Как следствие, дамы покинули палатку и расположились на судне, и «Отшельник», соединенный с плотом тросом, полетел вслед за гиппопотамом. Дабы не добавлять бегемоту работы и не замедлять его ход, Фарандуль запустил паровую машину «Отшельника» и наполнил ее дровами. Вскоре из трубы выползли первые клубы дыма, и следовавший за бегемотом в буквальном смысле по пятам пароход вынудил гиппопотама еще чуть ускориться.
Но оставим гиппопотама и «Отшельник», которые так и шли по Н’кари – то первый тянул за собой второго, то второй подталкивал первого, – на шесть дней, сколько и продлилось их плавание, и вернемся к ним уже спустя это время. Сказать вам, как далеко по прямой они ушли за эти шесть дней хода на полной скорости? Увы, только на шесть лье! В общей же сложности они преодолели примерно сто пятьдесят лье пути через лабиринт скал, островков, островов и полуостровов, через многочисленные изгибы, через бесконечные меандры, вычерчиваемые капризной Н’кари. Фарандуль пребывал в ярости, и было отчего: к досаде, вызванной необходимостью постоянно выписывать невероятные круги, овалы, параболы, добавилась еще и другая неприятность – вот уже четыре дня Сатюрнен и четыре королевы практически ничего не ели! Провиант, подаренный беглецам обезьянами, быстро закончился, а охота почти ничего не приносила. Дичь в этом скалистом хаосе почти не водится – тут нет даже львов! Рыбная ловля здесь не более плодотворна, чем охота: даже если весь день сидеть с удочками, хорошо, если удастся поймать парочку мелких рыбешек. Единственная дичь, встречающаяся в этих краях, – крокодил, но это гнусное и трусливое животное спасалось бегством всякий раз, как Фарандуль приближался, чтобы уложить ему в глаз пулю; уходя под воду, оно то и дело норовило урвать кусочек мясца от бедного гиппопотама-плота, которому составляло немало трудов отбиться.
Но почему Фарандуль и его спутники не пожертвовали этим верным слугой ради всеобщего спасения? Да только потому, что деревьев в этом опустошенном крае тоже не было и, съев бегемота, беглецы остались бы без средства передвижения: в отсутствие горючего «Отшельник» представлял собой всего лишь бесполезную груду железа.
За четыре дня голодающие смогли попотчевать себя лишь несколькими омлетами. Ням-Ням сумел обнаружить песчаную мель, где крокодилы откладывали яйца, и, несмотря на резко выраженный мускусный вкус этих омлетов, на «Отшельнике» они были встречены на ура.
Так обстояли дела.
Впрочем, Фарандуль сохранял надежду на скорые перемены к лучшему. Произведя рекогносцировку на суше, он заметил, что чуть далее, через несколько лье, Н’кари выравнивалась и текла уже по прямой линии. Стало быть, вскоре они должны были покинуть этот регион песков и скал.
В тот день пришлось обойтись даже без омлета. Вот уже сутки единственной пищей беглецов была надежда, но трава и деревья встречались все реже и реже. В шесть вечера, после тридцати трех часов воздержания, Фарандуль, метнувшись за ружьем, убил пеликана, случайно замеченного в одной из расщелин. Какая удача! И какое отрадное указание на скорое прибытие в край, к которому Небеса были более благосклонны!
Гиппопотам уснул, но продолжал плыть дальше; часа в два ночи вдали были замечены какие-то огни. После получасовых поисков беглецы нашли в узком канале, посреди архипелага небольших лесистых островов, абсолютно надежное место стоянки.
О счастье! Прибытие на острова судна стало сигналом к ужасному концерту, вокруг беглецов раздалось курлыканье пеликанов, диких гусей и журавлей, сопровождаемое хлопаньем крыльев, криками ужаса и всеобщей суматохой!
Королевы аплодировали. В мгновение ока Дезолян, Ням-Ням и Фарандуль свернули шеи двум дюжинам птиц.
Эта удачная находка заставила почти всех позабыть о замеченных в ночи огнях – лишь у Фарандуля они никак не шли из головы; ему не терпелось дождаться рассвета, чтобы прояснить ситуацию.
Спали все как убитые. Было уже почти девять утра, когда беглецы проснулись от оглушительного шума нового концерта. Их ожидало поразительнейшее зрелище. Гиппопотам и судно стояли на приколе в узком проливе, зажатом между двумя лесистыми островками, могучие деревья которых соединялись над водой, словно арка из листьев. Под этим тихим сводом безмятежно резвились тысячи крупных птиц; берега ими буквально кишели, а в листве деревьев огромные белые пятна указывали на многочисленные семейства пернатых, устроившихся практически на всех ветках. Беглецы находились, так сказать, в просторном вольере, где в полном согласии жили целые семьи пеликанов, журавлей, розовых фламинго, гусей, ибисов, уток.
Куда ни кинь взгляд, повсюду виделись лишь длинные вереницы водяных птиц, разминавших глотки всеми видами маломелодичных криков.
– Да это же острова кабиркосов! – объяснила сей факт Калунда.
Слышали об этих островах и белые королевы. В самом начале своего правления они возглавляли экспедицию против кабиркосов, беспокойных соседей, время от времени опустошавших западные области макалольского королевства, но до расположенных посреди непроходимого края священных островов – прибежища богов, почитаемых этим злобным народом, – так и не добрались.
