Фарандуль и его спутники передохнули пару часов в тени высоких деревьев, после чего, свежие и бодрые, продолжили свой путь.
Приближался вечер – третий с момента отъезда из Макалоло, – и, после того как они вышли к устью Н’кари, Фарандуль занялся поиском убежища на ночь. Посреди реки он заметил небольшой островок, показавшийся ему отличным местом для лагеря. Страусов погнали в реку – и уже через минуту-другую беглецы были на острове.
– Чудесно, просто чудесно! – воскликнул Фарандуль после тщательного осмотра этого маленького клочка суши. – Здесь мы будем как дома: тут абсолютно спокойно, не нужно разжигать костер, чтобы отпугивать хищников, да и неприятных встреч опасаться не приходится. К утру макалольский флот должен настичь судно; и когда воительницы поймут, что мы ускакали на страусах, от преследования по реке они, по всей видимости, откажутся. Так что поужинаем спокойно, как следует выспимся, а с рассветом – по страусам!
После продолжительной пробежки рысью на страусах у беглецов разыгрался жуткий аппетит: большая часть захваченной с «Отшельника» провизии была немедленно уничтожена, и вечер прошел уже в довольно веселой атмосфере.
– Уф! – воскликнула ее белокурое величество Анжелина, подавив несколько зевков. – Какой тяжелый день! Какие приключения! Будет о чем рассказать в Париже! Не терпится там оказаться.
– До Парижа мы еще не добрались, – пробормотала Каролина, – но я уже скучаю по нашему королевству… У нашего положения были свои преимущества, тогда как в Париже придется все начинать заново, искать работу в варьете за семьдесят три франка в месяц.
– Да ты что, сдурела? – вскричала Анжелина. – Мы богаты, я увезла с собой бриллианты короны!
Страусов погнали в реку
– Ты увезла с собой бри…
– Ну да, вот они!
И Анжелина, приоткрыв небольшой мешочек, который она держала на груди, высыпала из него несколько десятков сверкающих драгоценных камней, при виде которых все четыре королевы испустили вопль восторга.
– Давайте-ка спать, дети мои! – пробурчал Фарандуль. – На заре нам отправляться в путь, так что – спокойной ночи!
За день беглецы так утомились, что уже через пять минут все крепко уснули, ничего не опасаясь.
Увы! То была лишь видимость безопасности: страшная угроза нависала над обитателями острова.
Сами того не зная, беглецы находились у границы болотистого края, изобиловавшего крокодилами. Дилоло и Калунде сей факт был известен, но они как-то упустили его из виду.
Человеческий запах привел крокодилов к острову, и теперь, расположившись кружком в реке, они смотрели на вожделенную добычу ужасными слезливыми глазами.
Их там собралось около четырех десятков, больших и маленьких, подплывших совершенно бесшумно; с каждой минутой они приближались к берегу и, казалось, подстрекали один другого к атаке. Шуршание их чешуйчатых тел, толкотня, производимая последними из прибывших, пытающимися пробиться в первые ряды, должны были бы вырвать беглецов из их сна, но, сраженные усталостью, несчастные по-прежнему спали! Пробудившиеся первыми страусы пытались разорвать веревки и убежать, но Фарандуль никак не желал просыпаться!
Ящеры продвигались; самые отважные уже ступили на берег и теперь в высокой траве неспешно ползли к лагерю. Внезапно ужасный шум разбудил спящих: на одного из страусов набросились сразу несколько крокодилов, тогда как другие птицы, обезумев от страха, сумели-таки разорвать путы.
В бледных лучах луны беглецы увидели, что их окружают грозные морды.
– На деревья! – вскричал Фарандуль.
Это оказалось не так-то и легко выполнить: деревьев, причем очень гладких, на острове было немного, и лишь маленький Ням-Ням, ловкий как обезьяна, сумел укрыться в веерообразной листве барассовой пальмы. Фарандуль, с револьвером в руке, отбивался от осаждающих, уложив несколько пуль в глотки ближайших к нему ящеров.
Крокодилы уже переловили всех страусов и теперь бились из-за бедных птиц друг с другом; самые обделенные набрасывались на своих раненных Фарандулем сородичей и пожирали их по-братски. Эта бойня дала беглецам несколько секунд передышки. Фарандуль помог королевам устроиться на деревьях и вернулся к нападавшим.
Завязалось ужасное сражение. Фарандуль – пика в одной руке, револьвер в другой – в одиночку отбивал штурм ящеров. Вокруг него образовалось широкое кольцо; когда какой-нибудь неосторожный крокодил выдвигался на метр-другой вперед, пуля в глаз или удар копьем в челюсть отбрасывали его обратно в круг, где его тотчас же пожирали сородичи.
– Но бриллианты короны? – вскричала вдруг со своего дерева Каролина. – Они у тебя, Анжелина?
Анжелина, располагавшаяся напротив нее на ветвях пальмового дерева, испустила протяжный вопль и едва не свалилась на землю.
– У меня их больше нет! – воскликнула она.
В кругу осаждающих Фарандуль заметил небольшой мешочек, который ящеры обнюхивали с явным пренебрежением.
Героически устремившись к этому месту, он сразил еще двух крокодилов и подобрал мешочек.
– Ловите! – крикнул он Анжелине.
