Водители портшезов, коим был обещан высокий дополнительный гонорар, согласились продолжать службу до того момента, когда для всех семнадцати европейцев и переводчика найдутся подходящие лошади. Однако и они какое-то время колебались, когда в Цзиньчжоу, первом городе провинции Хэбэй, узнали, что китайская армия заняла чуть далее, в двух-трех лье от города, узкий проход, зажатый между Голубой рекой и горами Циньлин.
Мандибюль, вышедший в разведку с четырьмя матросами, вынужден был признать всю серьезность ситуации.
Вспомогательные войска трех провинций, линейные войска и полк боевых «тигров» имперской стражи, под командованием мандарина пятой стороны света, старого генерала, снискавшего себе славу на полях сражений с тайпинами, готовились отважно отразить атаку «варваров».
Их позиция была прекрасно выбрана: теперь, чтобы проникнуть в центральные провинции, нашим друзьям необходимо было совершить долгий обход через горы и ужасную пустыню Гоби или же восторжествовать над противником в этом узком ущелье.
Заметив приближение «варваров», китайские аванпосты отошли назад, к основным силам армии, дабы не подвергать себя напрасному риску. Вспомогательные войска располагались по бокам, на круглых бесплодных холмах; выход из теснины и собственно дорогу охраняли линейные войска и боевые «тигры».
Цзиньчжоу был покинут населением. Наши друзья обнаружили ворота открытыми и охраняемыми лишь парой старых сапог, свисавших с машикули. Фарандуль объяснил этот обычай товарищам: в Китае, когда мандарин оставляет доверенный ему город, народ, если он доволен тем, как мандарин городом управляет, вручает ему пару почетных сапог и забирает старые сапоги, чтобы вывесить их в знак признательности над главными городскими воротами.
Наши друзья воспользовались этим безлюдьем, для того чтобы приготовить себе вкусный обед и хорошенько отдохнуть перед сражением с китайской армией. Водителей портшезов, не очень-то желавших рисковать жизнью, пришлось как следует подпоить, пообещать им вдобавок и вовсе сногсшибательную сумму вознаграждения и, наконец, чтобы успокоить их тревоги, изготовить для них защищающую от пуль и стрел броню, которую смастерили из четырех больших щитов, привязав их к телам спереди, сзади и с обоих боков.
Водитель портшеза
Когда все было готово – и пока рикши испытывали прилив мужества! – матросы расселись по портшезам, подняли паруса и стремительно понеслись вперед, подгоняемые дуновением порывистого ветра.
В двух километрах от Цзиньчжоу до ушей матросов донесся адский шум: то пришла в движение в ожидании атаки китайская армия. Враг показался впереди минут через двадцать. Расположившиеся на холмах китайцы из вспомогательных войск яростно стучали в щиты, размахивали ужасными саблями, громогласно звучали гонги и барабаны. На аванпостах боевые «тигры» и храбрецы из линейных войск размахивали изображениями разноцветных драконов и с рычанием танцевали устрашающий боевой танец.
К счастью, водители портшезов из-за своей брони ничего из этого видеть просто-напросто не могли, иначе, возможно, и сдрейфили бы… А так – дул ветер, портшезы летели вперед с быстротой молнии, матросы готовили свое оружие – топоры и револьверы.
– Вперед! В атаку! – вскричал Фарандуль, когда до врага оставалось метров сто, не больше.
Солдаты линейных войск, держа наготове ружья с колесцовым замком, вот уже с полчаса высекали искру, необходимую для воспламенения порохового заряда. И вот момент настал!
– Огонь! – скомандовали офицеры.
Наконец-то заскрежетали, закрутились зубчатые колесики, зажглись фитили, и – трах-бах-бах! – зазвучали выстрелы, но портшезы уже пролетели мимо, и матросы схватились с боевыми «тиграми» имперской стражи.
Мандарин пятой стороны света бегал вокруг, призывая «тигров» к истреблению «варваров». Какая то была заварушка! Неистово несущиеся вперед портшезы-парусники насквозь прошили первые шеренги, разбросав затем по сторонам весь взвод. Вставшие во весь рост на тележках, наши друзья обрушили на отважных «тигров» топоры, сабли, пики и копья с шестью остриями. Им оставалось лишь следовать в той борозде, которую прочерчивали в китайских рядах Фарандуль и Мандибюль. Задетый изогнутой пикой рикша Мандибюля на какое-то мгновение утратил равновесие и, упав, оказался во власти «тигров», но Турнесоль успел подхватить его и практически целым и невредимым забросить на оглобли своего портшеза.
Еще один водитель
Видя, что дело складывается плохо для боевых «тигров», мандарин пятой стороны света протрубил общий сбор и бросил на помощь «тиграм» храбрецов из линейного полка, приказав им стрелять в беглецов сбоку и сзади.
Воткнуть пики в землю, зарядить и настроить аркебузы, поджечь фитиль и подкрутить колесо – все это заняло у отважных парней из линейного полка около семи минут!
– Огонь! Огонь! – кричал мандарин, потрясая саблей.
