Выбрать именно это направление Фарандуля побудили несколько слов, которые переводчик уловил из разговора между мандарином полиции и полковницей амазонок.
«Белый слон, если верить донесениям моих агентов, – сказал мандарин, – должно быть, был продан его похитителями бирманцам; по слухам, его видели в одной из пагод Амарапуры».
Словом, именно Амарапура, город, расположенный на Иравади, великой бирманской реке, в двухстах пятидесяти лье от Бангкока, являлся целью путешествия наших друзей. Нужно было приехать туда инкогнито, прошерстить все храмы, найти слона и увезти его, чтобы вернуть законному владельцу. Казалось бы, что может быть проще?
Преследования сиамской армии наши друзья могли уже не опасаться. Мандарин полиции, однако же, всю ночь провел в приготовлениях к казни; палачи уже были на месте, и у предназначенного Турнесолю кола с самого утра начала собираться толпа зевак. Когда в предписанный час полковница амазонок не привела приговоренных, мандарин со всех ног припустил в казарму, где ему пришлось освобождать от пут находящуюся на грани нервного срыва воительницу.
Сбежали! Виновные сбежали! Тут же протрубили общий сбор, призывая войска к оружию, и армия бросилась в парк, к слонам. Какое зрелище! Весь парк пребывал в состоянии неописуемого опьянения. На то, чтобы привести слонов в чувство, ушло три дня, но после этих трех дней погоня была уже бесполезна, так как беглецы, вероятнее всего, успели удалиться более чем на сто лье.
Вину возложили на полковницу, и она была разжалована. Вскоре, однако же, после того, как пришла новость, что прибывшие в Бирму приговоренные рыщут по пагодам в поисках белого слона, в общественном мнении произошел крутой поворот, и сиамский народ, уже чуть успокоившись, связал с отважными моряками, которым еще недавно хотели восемьсот раз отрубить голову, все свои надежды. Один лишь мандарин полиции и несколько его подчиненных отправились вслед за ними на собственных слонах.
На то, чтобы преодолеть расстояние, разделяющее Бангкок и бирманские города, стоящие на берегах Иравади, у наших друзей, мчащихся вперед на полной скорости, ушло двенадцать дней. Разумеется, по пути у них возникали и трудности, но они давно уже привыкли не обращать внимания на препятствия и никогда перед ними не отступать. Фарандуль и его товарищи побывали во всех храмах Амарапуры, но это ничего не дало: белый слон там даже не появлялся.
В Аве им повезло чуть больше: согласно некоторым свидетельствам, здесь священное животное все же проходило. В конечном счете Фарандуль получил абсолютно надежную информацию: слон находился в большой пагоде Пагана.
Незамедлительно был отдан приказ об отбытии. До цели оставалось совсем ничего. Фарандуль и четверо матросов отправились в разведку в Паган, в то время как остальные укрылись в джунглях, где и должны были их дождаться. Войдя в город, матросы сразу же отметили необычайное возбуждение, необъяснимое опустошение, поразительно похожее на то, какое царило в Бангкоке в день их прибытия в город. Пришлось навести справки; какой-то европейский торговец, случайно повстречавшийся им на улице, раскрыл Фарандулю этот секрет: белый слон, приобретенный императором Бирмы несколькими днями ранее за четыре миллиона у сиамских пиратов и торжественно помещенный в большую пагоду Пагана, только что исчез; судя по всему, его выкрали все те же сиамцы.
Предварительные испытания кола, приготовленного для Турнесоля, на простых рабах
Фарандуль и торговец-европеец отправились в пагоду, где была совершена кража, чтобы собрать хоть какие-то улики. Бирманские бонзы и мандарины позволили им осмотреть всю пагоду и поделились имеющимися у них сведениями. Спустя два часа тщательных поисков Фарандуль покинул храм, так ничего там и не обнаружив. Похищение слона, как и в Бангкоке, было совершено с поразительной ловкостью; священники и рабы, коим было поручено сторожить животное, необъяснимым образом уснули в эту ночь, никто ничего не видел и не слышал!
Следы прохода белого слона наши друзья обнаружили лишь через неделю скитаний по окрестностям Пагана и плаваний по Иравади: в джунглях, в пятнадцати лье к северу от города, Фарандуль подобрал голубую жемчужину, очень похожую на те, которые король Сиама показывал им в своей сокровищнице. Эта жемчужина, должно быть, выпала из одного из ожерелий, украшавших шею священного животного.
Обитатели джунглей
Сомнений быть уже не могло: похитители и их жертва направлялись в Индию; они должны были пройти через Талавади и двинуться в сторону Манипура, первого индусского города. Фарандуль и его матросы пустили слонов галопом.
Сиамский переводчик по-прежнему сопровождал их; прельщенный надеждой получить свою часть обещанного вознаграждения, он пожелал и дальше исполнять свои функции, заявив, что выучил большинство азиатских языков в школе сиамских жрецов бангкокской пагоды Ват-чан.
Матросы оказались в Манипуре уже через двое суток, но, не обнаружив там никаких следов слона, продолжили свое путешествие на полной скорости. В Джоджхпуре – то же отсутствие информации.
