– Да чтобы я подчинился цензуре! – восклицал он. – Никогда!
Упреки художнику
Происки Красного Бизона частично лишили Фарандуля дружеского расположения населения. Вскоре наш герой получил новое тому доказательство: двое индейцев явились к нему вместе с женами.
– Огненный Глаз начинает халтурить! – сказал первый. – Я буду ему признателен, если он объяснит мне: что это за рисунок на груди скво по имени Летучая Лошадь?
– И на груди скво по имени Мускусная Мышь! – воскликнул второй. – Огненный Глаз решил воспользоваться простодушием и доверчивостью своих друзей-апачей, чтобы обмануть их? Что все это значит?
Фарандуль расхохотался.
Ужасными рисунками, столь сильно взбудоражившими подозрительный ум индейцев, были портрет обезьяны и ветряная мельница.
– Хо! – воскликнули индейцы. – Огненный Глаз смеется над краснокожими воинами, но у краснокожих воинов есть томагавки!..
– У Огненного Глаза – тоже! – вскричал Фарандуль. – Полноте! Довольно угроз!
Краснокожие эмоционально жестикулировали на пороге хижины; подбежали и другие апачи. Был среди них и Красный Бизон; он еще издали заметил ссору и явился подлить масла в огонь.
– Краснокожие воины правы, – промолвил он, пробившись сквозь уже собравшуюся у хижины толпу. – Огненный Глаз – предатель! На его месте я бы поостерегся, а то, глядишь, снова привяжут к «столбу войны»… на сей раз для того, чтобы уж точно снять с него скальп!
– А ты попробуй сними! – воскликнул Фарандуль, кладя руку на рукоять томагавка.
Недолго думая, Красный Бизон швырнул свой, целясь мастеру прямо в голову, – не отскочи Фарандуль в сторону, томагавк раскроил бы ему череп. Круг увеличился; женщины и дети бросились врассыпную, так как все воины уже повыхватывали каждый свое оружие.
Фарандуль, решительный и грозный, ждал нападения.
На место размолвки в спешном порядке прибежал главный вождь – Горный Орел.
– Вот, значит, чем Огненный Глаз отвечает на гостеприимство племени? Он оскорбил одного из наших воинов!
– Красный Бизон хотел меня убить!
Апачи отошли в сторону для долгого совещания, после которого ретировались, бросая грозные взгляды на своего бывшего друга. Оставшись один, Фарандуль вернулся в вигвам, вполне отдавая себе отчет в том, сколь серьезной он подвергается опасности. Он зарядил ружье, запасся свинцом и порохом и, с топориком за поясом, принялся ждать развития событий. В деревне царило всеобщее волнение: индейцы совещались, спорили; вокруг вигвама, у которого остались сторожить несколько воинов, образовался определенный вакуум.
– Но как же Восходящая Луна? Что будет с ней? – с беспокойством спрашивал себя наш друг.
Наступила ночь. Фарандуль по-прежнему видел, как взволнованные апачи о чем-то переговариваются, сидя у костра неподалеку от совещательной хижины. Легкий шум за спиной вырвал Сатюрнена из его раздумий. В его вигваме находилась Восходящая Луна; она прорезала ножом дыру в перегородке из шкур и теперь стояла перед Фарандулем.
– Скорее! – проговорила она. – Краснокожие воины постановили, что Огненный Глаз должен умереть; вождь пытается их образумить, но долго сдерживать не сможет. Восходящая Луна оставила на опушке леса коня – нужно бежать вместе с ней!
– Что ж, тогда бежим! – сказал Фарандуль, явно обрадовавшись такому повороту событий.
Хижина была окружена; апачи уже приближались к ней, пригибаясь к земле, едва ли не ползком. Фарандуль вспомнил о гимнастике, которой некогда обучился в обезьяньей школе; в мгновение ока, с Восходящей Луной на своей спине, он взобрался к дымовому отверстию на верхушке вигвама и бесшумно скользнул в кусты ровно в тот момент, когда индейцы ворвались в хижину.
Бегство
Ночь была темной; до опушки леса беглецы добрались незамеченными. Они уже отвязывали коня, когда громкий крик дал им знать о том, что их побег раскрыт.
– В дорогу! – воскликнул Фарандуль и, проворно вскочив в седло, подхватил на руки Восходящую Луну и усадил перед собой. – У нас в запасе как минимум часа два! – сказал он девушке. – В такой темноте твои соплеменники едва ли сразу выйдут на наш след.
В первых утренних лучах беглецы доскакали до реки с быстрым течением; так как лошадь уже выбилась из сил, Фарандуль счел благоразумным ее оставить. При помощи топора он срубил несколько небольших деревьев и соорудил из них плот, который скрепил веревками, служившими конской сбруей.
После часа усердной работы плот был спущен на воду. Восходящая Луна устроилась в задней его части; Фарандуль встал спереди и принялся грести, дабы ускорить движение.
Глубокая и быстрая река то бежала узеньким ручейком между крутыми берегами, то превращалась в широкий поток посреди мрачных лесов.
Так они часов за восемь преодолели с пятнадцать лье. Восходящая Луна сообщила Сатюрнену, что эту реку, называемую Колорадо, чуть дальше перерезают два опасных порога, и потому беглецы решили пристать к берегу и продолжить путешествие уже с рассветом, без риска разбиться где-нибудь во мраке ночи.