Слишком поздно! Портшезы-парусники были уже далеко: лишь одна шальная пуля угодила последнему рикше в щит, которым была закрыта его спина.
Проход был форсирован! Позади китайская армия продолжала размахивать щитами и бить в гонги; храбрецы из линейного полка выпустили еще несколько залпов по опустевшей дороге, а боевые «тигры» принялись зализывать раны. Решив, что в конечном счете поле боя осталось за ним, мандарин пятой стороны света поспешил отправить в Пекин победоносную депешу.
Соревнование палачей. Выставочные образцы
Глава V
Как матросы нечаянно разбили в Нанкине фарфоровую башню. – Региональный конкурс палачей. – Казнь «девяноста восьми тысяч кусочков». – Шейные колодки для приговоренных
После того как по Китаю прокатились слухи об истреблении варваров, путешествие наших друзей проходило уже без происшествий. Они спокойно спустились вдоль берегов Голубой реки вслед за белым слоном, передвижения которого уже не являлись для них тайной, так как разбойники, полагая, как и все остальные, что матросы были истреблены боевыми «тиграми», теперь особо не прятались. В этих краях хватало лошадей, но, так как портшезы-парусники уже доказали свою надежность, решено было продолжать путь на этом средстве передвижения до тех пор, пока не изменится ветер.
Мало-помалу Фарандуль и его спутники настигали похитителей слона. Теперь те имели перед бравыми матросами фору лишь в пять суток, еще несколько утомительных дней – и цель будет достигнута!
«Куда они направляются? – спрашивал себя Фарандуль. – Вероятно, в великие храмы Нанкина, чтобы продать слона, который и так уже принес им немалый доход, бонзам… Что ж, попытаемся настичь их прежде».
И, все так же странствуя на портшезах-парусниках, после пятидесяти пяти дней пути наши друзья оказались в паре лье от Нанкина, отставая от пиратов всего лишь на несколько часов. Но в последний момент, когда, дабы оказаться у цели, оставалось сделать лишь незначительное усилие, вдруг подул зюйд-зюйд-вест.
Менее чем за четверть часа наши друзья рассчитались с рикшами и, обзаведясь прекрасными скакунами, смогли продолжить свой путь. Смеркалось. Кавалькада мчала во весь опор; всеобщее лихорадочное возбуждение передавалось лошадям посредством убедительных пришпориваний. Эта безумная скачка длилась уже два часа, когда Фарандуль внезапно испустил громкий вопль.
Менее чем в пятистах метрах впереди, в свете первых лучей луны, виднелась смутная масса людей и животных. Судя по всему, этот отряд сделал привал на берегу реки.
Фарандуль подал друзьям знак остановиться, укрыл их за каким-то пригорком и, взяв с собой одного лишь сиамского переводчика, на своих двоих отправился в разведку.
Отсутствовали они недолго. То действительно были пираты; скрытые высокой травой, Сатюрнен и толмач подобрались к разбойникам так близко, что смогли услышать их разговор.
Тщетно наши друзья вглядывались в темноту, пытаясь обнаружить среди палаток и лошадей искомого ими слона; тщетно обходили кругом рощицу, в которой пираты нашли прибежище, – белого слона нигде не было видно.
Причину его отсутствия они узнали из разговора двух злодеев. Разбойники уже провернули сделку: слон был только что куплен бонзами большой пагоды, располагавшейся на противоположном берегу Голубой реки, и джонка буддийских монахов с помпой приплыла за священным животным, а также за главарем пиратов, которому не терпелось получить оговоренную сумму.
И действительно, примерно в четверти лье от берега Фарандуль и переводчик заметили большие паруса джонки. Не теряя ни минуты, они вернулись на то место, где их ждали матросы. План Фарандуля был простым: нужно было незаметно пробраться на берег, завладеть несколькими лодками и последовать за джонкой.
Голубая река в окрестностях Нанкина имеет не менее семи или восьми километров в ширину; на обоих берегах, вперемешку с городами и поселками, расположенными практически вплотную друг к другу, возвышаются также десятки богатых буддийских монастырей. К одному из таких монастырей правого берега и направлялась джонка с белым слоном. Главное было узнать, к какому именно, чтобы похитить священное животное той же ночью, не давая пиратам возможности повторить их кифирский маневр.
Три большие лодки, обнаруженные в укромной бухте, приняли всех матросов; отчалив от берега, лодки понеслись в том же направлении, что и джонка, и вскоре, к своей неописуемой радости, наши друзья эту джонку заметили. Она уже прошла три четверти всего пути, нужно было торопиться!
Джонка направлялась к восхитительной пагоде, к которой примыкала высоченная, этажей в двенадцать—пятнадцать, башня. Внезапно матросы увидели, что между джонкой и пагодой происходит обмен сигналами; на берегу царили радость и ликование, в воздух взмывали ракеты, сотни фонарей зажигались то тут, то там по всему побережью.
Изнуренные матросы наконец пристали к берегу неподалеку от пагоды и успели увидеть, как белый слон в составе торжественной процессии прошел вокруг этих строений под звуки музыки столь гармоничной и столь сакральной, сколь это возможно. Посл