Пришлось идти в дикие горы Лангау, контрфорсы великой цепи Гималаев, и подниматься по берегу Брахмапутры до первого брода.
Но направлялись ли похитители белого слона в Тибет, чтобы продать свою добычу великому Ламе, или же свернули на запад, где располагались главные религиозные центры Индии? Сиамский переводчик, повсюду об этом осведомлявшийся, не смог ничего выяснить. Оставалось лишь наугад устремиться по одной или другой дороге.
Тяготы горного перехода
Все решила встреча с паломниками, направлявшимися в Кифир, один из священных городов Индии в независимых штатах.
В Кифире были анонсированы крупные религиозные празднества, по городу должна была проехать колесница пагоды Шаттирама, соперничающей с пагодами Джагганатха, и теперь люди всех каст стекались в этот город из всех уголков Индии, в надежде попасть в число тех смертных, которым посчастливится угодить под каменные колеса колесницы, что, как известно, является самым быстрым и верным способом занять одно из лучших мест в раю Индры.
Фарандуль не колебался.
– Вот там-то, в Кифире, мы и найдем нашего слона! – воскликнул он. – В дорогу! В Кифир!
Еще четыреста лье! Чтобы добраться до Кифира, нашим друзьям предстояло пересечь три четверти всей Индии!
Путешествие по английским владениям было сопряжено для Фарандуля и его друзей с опасностями – читатель, естественно, не забыл завоевание Австралии, где они взяли верх над двурукими англичанами, – поэтому, оказавшись на английских территориях, Фарандуль решил сойти за фотографа, странствующего со своими помощниками. Его инкогнито, однако, едва пару раз не раскрылось во время нежданных встреч с офицерами, сражавшимися против него в осажденном Мельбурне.
Караван проследовал вдоль берегов Ганга, священной индийской реки, проехал через крупные города Патна, Бенарес, Аллахабад и, покинув английские владения, вошел в Бунделкханд.
Теперь Фарандуль уже не сомневался в том, что белый слон находится в Кифире. В последнюю неделю их путешествия по всем индийским селениям распространился слух, что в святейший храм Кифира прибыл некий священный слон, прямая эманация великого Будды.
Неуклюжий раджа
Глава III
Индийские праздники. – Факиры и баядерки. – Новые приговоры! – Освежеванные заживо с изощренной медлительностью. – Примечательный случай долголетия, замеченный во дворце раджи Кифира. – Сорок вдов, подлежащих сожжению на костре
И прежде всего поспешим сказать, что искать Кифир на самой полной карте Индии, и даже на картах английского генштаба, абсолютно бесполезно: города с таким названием не существует.
Утаить настоящее имя города, в котором будут происходить столь ужасные события, нас вынудили серьезнейшие причины, мотивы величайшей важности. Этот город хорошо, прекрасно известен; если мы опишем его здесь, если назовем это имя, обжигающее наше перо, мечи и топоры палачей сделают свою работу – и сорок женщин, в большинстве своем очаровательных, взойдут на костер!
Надеемся, читатель поймет нашу сдержанность: мы не хотим иметь на совести никаких казней. Однако же, так как у истории есть свои права, название этого города было помещено в запечатанный конверт, хранящийся у нотариуса, имя которого мы также не станем называть, дабы не подвергать его риску возможного визита каких-нибудь грабителей. Этот конверт будет вскрыт лишь через пятьдесят лет, когда исчезнет всяческая опасность.
Кифирские празднества привлекли огромную толпу фанатиков, стоявших беспорядочными лагерями в городских предместьях и на берегах реки, на эспланаде, возвышавшейся над восхитительными дворцами старого раджи Нана-Сиркара. Верующие, принадлежавшие к высшим кастам, жили в самом городе вместе с многочисленными баядерками и несметными факирами, привлеченными репутацией святости великой пагоды Шаттирама.
Среди этих людей особенно выделялась необычная труппа факиров, доставленная, как поговаривали, с другого конца Индии на шести слонах неким богатым сиамским вельможей. Эти факиры, принадлежавшие к высшим индийским кастам, дали зарок никогда не произносить ни единого слова на родном языке и лишь в редких обстоятельствах пользовались языком особым, ими же и придуманным; с их губ никогда не слетало ни одного индийского слова, они выглядели настолько погруженными в себя во исполнение предписаний Брахмы, что, казалось, и вовсе забыли этот язык.
Лишь достопочтенный предводитель этих факиров, старец с длинной седой бородой, изредка произносил несколько слов по-индийски, но то всегда была какая-то фраза в честь Брахмы, Индры, Сурьи, Вишну, повторяемая, словно молитва.
Этими факирами, святостью которых восхищался весь Кифир, были, как уже, вероятно, догадался читатель, не кто иные, как Фарандуль и его матросы; в роли богатого сиамского вельможи выступал переводчик. Раджа Нана-Сиркар запретил европейцам въезжать в Кифир во время празднеств под страхом смертной казни. Впрочем, всем и так было известно, что любой европеец, внезапно обнаруженный среди этого фанатичного населения, был бы незамедлительно разрублен на части солдатами раджи без какой-либо в том необходимости.