моря английское ярмо тяжким бременем лежит на Гибралтаре… На Гибралтаре тоже есть обезьяны, несчастные обезьяны, угнетаемые хайлендерами, – мы освободим и их!
– А Франция, сир? – предложил Мандибюль. – Я был бы вовсе не прочь сойти в один прекрасный день на берег в Бордо и…
– Франция!.. Вы разве еще не поняли, что именно Франции, дражайшей Франции, мною уготовлена славная роль? Мы примчимся и завоюем ее! Я сделаю Париж столицей мира. Франция, которая идет во главе современного течения, осознает все величие нашей миссии и присоединится к ней с великодушным усердием! Для успешного завершения этого великого предприятия мне нужно лет десять; через десять лет в умиротворенной Европе не будет больше ни границ, ни демаркационных линий, ни постоянных двуруких армий! Торговля, промышленность, сельское хозяйство больше уже никогда не будут испытывать недостатка в рабочей силе; народы Европы, освобожденные от власти монархов и заинтересованных в войне и потрясениях генералов, заживут в мире под защитой нескольких обезьяньих полков!
– О гений! – пробормотал Дик Броукен. – Всё, вы меня убедили; отныне я фарандулиец!
– Вы будете губернатором Лондона! – воскликнул Фарандуль. – И чтобы все это воплотилось в жизнь, нам нужно лишь одно – дисциплинированные армии! Останутся мои славные и храбрые обезьяны едиными и дисциплинированными – и нам будет принадлежать весь мир!!!
Уже по одной этой беседе можно понять, сколь гениален был Сатюрнен Фарандуль. Он обладал всем – широтой взглядов, умением мыслить логически, отвагой в действии!
Фарандуль решительно приступил к делу, в то время как преданный Мандибюль и новоиспеченный фарандулиец Дик Броукен стали его главными соратниками. Мы не намерены входить во все детали этой восхитительной авантюры, в которой Фарандуль проявил себя первоклассным организатором, – предоставляем право поведать миру о том, чего добилась эта троица всего за несколько месяцев, австралийским историкам.
Самой серьезной проблемой на первых порах являлось то состояние если и не открытой враждебности, то по крайней мере холодности, в котором жили покоренные народы и обезьяны-завоеватели. Отношения между биманами и квадруманами никак не желали выстраиваться; беспечные и славные орангутаны были вполне расположены к примирению, но биманы в силу своей гордости старались держать их на расстоянии.
Исключения составляли лишь несколько шахтерских поселков, расположенных близ Балларата, да расквартированная в Альбертоне дивизия полковника Эскубико. В Альбертоне полковник устраивал балы и суаре, пленяя всех своим задором и всегда прекрасным настроением. В его гостиных знатные биманы, дамы из высшего общества, миллионеры-фермеры, богатые судовладельцы заводили знакомства с командирами-квадруманами из корпуса Ва-Во-Ва, сделавшимися при испанце Эскубико заядлыми танцорами.
В Балларате подобное братание имело куда худшие последствия: шахтеры принимали обезьян с таким радушием, что все их случайные встречи заканчивались походами в местные кабачки, где природной воздержанности четвероруких обычно приходил конец.
Вскоре ситуацию еще более осложнила австралийская пресса. В первые дни она хранила благоразумное молчание, ограничиваясь простой – без каких-либо комментариев – констатацией указов фарандулийского правительства, но по прошествии трех месяцев оккупации газеты воспрянули духом и вступили в живую полемику с губернатором Мельбурна, принимая в штыки каждый новый декрет. Вследствие того что обезьяны газет не читали, никакой смутой в рядах вооруженных сил это не грозило, но, пропитанные неприкрытой ненавистью и презрением к правительству, подобные подстрекательства поддерживали опасное волнение среди биманов, и Совет, внимательно рассмотрев проблему, решился на радикальную меру. Одним прекрасным утром был обнародован следующий указ:
Губернатор Мельбурна,
ввиду того что, воодушевленная безнаказанностью, вся столичная пресса изо дня в день выступает со все новыми и новыми нападками в адрес отеческого правления его величества Сатюрнена I;
ввиду того что газеты биманов изо дня в день позволяют себе жестоко оскорблять достоинство солдат-квадруманов, пользуясь тем, что последние не могут ответить вследствие своей полной безграмотности, —
предписывает:
закрыть все газеты.
Господину Дику Броукену поручается создание официального издания для публикации правительственных актов.
Давно было пора. Вред, нанесенный новой империи прессой, сперва невозможно было оценить в полной мере, но вскоре система ложных новостей и преисполненных скрытой агрессии статей, используемая мельбурнскими СМИ по подстрекательству агентов Англии, дала свои печальные плоды.
Могущественные европейские державы не соизволили ответить на письма, разосланные Сатюрненом I с целью уведомления других правителей о его восшествии на престол. Ответ – пусть холодный, но вежливый – прислало лишь Монако, в силу своего географического положения вынужденное проявлять большое уважение к столь сильному морскому государству, как Австралия.
Касательно новой империи и ее славных основателей в Европе распространялись самые грязные клеветы; поговаривали, что обезьяны, отнюдь не будучи вооруженными защитниками работящей и торговой нации, напротив, являются ее ужасными тиранами.
Некоторые в своих поклепах доходили до того, что заявляли: Фарандуль решительно настроен женить на биманках всех своих солдат, число которых приближалось уже к 150 000, что составило бы 150 000 несчастных женщин, вынужденных жить в полной покорности жестоким обезьянам, в то время как бывшие биманы-мужья этих гражданок уныло скитались бы в глубине австралийских пустынь.
Нам нет нужды возражать против столь гнусных клевет – квадруманское иго, напротив, было чрезвычайно легким для фарандулийского народа, и, вместо того чтобы посредством смешанных браков добиваться слияния биманской и квадруманской рас, Фарандуль упорно отказывал полковнику-бретонцу Трабадеку в разрешении на брак с одной юной и прелестной квадруманкой, дочерью полковника Ва-Во-Ва.
Впрочем, дабы окончательно развеять ходившие по Европе самые невероятные слухи, нам будет достаточно сказать, что сразу же после завоевания Фарандуль позаботился о скорейшей – насколько это позволяла организация фарандулийского флота – доставке на австралийскую землю семей своих воинов. Для перевозки с далеких островов Океании более 200 000 квадруманов всех возрастов потребовалось кое-какое время и десятки судов, но в конце концов флот Бора-Боры и торговые и прочие корабли, захваченные в портах, с этим справились.