К несчастью, коробочка прибыла в Лондон раньше письма, и, так как корреспондент не смог в своих телеграммах, которые просматривал Филеас, упомянуть о содержимом посылки, редактор «Таймс» принял мины за орешки и, разбирая остальную корреспонденцию, закинул одну себе в рот и щелкнул зубами!!!
Страшной силы взрыв впечатал редактора в стену и выбил стекла во всем квартале…
Когда после двух часов опрыскивания офисов уксусом работники редакции смогли выйти на улицу, то повсюду – что слева, что справа – обнаружили лишь чихающих и плачущих горожан, лежащих на тротуарах. Выдохшиеся за время путешествия, мины утратили часть своей силы; никто не погиб, даже редактор «Таймс», который отделался легким испугом (разве что был вынужден купить себе вставную челюсть), но всем, находившимся в радиусе пятидесяти метров от редакции «Таймс», в течение нескольких недель пришлось соблюдать постельный режим.
Разведка минного поля
Эта загадочная история наделала немало шуму в Европе. Вернувшись от дантиста, редактор «Таймс» обнаружил на своем столе письмо, в котором все объяснялось! Весьма довольный тем, что у него работает столь ценный кадр, редактор телеграммой уведомил корреспондента о том, что его – то бишь корреспондента – жалованье удваивается!
Но вернемся в осажденную Фарандулем южную столицу. Утром локомотивы северян подошли к минной зоне, и рекогносцировка, стоившая им еще четырех бронированных локомотивов, наглядно показала: приблизиться к Папагайо невозможно!
Фарандуль довольствовался тем, что плотно блокировал город и – по совету Горация Биксби – сменил батареи. Оставим их размышлять над планом атаки и посмотрим, что предпринимал для обороны Филеас.
Не зная усталости, Фридолен каждый божий день выдавал по новому изобретению. Каждый вечер с конвейеров его заводов сходили самые чудовищные орудия, самые жуткие и навороченные пулеметы. Первым в цивилизованном мире он нашел разумное применение шрапнельным снарядам и минам.
Самые ужасные опустошения в рядах северян производила огромная пушка толщиной с башню, обслуживаемая бригадой артиллеристов. В течение целой недели она ежеминутно посылала трехсоткилограммовые снаряды с концентратом вербены, которые, разрываясь, вызывали удушье у любого живого существа в радиусе двухсот метров. Северяне отводили свои позиции на двадцать, тридцать, сорок метров назад, но тщетно: стрелявшая вербеной гаубица продвигалась чуть дальше – и все повторялось вновь. Это-то ее и погубило. В одно прекрасное утро Биксби, поклявшийся ее уничтожить, послал в ее направлении – и с редкой точностью! – целую серию бомб, наполненных хлороформом.
Пушка южан немедленно умолкла; тут же сотен пять смертников ринулись в ее направлении, рассредоточившись длинной цепью, чтобы нейтрализовать (насколько это было возможно) эффект мин, которые должны были встретиться на их пути. До пушки добежало порядка двух сотен, но и этого оказалось достаточно: усыпленные при помощи хлороформа артиллеристы лежали на своих боеприпасах, так что северяне успели развернуть пушку и начать обстрел Папагайо прежде, чем солдаты Филеаса Фогга бросились ее спасать.
Для того чтобы еще надежнее защитить Папагайо и вывести из строя передовые батареи осаждающих, Фридолен создал – новое и восхитительное изобретение! – пневматический паровой аспиратор мощностью в пятьсот лошадиных сил и радиусом действия шесть километров. Установленные на определенном расстоянии один от другого в наиболее уязвимых местах, эти аспираторы были как-то утром опробованы в присутствии всего генштаба.
Тот, что располагался у ворот Сеговии и был нацелен на одну из батарей северян, с неистовой силой всосал в себя все, что находилось перед ним; теперь, на ближайшие шесть километров, повсюду была голая земля: деревья, пушки, туры, локомотивы – вырванные, выдернутые, опрокинутые – исчезли внутри огромной трубы вместе с сотней северян.
Корреспондент «Таймс» в этот день едва не пал жертвой своего долга репортера: в тот самый момент, когда Фридолен запустил аспиратор, он имел неосторожность заглянуть в громадное жерло, чтобы быть в курсе любых поворотов сюжета; ужасный поток воздуха подхватил его, словно перышко, и тут же унес с собой.
Осада Папагайо. Пневматические паровые аспираторы
Послышался страшный крик. Офицеры и механики – да все уже думали, что ему пришел конец; к счастью, старшему механику удалось вытащить его из машины за пять секунд до подлета пушек и локомотивов, буквально сметенных некой сверхъестественной силой с их позиций примерно в одном лье от городских ворот. Это происшествие тем не менее имело для корреспондента самые ужасные последствия.
Попав в аспиратор холостяком, он выбрался из него уже женатым мужчиной! И вот как: одна дама, мисс Барбара Твиклиш, редактор нью-йоркской газеты «Право женщин», повсюду сопровождавшая сэра Филеаса Фогга и его генштаб, находилась рядом с корреспондентом «Таймс» и в тот момент, когда бедняга исчез внутри трубы, схватила его за сюртук и улетела вместе с ним. Пару секунд они вместе крутились и вертелись в трубе с головокружительной скоростью… К счастью, округлость форм мисс Барбары значительно смягчила удар.