– А какие они, эти кабиркосы? – спросил Фарандуль.
– Да они еще хуже, чем ням-нямы! – в один голос воскликнули черные королевы. – Ужасные мародеры, вечно воюющие со своими соседями!
– Дьявол! Везет же нам на приключения! Судя по всему, те огни, которые мы видели ночью, были огнями их деревень! Ускользнуть от них будет непросто. Хорошо еще, что мы обнаружили этот пролив, где нам пока ничто не угрожает… Главное теперь – не попасться им на глаза до того, как мы найдем способ уплыть отсюда. Я поброжу тут немного, разведаю ситуацию, вы же оставайтесь на судне и ждите меня… в случае опасности опускайте панели и отбивайтесь до моего возвращения.
И Фарандуль, с револьверами за поясом и ружьем в руке, сошел на берег и растворился среди высоких деревьев. Спутники прождали его до шести часов вечера и уже начали волноваться, когда он появился, двигаясь с массой предосторожностей. Подав им знак хранить молчание, он вместе с ними спустился в кают-компанию «Отшельника».
– Не буду объяснять, – сказал он, – как именно вчера нам удалось достичь этого убежища неуслышанными. В опустившихся сумерках мы не заметили две или три крупные деревни, разбитые неподалеку от реки, а те огни, на которые мы плыли, были огнями еще одного, более значительного поселения, расположенного прямо на берегу. Н’кари в этом месте образует своего рода озеро, которое уходит на два лье за эти острова… Я прошелся по берегам этого озера и должен сказать, что они покрыты богатой растительностью, тянущейся насколько хватает глаз. Мы останемся здесь на несколько дней; этого времени нам должно хватить на то, чтобы разведать, как и куда течет река далее, не ввязываясь в ненужные авантюры посреди кабиркосских деревень! Ко всему прочему, этот небольшой отдых позволит нам прийти в себя после всех наших лишений… Наберемся сил, запасемся дровами – и тогда уже продолжим наш путь.
Подношения богам
Два дня прошли в довольно спокойной обстановке. Фарандуль, уходя с рассветом, продвигался по берегу все дальше и дальше, но пока что не мог обнаружить пути, который позволил бы обогнуть выстроившиеся вдоль озера деревни. Пассажирки восстанавливали силы, пусть даже и жаловались на невысокое качество пищи. Фламинго и пеликаны представляют собой сомнительное лакомство, ввиду того что их мясо имеет неприятный привкус. Впрочем, Ням-Няму, не перестававшему искать что-то новое, удалось привнести некоторое разнообразие в их обеды и ужины.
В пятистах метрах от места стоянки, в обнесенной забором небольшой бухточке, возвышался своеобразный водный храм, предназначенный для дюжины гигантских пеликанов, предметов поклонения кабиркосов. Эти громадные птицы, столь старые и отяжелевшие, что уже едва двигались, каждое утро получали новую порцию свежей рыбы. Эту-то рыбу и решил выкрасть у кабиркосских божеств Ням-Ням. На следующее утро Фарандуль и Дезолян, засевшие в засаде у храма, увидели, как кабиркосы, ведомые их колдунами, со всеми возможными знаками почтения доставили суточный рацион восхитительной рыбы. В храм вошли одни лишь колдуны – и тотчас же были окружены своими крылатыми божествами.
Старые божества кабиркосов
Когда все негры ушли, Фарандуль и Дезолян поспешили проникнуть за ограду и набросились на то, что оставалось от рыбы; они набрали ее уже достаточно, когда пеликаны, придя в себя от изумления, ринулись на них с хриплыми криками. Пришлось защищаться. Двое белых мужчин совсем не ожидали подобного сопротивления; сперва отброшенные к забору, они быстро повыхватывали кинжалы и вступили в яростный бой с пеликанами за вожделенную рыбу. Честь и слава мужеству несчастных! Пеликаны отбивались до последней рыбины и пали от рук захватчиков лишь по прошествии четверти часа ожесточенного сражения.
У кабиркосов больше не было богов!
– Ну вот, наделали глупостей! – воскликнул Фарандуль. – Чувствую я, эта рыба дорого нам обойдется!.. Как бы то ни было, сделанного не воротишь; нужно уничтожить все следы этой бойни, и поскорее! Авось кабиркосы подумают, что их боги куда-нибудь улетели.
И наши герои, оставив рыбу, постарались избавиться от трупов богов: пеликаны были унесены метров на пятьдесят от храма и сброшены в реку с камнями на шеях. Но все эти хождения туда и обратно вызвали немалую суматоху среди бесчисленных легионов фламинго, выстроившихся в линию вдоль берега. Бледнолицые уже возвращались в храм за рыбой, когда заметили бегущих в их направлении колдунов и негров.
Фарандуль и Дезолян едва успели укрыться в одном из уголков грубо сбитого бамбукового строения, служившего храмом божественным пеликанам; колдуны и туземцы, увидев, что святая обитель пуста, испустили истошный вопль ужаса.
Нужно было что-то решать: придя в себя от изумления, они бы перерыли весь храм и обнаружили чужаков. Поняв это, Фарандуль пожелал спасти ситуацию за счет дерзости и отваги.