– Этим мы обязаны отнюдь не нашему происхождению! – заметила одна из королев, просияв ослепительными зубами.
– Так и есть, на вершину иерархической лестницы нас вознесли наши достоинства, – добавила другая. – Мы избраны всеобщим голосованием, нас назначили королевами избирательницы-воительницы, и вот уже четыре года мы занимаем макалольский трон… Ах! Эта целая история, и мы вам ее расскажем… правда, Анжелина?
– Вот как! Так ваше величество зовут Анжелина?
– Да, мое величество зовут Анжелина де Мондетур, а мою коллегу в Париже звали Каролина Гардения.
Фарандуль поклонился:
– Я уверен, сударыни, что народ макалоло и не мог сделать лучшего выбора, разве что интересно, как вам удалось встать во главе этой нации?
– Дело обстояло так, – молвила Анжелина де Мондетур. – В Париже мы с Каролиной были обычными драматическими артистками. Каролина исполняла в «Амбассадоре» всякие модные песенки: «Мой Оскар», «Дочь аптекаря» и тому подобную ерунду. Что до меня, то я играла в спектакле «Ротомаго» – командовала охраной, что мне очень помогло в жизни, так как именно тогда началось мое военное образование. Словом, как выдающиеся драматические артистки, мы обе были приглашены в Каирский театр оперетты… И, скажу я вам, имели там ошеломительный успех, мой друг! Сам хедив выделил нас среди прочих! Мы перешли в его гарем – в качестве невест, сударь, лишь в качестве невест, любимых одалисок, ничего более!.. Мы были украшением гарема всего пять или шесть месяцев, но в результате одной из интриг других жен лишились своего положения. Султан Занзибара прислал нашему господину и повелителю с дюжину негритянок, и тот, не пожелав остаться перед коллегой в долгу, предложил нас ему взамен. В Занзибаре мы вертели всем и всеми, полностью изменили двор, негритянки научились играть на рояле и петь небольшие арии Оффенбаха, а мы, так сказать в кругу семьи, исполняли оперетты. В один прекрасный день – и здесь начинаются настоящие приключения! – мы были похищены торговцами-арабами и обращены в рабство; негодяи таскали нас из одной страны в другую, предлагая самым немыслимым королям-неграм! Однажды, когда нас уже собирались продать одному старому королю-людоеду, мы наконец-то решились, выкрали у наших арабов дромадера и умчались на нем куда глаза глядят. На землях племени макалоло арабы нас настигли; мы отважно отбивались при помощи сабель, воительницы макалоло пришли нам на помощь и ловко отрубили нашим врагам головы. Приняли они нас очень хорошо и, учтя тот факт, сколь стойко мы защищались от наших преследователей, тут же назначили капитаншами. На парадах и в походах мы столь успешно командовали нашими подчиненными, что быстро получили повышение, став генеральшами, и вскоре, не пробыв даже полугода стажерками при прежних королевах, в результате небольшого отступления от макалольской Конституции сами взошли на трон, благодаря чему, сударь, сейчас и имеем удовольствие гостеприимно принимать вас в нашем государстве. Но и это еще не все: пока что вы здесь лишь как частное лицо, а этого недостаточно, вам необходимо какое-то звание… Каролина, какое звание мы можем предложить этому господину?
Камерная музыка в Занзибаре
– Никакого, – ответила Каролина, – это недвусмысленно запрещено Конституцией. Мсье – мужчина, а следовательно, не может у нас быть даже капралом! Законы я знаю!
– Досадно, очень досадно, – пробормотала Анжелина. – Но что, если мы назначим его великим жрецом? Хотите быть великим жрецом?
– Нет-нет, – рассмеялся Фарандуль, – я желаю остаться как раз таки частным лицом. Относитесь ко мне как к иностранцу, находящемуся здесь проездом.
– Но как же! – воскликнули королевы в один голос. – Секундочку, вы никуда не уедете, мы вас оставим, сохраним при себе! Только подумайте, как редки здесь европейцы; стоит нам сказать лишь слово нашим генеральшам – и для вас закроются все границы, вы навсегда останетесь с нами!
– Стало быть, я – пленник ваших очаровательных величеств!
– Нет-нет! Но вы останетесь с нами, вы нам нужны! Только подумайте: государство в опасности, ням-нямы в любой момент могут вернуться. Вы поможете нам поставить страну на ноги, мы же все-таки королевы не шутки ради: мы хотим передать королевство нашим преемницам в целости и сохранности, так как, увы, вскоре наши пять лет уже закончатся и нам придется передать короны Калунде и Дилоло, будущим правительницам!
Произнеся эти слова, обе королевы грустно улыбнулись.
Анжелина продолжала:
– Каролина снедаема жаждой власти, она без раздумий пошла бы на государственный переворот, лишь бы сохранить скипетр, но я этого не хочу, предпочитаю вернуться в Париж! Куплю особнячок на Елисейских Полях, с короной на решетке ограды, их величества будут проезжать мимо моего дома, я стану кузиной принца Уэльского, начну давать балы, мою карету украсит герб – я возьму себе герб Макалоло, страуса на лазоревом поле, это так изысканно!
