– Полноте!
– Да, с Крокодиловыми пещерами вы все это ловко провернули… стали практически частью нашей семьи, проникли в замок Мак-Клакнаворов! Мы привезли вас туда, ни о чем даже не догадываясь, собрали друзей… и надо же, в тот самый момент, когда она оказалась по вашей же вине непоправимо скомпрометирована, вы вдруг почему-то меняете решение и сбегаете!.. А как же она, бедное дитя, о ней-то вы подумали?
Флора Мак-Клакнавор на колонне
– Да кто же эта она?
– Как – кто?.. Да она же, мисс Флора, последняя из Мак-Клакнаворов, которая требует удовлетворения!
При этих словах гнев Фарандуля излился наружу.
– Да как вы могли, достопочтенный лэрд, подумать, что в Крокодилополе, в этом моем саркофаге, я ждал вас для того, чтобы попросить руки вашей дочери!..
– Не отрицайте!.. Так оно и было!.. После вашего необъяснимого отъезда из Мак-Клакнавор-касл мы – моя жена, дочь и я сам – вскочили в поезд, обнаружили ваши следы в Париже, затем в Марселе, едва не настигли вас в Каире – и вот, наконец, благодаря скорости яхты одного из наших друзей, который помог нам спуститься по Нилу, все-таки отловили здесь!
– Что ж, милорд, думайте обо мне что угодно, но очарование вашего общества не сможет надолго задержать меня в Фивах. Сами вы, если хотите, оставайтесь, но я уезжаю!
– Но наша дочь!.. Повторюсь: она требует удовлетворения!.. Мы последуем за вами. Нужно ли мне пустить в ход шпагу Мак-Клакнаворов, а, Флора?
– Не сейчас, папа! Поедем за ним!
– Так вот вы как! – в ярости вскричал Фарандуль. – Что ж, это мы еще посмотрим!
И окружавшие его арабы получили приказ, который был ими встречен взрывами смеха.
За одну минуту, без какого-либо уважения к Мак-Клакнаворам, они стащили их, одного за другим, с седла и доставили к колоннаде, на которой уже сидели художники. Потребовалось три четверти часа, чтобы втянуть все семейство наверх и расположить напротив Кориолана и его учеников на трех колоннах той же высоты.
Спустя пять минут караван окончательно покинул развалины «стовратных» Фив; правда, Фарандуль оставил среди руин парочку арабов и колдуна с приказом спустить в середине дня художников и Мак-Клакнаворов с их не слишком удобных насестов.
Преисполненный почтения к Фарандулю, колдун все же задумался, как ему следует поступить.
«Я намеревался, – сказал он себе, – оставить господина на тридцать лет в Крокодиловых пещерах. Это было нехорошо, так что теперь я его должник. А что, если я оставлю его врагов лет на тридцать на этих колоннах? Это всем пойдет на пользу – и он будет отомщен, и нам не придется с ними возиться!.. Но нет: его власть велика, и он, конечно же, обо всем узнает… Уж лучше я исполню его приказ».
Королевы в паланкине, установленном на верблюде
Фарандуль и королевы галопом неслись в направлении Каира, уже и не вспоминая о своих врагах. Радуясь тому, что они вновь обрели друг друга, чувствуя себя в полной безопасности, они путешествовали спокойно и с наслаждением, даже позволили себе несколько дней понежиться в тени пальмовых деревьев оазиса. Фарандуль думал теперь о Мандибюле и своих матросах, отправившихся на его поиски в африканские пустыни. Где они? Что делают? Он не получал от них вестей с того самого дня, как случайно обнаружил письмо, вырезанное на коже носорога. Ожидая какого-нибудь знака, Фарандуль решил пока не покидать Африку и обосноваться в Каире.
Тем временем художники и Мак-Клакнаворы, спущенные в указанный час с их колонн, стремительно плыли к Каиру на яхте милорда. Надежда на жестокую месть заставляла их ускорять ход небольшого суденышка. По прибытии в Каир Мак-Клакнавор подал жалобу в британское консульство. Город был перерыт сверху донизу английским послом, рассчитывавшим на скорую сатисфакцию, и привлеченные армейские силы караулили теперь у всех входов и въездов в Каир.
Шпага Мак-Клакнаворов уже подрагивала в ножнах, и одна лишь застенчивая Флора все еще надеялась на то, что ситуацию как-то удастся урегулировать. Наконец в одно чудесное утро разведчики сигнализировали о столь ожидаемом прибытии Фарандуля.
Ни о чем не подозревавшие путешественники ехали, никуда не спеша: королевы, высунувшись из паланкинов, любовались панорамой Каира: десятки куполов и сотни минаретов купались в чистом золоте ослепительного солнца.
Ням-Ням скакал впереди, заставляя свою зебру исполнять неистовую джигитовку; белые королевы, которые, как мы помним, когда-то проживали в Каире, указывали восхищенным черным величествам на его основные достопримечательности.
Фарандуль, желая отложить на следующий день хлопоты по поискам подходящего жилища для королев, решил разбить лагерь вне городских стен, под пальмами, окружавшими красивейшую мечеть Ибрагима.
По его приказу, не обращая внимания на нескольких грозного вида арнаутов, наблюдавших за путешественниками издали, караван остановился в тени пальмовых деревьев, и слуги-арабы принялись ставить палатки.
Блаженство под пальмами
Восхитительный час блаженства под пальмами! Наши друзья отдыхали, одни – наслаждаясь кофе, другие – поддавшись дремоте. Фарандуль думал о Мандибюле, когда в его палатку ворвался испуганный Ням-Ням.