Надежно спрятав плот в зарослях камыша, Фарандуль занялся поиском безопасного места для ночевки; найти таковое оказалось не так-то и просто. В конце концов он обнаружил полое дерево, внутри которого, по мнению нашего героя, они были бы в безопасности. «Вход» располагался в пяти или шести метрах от земли; вскарабкавшись вверх по стволу дерева, Фарандуль нырнул в дупло и при помощи топора несколько улучшил это не слишком комфортное прибежище, а затем помог Восходящей Луне подняться и устроиться на ночь.
Странная ситуация! Свидание внутри дерева! К счастью, Восходящая Луна предусмотрительно захватила с собой немного пеммикана, которым они и перекусили, после чего, изнуренные до предела, быстро уснули.
Ближе к середине ночи Фарандуля разбудило недовольное ворчание, доносившееся снизу, из внутренней части дерева. Прямо под ними кто-то беспокойно копошился – дерево оказалось обитаемым!
– Осторожно! – прошептал Фарандуль, растолкав спутницу. – Оказывается, здесь живут медведи!
Дерево оказалось обитаемым!
Обойдясь без лишних вопросов, Восходящая Луна выбралась из дупла и уселась на ближайшую ветку. Следом, пятясь и с ружьем в руке, вылез Фарандуль. Ворчанье сделалось громче – медведь поднимался. Оседлав самую толстую ветку, Фарандуль замер в ожидании, держа палец на спусковом курке. Спустя несколько секунд показалась голова медведя – то было огромное животное, гризли Скалистых гор, зверь всегда довольно злобный, но особенно кровожадный, если его растревожить.
Вслед за головой возникло косматое туловище; из открытой пасти вырывался ужасный рык. Быстрый как молния, Фарандуль сунул дуло ружья в эту пасть и нажал на курок. Подстреленный медведь упал в низ ствола, и в дереве поднялись новые крики. Фарандуль едва успел перезарядить ружье и повторить тот же маневр.
Самку гризли постигла та же скорбная участь, что и ее супруга: выстрел и на сей раз оказался смертельным.
Восходящую Луну трясло от холода. Остаток ночи Фарандуль потратил на извлечение из дерева мертвых тел и изготовление накидок из медвежьих шкур. Оставался еще небольшой медвежонок, но Восходящая Луна упросила Фарандуля сохранить сироте жизнь.
Едва рассвело, как Восходящая Луна, так и не покинувшая свою ветку, испуганно вскрикнула – метрах в двухстах от дерева возник один из апачей. Индеец заметил беглецов и уже бросился было обратно, чтобы предупредить товарищей, когда пуля Фарандуля пригвоздила его к земле.
– Принеси его ружье, – сказала индианка. – Восходящая Луна умеет им пользоваться.
Фарандуль сбегал за ружьем убитого.
– Вскоре здесь будут и другие, – сказал он, – так что надо отсюда выбираться!.. А сделаем-ка мы вот что: накинем на себя медвежьи шкуры и попробуем сойти за гризли.
Минут за пять беглецы перевоплотились в медведей: с пятнадцати метров иллюзия была полной!
– Надо бы захватить с собой медвежонка! – заметил Фарандуль. – Он поможет нам сохранить инкогнито!
Завидев медведей, малыш-медвежонок заметно повеселел – как-никак он вновь обрел родителей! – перестал ворчать и бросился в ноги Восходящей Луне.
Прервав эту нежную сцену, медведи (а вслед за ними – и медвежонок) направились к скалам. Фарандуль кивком указал спутнице на отряд индейцев, галопом мчавшихся по равнине.
– Задержись мы немного – и было бы поздно! – проговорил он, быстро выступая вперед.
Индейцы тоже их заметили, но, находясь на тропе войны, столь хорошо им знакомой, не остановились. Беглецы ускорили шаг, однако, обогнув скалу, встретились лицом к лицу с другими апачскими воинами, которых Фарандуль признал по рисункам. Индейцы отскочили назад. Сочтя себя узнанным, Фарандуль вскинул ружье и без малейших колебаний выстрелил в первого из краснокожих. Восходящая Луна так же поступила со вторым. Едва ли можно с чем-то сравнить изумление, отразившееся на лицах апачей при виде палящих из ружей медведей!.. Малыш-медвежонок, все еще преисполненный детского простодушия, выглядел не менее ошеломленным!
Но, придя в себя от удивления, индейцы тотчас же поняли хитрость и ответили градом пуль, никого, впрочем, даже не задевших. Беглецы укрылись за скалой, решив отстреливаться оттуда.
Боевые крики апачей подхватило многоголосое эхо; с равнины уже спешил на помощь товарищам другой отряд индейцев. Фарандуль тем временем осматривал подступы к скале в поисках какого-нибудь спасительного средства. От изумления у него округлились глаза, когда, отвернувшись на мгновение, рядом с медвежонком он обнаружил еще одного такого же.
Медвежья семья
Позади них находилась пещера – должно быть, обитаемая.
Апачи с величайшими предосторожностями приближались.
– Давай в пещеру! – воскликнул Фарандуль, подталкивая спутницу к расселине.
Несколько мохнатых существ заворчали, но, признав собратьев, не выказали ни малейшей враждебности.
Не обнаружив никого за скалой, апачи бросились к входу в грот. Иного Фарандуль от них и не ждал. Открыв огонь по преследователям, он с силой пнул ногой в нос малыша-медвежонка, который, придя в еще большее изумление, яростно зарычал.