– А вот я бы, – воскликнула Каролина, – предпочла остаться с макалоло, я популярна у моих подданных и чувствую себя здесь весьма комфортно. И вот что б я сделала: так как королевы не имеют права выходить замуж, я бы потребовала пересмотра Конституции и…
Говоря эти слова, Каролина нежно смотрела на нашего героя.
– В конце концов, сударыни, – заметил Фарандуль, – ничто меня не вынуждает уезжать сейчас же, так что я вполне могу провести в вашем государстве несколько месяцев. Я помогу вам с защитой границ от всяческих врагов, и, быть может, мой военный опыт окажется вам хоть в чем-то полезным.
На этом торжественный прием закончился. Каролина ударила в медный тамтам; по этому сигналу занавески из плетеной ткани распахнулись – и в зал вошел весь двор. Большой официальный ужин собрал всех королевских чиновников, а с наступлением ночи Фарандуль с надлежащими церемониями был сопровожден в его личное обиталище.
Там он обнаружил своего маленького ням-няма, уже сблизившегося с воительницами макалоло.
Популярность нашего героя лишь росла в первые недели его пребывания в гостях у макалоло. Его повсюду радушно принимали, а он не мог нарадоваться на сановников всех мастей и воительниц всех званий. Генеральши Калунда и Дилоло полагались на него во всех военных вопросах; его везде сопровождал почетный караул, и даже обе королевы редко проводили больше двух часов без того, чтобы не вызвать его во дворец, когда не ездили с ним верхом на жирафах по бескрайним лесистым равнинам или, всегда в компании Дилоло и Калунды, не бороздили голубые воды Н’кари на «Отшельнике» либо в королевском каноэ.
А какие гомеровы пиры устраивались во дворце! Министр, отвечавший за королевскую кухню, единственный министр-мужчина королевства, изнемогал от усталости. У макалоло и так уже прошли радикальные кулинарные реформы; прежние королевы довольствовались вульгарными блюдами: черными муравьями, обваленными в сухарях и запеченными с сыром, кузнечиками фри, зажаренным на вертеле крокодилом, омлетами из змеиных яиц, но деликатные нёбные мышцы парижских королев быстро устали от пищи, находящейся в столь полном разногласии со всеми европейскими гастрономическими представлениями, так что пришлось изобрести новую кухню. К счастью, министр был настоящим гением: этот темнокожий Ватель[14] всегда оказывался на высоте, за что бы ни брался.
Но Фарандуль был не из тех, кто проводит свои дни в бездействии; с согласия властей он всерьез занялся благоденствием племени макалоло. Прежде всего нужно было дать этому народу уверенность в завтрашнем дне: в долгих беседах с Калундой и Дилоло Фарандуль подробно объяснил генеральшам, сколь существенную пользу принесли бы на огромных макалольских равнинах регулярные корпуса кавалерии, которые всегда могли бы дать отпор либо ням-нямам, либо неграм короля М’Тезы, могущественного властелина окрестностей озера Танганьика (в гостях у которого, к слову, доводилось бывать Ливингстону и Стэнли), отважного монарха, способного бросить на своих соседей или врагов сорокатысячную армию.
Как следствие, из числа воительниц, привыкших сражаться пешими либо в каноэ, были набраны элитные полки кавалерии. Вскоре макалоло уже располагали двумя тысячами воительниц на крепких и выносливых жирафах и двумя с половиной тысячами страусиных лучниц, составивших бесподобный корпус легкой кавалерии.
Видели бы вы, сколь очаровательное зрелище представляли собой маневры этих полков! Жирафьерши выглядели не менее величественно и гордо, чем наши старые полки кирасиров, а страусиные лучницы, в одеждах из красного хлопка, вооруженные большими луками и с арабскими саблями за поясом, походили на странных призраков, когда галопировали по равнинам, выпуская влево и вправо свои длинные, с синим оперением стрелы.
Какой фурор произвели бы эти воительницы в Лоншане или Венсене[15], доведись им когда-либо пересечь моря!
Единственным недостатком страусов было их всем известное чревоугодие; даже идя в атаку, они не могли пробежать мимо блестящего булыжника без того, чтобы не схватить его жадно на ходу. То же касалось и всех не слишком громоздких предметов обмундирования: воительницы то и дело были вынуждены приходить на помощь одной из этих птиц, которая попадала в весьма затруднительное положение – к примеру, при попытке проглотить саблю своей наездницы.
Фарандуль быстро вошел в курс макалольских обычаев, выучил местный язык и, когда не сопровождал на прогулке двух белых королев либо королев черных, Калунду и Дилоло, любил поболтать в храме с великим жрецом на различные философские темы.
Тем временем год подошел к концу. Приближался момент, когда белым королевам предстояло уступить власть королевам черным. Как мы помним, эта смена правления должна была произойти при первой весенней луне. В стране уже поговаривали о великих празднествах, задуманных для того, чтобы придать блеску этому торжественному событию; все макалоло намеревались присутствовать, по крайней мере в качестве зрителей, на грандиозном официальном банкете, который обычно устраивался в честь новых королев и властей на главной площади столицы.