Крокодилы, число которых с каждой минутой уменьшалось, изменили тактику; укрывшись в реке, откуда высовывались лишь их морды, они метали на беглецов пылающие вожделением взгляды.
– Уф! – пробормотал Фарандуль, вытирая выступившие на лбу капли пота. – И все-таки нужно как-то пробивать проход и уматывать отсюда еще до рассвета. Но как это сделать?
Внезапно он вспомнил о своем рыболовном снаряжении и бросился к мешкам с вещами, в которых находились прочные удочки, приготовленные на случай встречи с хищными обитателями африканских рек. Нанизав на самые крупные из крючков жалкие обглодки страусов, Фарандуль направился к берегу и забрался на дерево – крокодилы с его приближением целиком погрузились под воду. Наш друг опустил удочки ровно настолько, чтобы наживка оказалась примерно в метре над водой, после чего посоветовал дамам постараться снова уснуть на их деревьях и сам возобновил прерванный сон.
Ободренные тишиной, крокодилы опять высунули из воды морды и попытались, подпрыгивая, достать приманку. Когда Фарандуль с рассветом проснулся, взору его открылось забавное зрелище: семнадцать крокодилов свешивались с удочек, пойманные на крючок, и отчаянно, но тщетно дергались, стараясь освободиться.
Пара-тройка удочек болталась с наживкой, но без крокодилов на конце, и Фарандуль резонно решил, что пойманы все ящеры до последнего.
Укрывшиеся на деревьях
Осада острова была снята.
Четыре королевы спустились со своих деревьев и подошли полюбоваться чудесной рыбной ловлей. Впятером вцепившись в веревки, они кое-как сумели затянуть нескольких ящеров на дерево – чтоб другим неповадно было, как заявила ее белокурое величество Анжелина.
Оставшихся прикончили ударами копий, и беглецы начали готовиться к отбытию с острова.
Им не оставалось ничего другого, кроме как идти пешком, поскольку несчастные страусы все до единого погибли! И это притом, что по следу их шли отнюдь не пешие воительницы, встреча с которыми уже представлялась Фарандулю практически неизбежной.
Сатюрнен задумался. Что делать?
Теперь, когда макалоло, зная, что беглецы покинули судно, по идее, должны были преследовать их лишь по суше, самым надежным ему казался речной путь. Но как это осуществить? На сооружение плота мало того что уйдет куча времени, так в кишащей гиппопотамами и крокодилами реке они еще, вполне возможно, столкнутся с непреодолимыми препятствиями.
Внезапно Фарандуль ударил себя ладонью по лбу, заметив среди вещей мешок с бурдюками из тонкой и легкой кожи, захваченными с «Отшельника» на случай возможной речной переправы. Он объяснил свою мысль королевам, и те тотчас же приступили к надуванию бурдюков, в то время как сам Сатюрнен, взяв с собой несколько прочных веревок, покинул остров и начал крадучись пробираться к левобережным зарослям высоких камышей.
Хорошо вооруженный и бдительный, он продвигался осторожно и бесшумно, и вскоре его поиски увенчались успехом: посреди небольшого болотца, образовавшегося вследствие разлива реки, он заметил стадо гиппопотамов, с удовольствием валявшихся в грязи.
Держась подветренной стороны, Фарандуль медленно приблизился – карабин он уже закрепил на портупее и теперь держал в руках своеобразное лассо: за несколько недель своего давнишнего пребывания в гостях у гаучо Ла-Платы наш герой научился довольно ловко обращаться с этим их ужасным арканом. Один из гиппопотамов, самый крупный в стаде, испытал это на собственной шкуре: едва он поднял морду, чтобы с наслаждением втянуть в себя воздух, как вдруг лассо опустилось на его огромную голову; не успел он прийти в себя от изумления, как второе лассо перехватило его заднюю ногу и оба аркана были обмотаны вокруг дерева.
Ловля крокодилов
Когда несчастное животное пыталось пошевелиться, веревки, натягиваясь в противоположные стороны, вынуждали его прекращать всяческое сопротивление. Другие гиппопотамы предпочли спастись бегством. Фарандуль обошел монстра кругом и схватил его за другую ногу; через пять минут пять столь же прочных веревок, сдвоенных и даже строенных, совершенно обездвижили беднягу. Впрочем, едва не задушенный первым лассо, глупый бегемот и так держался на ногах лишь в силу неуклюжего строения этих самых ног.
Уверенный в своем завоевании, Фарандуль поспешил вернуться на остров. Бурдюки были уже готовы; беглецы поспешно собрали остатки провизии и направились к реке.
Плавать все четыре королевы умели, но бурдюки облегчили переправу: каждый из беглецов одной рукой греб, а другой держался за два бурдюка, не забывая высматривать в реке крокодилов.
Переправа на бурдюках
До берега – Фарандуль плыл первым, маленький Ням-Ням замыкающим – добрались без каких-либо происшествий. Гиппопотам был на том же месте, где Сатюрнен его и оставил. Отупевшее животное при помощи крепких веревок, пропущенных под его брюхом, со всех сторон обвязали бурдюками, соорудив таким образом своего рода плот, после чего на бурдюках закрепили небольшой тростниковый настил, упроченный несколькими срубленными топором длинными ветвями.