– Вперед! – воскликнул он. – Если потребуется, будем пробиваться!
И наши герои, с револьверами в руках, с грозным видом выбежали на середину хижины.
Словно полк снесенных ветром оловянных солдатиков, негры и колдуны попадали на землю!
Белые остановились. Толпа разразилась криками и песнопениями; несколько негров встали на колени и теперь неистово били в священные барабаны.
– Уж не гневаются ли боги? – провизжал один из колдунов, пресмыкаясь перед бледнолицыми. – Уж не хотят ли они смерти своему народу?
Язык кабиркосов имел немало общего с диалектом макалоло, вследствие чего Фарандулю не составило труда уловить суть сказанного. Он быстренько объяснил ситуацию Дезоляну, и они оба приняли самый что ни на есть олимпийский вид.
Сражение с богами
– Пеликанов было двенадцать перед их трансформацией. Или остальные боги улетели? – продолжал колдун, по-прежнему валяясь у них в ногах. Решив, что нужно бы ответить, Фарандуль призвал на помощь все свои лингвистические познания.
– Они вернутся, – промолвил он громовым голосом на макалоло, – если кабиркосский народ перестанет их огорчать! Но если кабиркосы продолжат вторгаться в храм своих богов и когда им вздумается являться на священный остров, мы тоже их покинем, уйдем к макалоло и оставим кабиркосов без богов, во власти всех подстерегающих их злых духов!
Эта угроза была встречена новыми криками ужаса, изданными бурлящей толпой верующих. Дабы хоть как-то смягчить гнев богов, колдуны неистово забили в барабаны.
Великий колдун, глава всей этой ватаги, проворно вскочил на ноги, схватил посох и набросился на младших колдунов и простых помощников. В мгновение ока территория храма опустела, и колдун, оставшись один перед богами, без единого слова снова принял свою смиренную позу.
– Боги удовлетворены, – величественно произнес Фарандуль, – и готовы огласить кабиркосскому народу свою волю. Боги хотят, чтобы к храму священного острова относились с уважением, чтобы одни лишь колдуны входили в него в определенные часы и с величайшими знаками почтения. И если боги останутся довольны своим народом, то в скором времени они вновь примут свою первоначальную форму и больше уже никогда не покинут этих островов!
Колдун долго терся лицом о песок, после чего вымолвил лишь такие слова:
– Позволят ли боги их недостойному слуге встать на ноги?
– Ты забываешь о величии богов! – отвечал Фарандуль. – Убирайся так же, как и пришел, и больше никогда не поднимай на нас своего взгляда!
Колдун, все так же ничком, развернулся и покинул святыню, осмелившись занять вертикальное положение лишь на некотором расстоянии от храма. Народ встретил его возвращение оглушительным шумом барабанов, но он призвал всех к молчанию и сообщил толпе волю богов.
Спустя четверть часа остров снова погрузился в тишину и спокойствие; негры и колдуны исчезли.
– Ну что ж, мой дорогой друг, – воскликнул Фарандуль, когда увидел, что им ничто больше не угрожает, – теперь мы – боги! Прежде мне уже доводилось бывать королем, диктатором, епископом, касиком, главнокомандующим и т. д. и т. п., но столь высокий чин я получаю впервые!
– Спору нет, прекрасная должность! – согласился Дезолян.
– Побудем богами пару недель – этого времени нам должно хватить для разработки какого-нибудь плана, – а затем позволим нашему народу искать себе других! А пока что, милейший, раз уж вам так нравится ваше новое социальное положение, у вас есть полное право поселиться в храме!
Богам не пришлось даже ничего рассказывать четырем королевам – прятавшийся в листве ближайшего дерева Ням-Ням присутствовал при всей сцене и по возвращении на судно живописал ее в мельчайших подробностях. Вот только – что не могло не тревожить! – он заявил также, что видел, как кабиркосы установили вокруг священного острова что-то вроде наблюдательного кордона, состоящего из нескольких расположенных на одинаковых расстояниях один от другого вооруженных постов.
Сколько времени беглецы оставались богами кабиркосов? Фарандуль полагал, что недели за две им удастся найти способ усыпить бдительность этих крайне набожных людей.
Он недооценил этот хитрый народ. И спустя три месяца кабиркосы все еще располагали собственными богами!
Каждое утро колдуны со всей торжественностью приносили обычную рыбную дань; каждое утро боги у них ее принимали; один лишь великий колдун входил в храм с теми же знаками почтения.
Ежедневно занятые по утрам, вторую часть дня боги проводили по своему усмотрению. Королевы очень скучали, бездействие их угнетало, они застряли на небольшом островке, не имея возможности показаться на людях, а для того, чтобы просто-напросто прогуляться где-нибудь, приходилось прибегать к массе предосторожностей. К счастью, Фарандуль уже завершил свою разведывательную операцию и теперь знал все опасные участки пути, которым им предстояло проследовать, дабы покинуть остров.