– Господин! Господин! – кричал он. – Снова они!
Вырванный из мечтаний, Фарандуль выбежал наружу. Целое полчище арнаутов – свирепые рожи, длинные усы, на головах высокие колпаки, увешанные обтрепанными по краям подвесками и цехинами, – неслось на лагерь с саблями наперевес. Позади них Фарандуль заметил лэрда Мак-Клакнавора, отдававшего приказы вместе с неким египетским офицером.
И ни малейшей возможности спастись бегством: между караваном и его дромадерами было не менее двухсот человек! Фарандуль понял это с первого взгляда.
– В мечеть, – прокричал он своим спутникам, – или нас сейчас схватят!
И все бросились во двор мечети. Арнауты были от наших друзей уже столь близко, что последним даже не удалось закрыть за собой ворота. Фарандуль, с револьвером в руке, с добрую минуту удерживал преследователей на почтительном расстоянии, после чего сумел-таки затолкнуть королев в минарет мечети. Не в силах больше сдерживаться, арнауты нацелили на Фарандуля свои ружья.
Прозвучало семь или восемь выстрелов, но прочная дверь минарета уже захлопнулась, и осажденные принялись подпирать ее всем, что попадалось им под руку.
Так как разъяренные арнауты пытались вынести дверь, Фарандуль и Дезолян отправили королев на самый верх мечети, а сами, объединив усилия, принялись разрушать низ лестницы. Часа работы, на протяжении которого устроившийся у окна Ням-Ням без разбора палил по солдатам, хватило нашим друзьям для того, чтобы обрушить часть лестницы. Вскоре весь первый этаж оказался усыпанным обломками, и укрепленная таким образом дверь выдержала бы теперь любой натиск.
– Поднимаемся! – вскричал Фарандуль. – Пока что нам опасаться нечего.
Достигнув балкона, они обнаружили, что королевы уже втащили туда все необходимое для того, чтобы выдержать осаду с честью. Девушки приготовили камни для обороны и перенесли в надежное место боеприпасы и провизию, так как предусмотрительный Ням-Ням спас от катастрофы все, что у них имелось из съестного. Ему даже удалось где-то раздобыть мешок риса, вероятно принадлежавший какому-нибудь муэдзину, и необъяснимым образом закрепить его под самым сводом минарета.
Заметив это, Фарандуль не сдержал улыбки.
– Так уж усердно готовиться не стоило, – сказал он. – Неужели вы полагаете, что мы сможем дать отпор всей египетской армии? Нет, нас спасет лишь какая-нибудь хитрая уловка.
Красное как огонь солнце уже закатывалось за скоплением фиолетовых туч, отбрасывавших кровавые отблески. Стояла удушающая жара, а опускающаяся ночь несла вместо свежести лишь все новые и новые волны тепла. Даже ветер, казалось, пылал, его горячее дуновение поднимало вдали песчаные вихри.
– Надвигается буря, – пробормотал Фарандуль. – Тем лучше! Возможно, нам удастся воспользоваться ею, чтобы как-то ускользнуть. Подождем!
Проходит три часа. Кромешная мгла, окутавшая мечеть, не позволяет осажденным разглядеть что-либо под ними. Фарандуль оставляет друзей на балконе и спускается на площадку, чтобы осмотреть окрестности из окна. Уже началась гроза, беспрестанно гремит гром, оставляя лишь небольшие интервалы между раскатами.
Но где арнауты – ушли или выжидают возле мечети? Фарандуль пользуется каждой вспышкой молнии, чтобы посмотреть как можно дальше, но ничто не вызывает у него подозрений. Что делать? Стоит ли рискнуть и попытаться бежать? Или же подождать еще немного? Наконец он решается, рекомендует друзьям сохранять хладнокровие и готовиться к спуску. Из нескольких разорванных на длинные полосы одеял они свивают веревку, по которой смогут выбраться из узкого оконца.
Полчище арнаутов
Буря бушует уже вовсю, то тут, то там сверкают молнии, под порывами неистового ветра минарет сотрясается до самого основания.
Внезапно некая тень ложится между оконцем и изборожденным голубоватыми молниями небом, тень тонкая и тусклая, возникающая лишь на мгновение… Все же нужно рискнуть. Фарандуль подступает к узкому проему, небо прорезают новые молнии, и тень на секунду появляется вновь. Фарандуль едва успевает отпрянуть: это лестница. Осторожно выглянув из окна, он видит и другие рядом с этой. Арнауты уже близко; безмолвные, но деятельные, они рассчитывают незамеченными подняться до чудесной открытой галереи, расположенной чуть выше, и застать осажденных врасплох.
– К галерее, скорее! – кричит Фарандуль и со всех ног несется наверх.
И очень вовремя – арнауты уже лезут на украшенную изящными скульптурами балюстраду.
Ежесекундно гремит гром, теперь это уже единый и странный раскат, продолжающийся без конца, и посреди этого раската выстрелы звучат не громче чирканья спички о коробок.
Воздух душит и давит. Ветер свистит и ревет, словно сносимый некоей неведомой силой.
Заполонившие платформу арнауты вынуждают осажденных отступить. Фарандуль и его товарищи бегут к лестнице, но внезапно минарет, вот уже несколько минут сотрясаемый сильнее, чем прежде, получает еще более страшный толчок. Раздается ужасный треск…