Нам неизвестно, осыпал ли корреспондент «Таймс» мисс Барбару в порыве признательности какими-либо пылкими словами любви. Мы знаем лишь, что, прежде чем выбраться из машины, леди Твиклиш, будучи женщиной практичной, добилась, чтобы он поставил свою подпись под нерушимым обязательством вступить в брак, зафиксированном в ее блокноте.
Дальнобойные аспираторы функционировали с таким успехом, что осаждающие вынуждены были отойти от города еще дальше. В первые дни Филеас захватил целый железнодорожный состав, увеселительный поезд, битком набитый жителями Кайман-Сити, столицы Севера, прибывшими поглазеть на бомбардировку столицы Юга.
Так как осада затягивалась, немецкий ученый – главным образом для поддержания морального духа солдат – решил адаптировать к бастионным орудиям музыкальные автоматы высокого напряжения. Под звуки этого мощного оркестра бойцы по вечерам танцевали в закрытых траншеях, забывая о тяготах осады, отплясывая быструю польку или кружась в томном вальсе. Южный ученый и ученый северный продолжали сражаться посредством все более и более несравненных изобретений. В одну из бессонных ночей Фридолен решил было, что придумал нечто совершенно поразительное: он запустил производство так называемых «оспенных» снарядов (внешне они походили на прежние шрапнельные бомбы), которые при разрыве выделяли ядовитые миазмы оспы. Фарандуль попросту вакцинировал свою армию и ответил изобретенной Биксби бомбардой непрерывного действия, оснащенной паровым двигателем и «подпитываемой» снарядами, беспрестанно подвозимыми по железной дороге.
Впрочем, вот-вот уже должен был начать претворяться в жизнь знаменитый план, разработанный Фарандулем и Биксби. В течение последнего месяца в небольшой бухточке к северу от Папагайо шли – столь секретно, сколь это было возможно, – активные приготовления.
Видя, что ни железнодорожная, ни банальная осадная война успеха не приносят, Фарандуль решил перейти к войне подводной!
На изобилующих рыбой никарагуанских берегах им удалось отыскать исключительных помощников – рыб семейства мечерылых, быстрых и легко поддающихся дрессировке; снабженные особой сбруей, меченосы становились великолепными «лошадками» для корпуса подводной кавалерии.
Старым кавалеристам северной армии, какое-то время побывшим машинистами бронированных локомотивов, снова пришлось переквалифицироваться; Фарандуль, несмотря на их первоначальные возражения, поручил им организовать подводную кавалерию – под верховным командованием генерала Мандибюля.
Осада Папагайо. Дьявольская батарея
Когда все было готово, на рейде прошел генеральный смотр этого нового корпуса. Генштаб северян, военные атташе различных держав, а также репортеры погрузились на бронированный монитор и вышли в открытое море.
Те, кто не был посвящен в тайну, ломали себе голову, пытаясь угадать причину этой морской прогулки, когда вдруг, по приказу, отданному по телефону, провода которого тянулись в кормовую часть судна, четыре тысячи водолазов верхом на меч-рыбах внезапно возникли из морских глубин четырьмя ровными шеренгами, каждая из которых представляла собой эскадрон в тысячу человек.
Первыми даже не шли, но плыли генерал Мандибюль и его адъютанты, офицеры генштаба и музыканты. Под звуки национального гимна эскадроны, демонстрируя потрясающую организованность, перестроились и продефилировали перед монитором! Каждый подводный гарнизон состоял из роты саперов, вооруженных одними лишь топорами, и четырех рот по двести человек, имевших при себе грозного вида карабины со сжатым газом, заряжающиеся через казенную часть.
Корреспондент исчез под водой
После различных перестроений и прохода колонной подводная кавалерия, вместо того чтобы вернуться в большой бассейн-казарму, где она квартировала, вышла в море и исчезла в его спокойных в тот день водах.
План штурма был известен одному лишь Фарандулю, но, уже не сомневаясь в том, что подводные операции вот-вот начнутся, один французский журналист, корреспондент «Фигаро», господин Ги де Божанси, решил во что бы то ни стало проследить за их ходом.
Этот прозорливый журналист, человек привычный ко всем уловкам и непредвиденным обстоятельствам великого репортажа, имел в своем багаже – помимо фрака и белого галстука – парочку револьверов и теплых жилетов, а также скафандр, в который он тотчас же облачился.
Когда четвертый эскадрон подводной кавалерии продефилировал перед монитором, какой-то человек неожиданно запрыгнул на меч-рыбу позади одного из офицеров и вместе с ним скрылся под водой. Этим человеком был Ги де Божанси.
В тот же вечер подводная кавалерия прибыла к рейду Папагайо; на шестиметровой глубине, у тех самых скал, на которых стоит форт, возвышающийся над проливом, полк остановился, дабы люди и меченосы получили хотя бы несколько часов отдыха.