Наконец бог Фарандуль решил, что настало время действовать. Как-то утром (шел уже четвертый месяц) колдуны были приятно удивлены, когда вместо двух вчерашних богов обнаружили уже шесть: компанию Фарандулю и Дезоляну в храме составили четыре королевы. Боги, являвшие собой величественную группу, приняли колдунов с чрезвычайной любезностью. Великому колдуну было даже дозволено немного приподнять голову, чтобы полюбоваться ими, после чего Фарандуль промолвил:
– Боги довольны кабиркосами, вскоре они вернутся все. Сегодня же боги приказывают своему народу гулять и веселиться. Ступайте!
На сей раз барабаны и песнопения грянули с еще большим энтузиазмом, колдуны, пританцовывая, понесли эту радостную весть в деревни, и вскоре невообразимый шум сообщил богам о том, что их приказ был исполнен.
Боги, в свою очередь, тоже не сидели сложа руки; на борту «Отшельника» все уже готовилось к отплытию, в трюмах были сложены дрова, а на палубу затащены запасы провизии. Гиппопотам, который только и делал, что ел и спал, был разбужен, поддерживавшие его бурдюки – снова надуты, а большая мачта – установлена.
В полночь Фарандуль подал сигнал к отбытию.
Первая часть пути была омрачена медленным ходом гиппопотама. Это животное, сильно растолстевшее за три месяца праздности и неумеренного потребления тростника, растеряло все свои быстроходные качества, которыми некогда так восторгались наши друзья; оно плыло вяло и апатично и громко пыхтело при каждом усилии.
Фарандуль рассчитывал, что бегемот отбуксирует беглецов как можно дальше от священных островов, а по выходе из озера, когда они оставят позади первые прибрежные деревни, роль гиппопотама должна была измениться: там бы уже «Отшельник» возглавил группу и потащил его за собой на всех парах.
На один лишь выход из озера ушло четыре часа; вот-вот должен был забрезжить рассвет, приближалась опасность. Фарандуль не мог больше ждать; поменяв бегемота и «Отшельник» местами, он подкинул дров в топки судна, и то понеслось к реке.
Свист паровой машины, могучее дыхание «Отшельника» разбудили нескольких мирно посапывавших на берегу негров; испугавшись вида неизвестного судна, выбрасывавшего дым и пламя, они побежали будить колдунов, чтобы те изгнали из этого монстра злых духов.
«Отшельник» отважно продвигался, таща за собой не менее испуганного, чем негры, гиппопотама. Рассвело; в прибрежных деревушках царило неописуемое волнение, но мчавшийся вперед «Отшельник» вскоре оставил их все позади.
К полудню судно и священные острова разделяло уже пятнадцать лье, но через час радость триумфа испарилась перед новым поводом для беспокойства: «Отшельник» вошел в опасный район водопадов и каскадов.
Отбытие со священных островов
Река, увлекаемая непрерывными перепадами высот, стрелой летела между скалами, покрывая их своей пеной и зачастую перепрыгивая через них. Встревоженный Фарандуль проявлял чудеса ловкости, «Отшельник» петлял между скалами, рискуя в любую секунду налететь на какой-нибудь риф либо перевернуться при очередном слишком затяжном прыжке.
Гиппопотам опрокинулся навзничь
Внезапно, спускаясь в водоворотах пены трех- или четырехметрового водопада, гиппопотам вследствие набранной скорости взмыл вверх, пару раз перевернулся вокруг собственной оси и опрокинулся навзничь. Брюхо бедняги колыхалось в воздухе, тогда как голова оказалась под водой. Поддерживаемый бурдюками, он не мог перевернуться обратно и вот-вот неизбежно захлебнулся бы.
Чтобы не дать этому верному слуге погибнуть, Фарандуль бросился к веревкам, которыми была перетянута связка бурдюков, и перерубил их топором. Уже едва живой, гиппопотам из последних сил дернулся и принял свое обычное положение. Наш герой вернулся на «Отшельник», но за время его отсутствия у штурвала пароход, подхваченный течением, отклонился в сторону и теперь летел прямо на скалы, во избежание столкновения с которыми Фарандуль – так как ничего другого и не оставалось – бросил судно на песчаную мель.
О фатальность! Королевы, Дезолян и Ням-Ням уже готовы были, объединив усилия, снова спустить «Отшельник» на воду, но Фарандуль, обеспокоенный грозным рокотом, раздававшимся где-то чуть дальше по реке, счел благоразумным провести предварительную разведку. Он проворно забрался на один из скалистых холмиков, что возвышались метрах в пятидесяти над рекой, и вернулся озадаченный. Целая вереница водопадов, на сей раз непреодолимых, тянулась на несколько миль вперед; это их шум поднимался в скалах раскатами грома! «Отшельник» снова становился абсолютно бесполезным!
– Ну, раз уж водный путь изобилует такими трудностями, – воскликнул Фарандуль, – двинемся по суше! По пути попытаемся подыскать себе каких-нибудь верховых животных… У меня есть лассо.
И беглецы распределили между собой свой скромный багаж, оружие, несколько пледов и запасы продовольствия. «Отшельнику» пришлось сказать окончательное «прощай!». Отвязанный гиппопотам воспринял свое освобождение с удивлением; увидев, что его бывшие хозяева углубляются в пустыню, он испустил глухой рев и последовал за ними. Но скалы преграждали ему путь; располнев, бегемот напрочь утратил проворство, поэтому, отказавшись от погони, он развернулся и уныло побрел обратно к реке.