«Браво! – подумал Фарандуль. – Она не знала князя в лицо, так что в личных покоях я могу снимать шлем. Уф! Хоть подышу полной грудью!..»
И он поднялся на ноги, чтобы сказать пару слов переводчику.
– Грациозная княгиня, – продолжал тот, – князь должен вам признаться, что тот портрет был мало на него похож.
Ямида вскрикнула от досады, но вопль ее почти тут же сделался удивленным: Фарандуль снял шлем.
– Ах! – воскликнула девушка. – Он и вовсе на него не похож: князь гораздо более красив, чем его портрет! Но почему он причесан на манер иностранцев?
– Все дело в политике, грациозная княгиня! Тайны дипломатии, так сказать!.. Вы и сами знаете, сколь сложна ситуация: князь вынужден идти на кое-какие уступки для того, чтобы завоевать доверие зарубежных дипломатов!
Воины с тремя саблями
Глава VII
Сражения и революции. – Политический кризис. – Полководцы и политики с неистовством вспарывают себе животы. – Катастрофа. – Приговоренные к смерти в кипящем жире! – Предсказание сбывается!
На следующий день город Мико проснулся в состоянии ажитации. Ночью пришли вести о том, что мятежники поставили в Фацуме нового князя, город полностью оказался в их власти, и бунтовщики даже хвастались – крайне, заметим, неосторожно, – что им удалось взять в плен князя Кайдо. На дороге, что вела в Мико, уже действовали многочисленные партизаны.
Ситуация осложнялась все больше. Жителей Мико успокаивало то, что князь, по слухам угодивший в руки мятежников, был среди тех, кто организовывал оборону города. Усилиями переводчика в городе была вывешена прокламация мнимого Кайдо. Для усиления регулярной армии были срочно собраны вспомогательные войска провинции. Старый генерал Факсиба, командующий регулярной армией, вызванный во дворец вместе с его офицерами, получил письменные распоряжения князя.
Князь был железным человеком, это знали все, и Факсиба нашел его еще более энергичным, чем обычно: Кайдо давал вспомогательным войскам три часа на сборы и заявлял, что тотчас же поведет их на врага.
Воодушевленный генерал Факсиба во весь опор умчался на эспланаду, где собирались солдаты. Произнеся речь, пронизанную античной лаконичностью, он вселил в своих полковников энергию князя Кайдо; трое из них тут же клятвенно пообещали вспороть себе животы, если враг не будет побежден до заката солнца. Ровно в полдень все войска были уже в сборе и готовы к походу. Ждали лишь князя. В указанный час, вырвавшись из объятий рыдающей Ямиды, которая с ужасной печалью уже представляла, как он будет подвергать себя смертельной опасности на следующий день после их свадьбы, князь покинул дворец во главе отряда свирепых воинов с тремя саблями.
Переводчику не очень-то хотелось надевать ратные доспехи, но, чувствуя себя как никогда необходимым командиру, он, тяжело вздохнув, согласился.
Фарандуль, вставший во главе войска, вскинул руку, тотчас же зазвучали приказы и колокольный звон, и вся армия, как один человек, устремилась к Фацуме.
Князь и его воины галопировали впереди, за ними, едва переводя дух, бежали полки. Старый генерал Факсиба, будучи человеком осторожным, еще утром выслал в разведку несколько рот легкой пехоты. После трехчасового перехода они обнаружили лучников этого авангарда сражающимися с передовыми войсками мятежников.
Решительная атака национальной гвардии Мико
Фарандуль-Кайдо дал своим людям час на передышку. Бунтовщики, подходящие форсированным маршем, разворачивались по всей равнине; увидев, что они пребывают в некотором замешательстве, наш герой отдал приказ о наступлении. Его войска с яростью бросились на врага; после первых залпов стрел и огня из кремневых ружей миковцы устремились вперед с саблями наперевес. Воины с тремя саблями из охраны князя, соскочив со своих скакунов, принялись размахивать саблями обеими руками с ловкостью, вызвавшей всеобщее восхищение; в мгновение ока корпус мятежников, на который они налетели, был разбросан по всей равнине.
Дело принимало хороший оборот для мнимого князя Кайдо. Атака Фарандуля во главе резервной роты генерала Факсибы заставила мятежников беспорядочно отступать. Все были обращены в бегство и рассеяны. Жители Мико, гордые своими ратными подвигами, взяли множество пленников. Лишь главарям бунтовщиков в полном составе удалось бежать и скрыться в горах.
Опьяневшая от счастья армия отправилась обратно в город со всеми своими трофеями и пленниками и вечером победоносно вошла в Мико. Мнимому князю пришлось проехать на коне под импровизированными триумфальными арками, выслушать кучу речей, из которых он не понял ни единого слова, и отвечать на поздравления – к счастью, через посредство переводчика. У парадных ворот дворца, освещенных тысячами фонарей, Фарандуля с нетерпением ждала Ямида. Как только он появился, она отбросила свой фонарь в сторону и упала в его объятья.
В тот же вечер Фарандуль, Мандибюль и переводчик уединились для совещания. Речь шла о выработке плана; теперь, когда мятежники были побеждены, завершить дело Беллоны[21] нужно было при помощи дипломатии. Единственным, кто годился на роль переговорщика, был сиамский переводчик, но послать его в Фацуму Фарандуль не мог, так как сам нуждался в его услугах. Было решено отправить утром главарям мятежников охранные грамоты для открытия переговоров в самóм Мико.
Отступление главарей мятежников
Возвращение князя Кайдо
Так как марш и сражение всех изрядно утомили, вскоре дворец погрузился в глубокую тишину.
Посреди ночи, в тот самый час, когда нашим крепко спавшим друзьям снились самые приятные сны, у городских ворот появился запыхавшийся и свирепый, весь в пыли человек; он гневно оттолкнул в сторону часовых, показался на глаза изумленному командиру поста и, взяв с собой несколько стражников, зашагал к дворцу. Дворцовая стража, увидев его, едва не попа́дала навзничь; он подал знак – и все двери открылись.
Окруженный солдатами, этот человек без малейших колебаний направился в покои Фарандуля. Воины с тремя саблями, наши друзья, безмятежно спали в прихожей – за пару минут их всех связали по рукам и ногам и сунули им в рот кляпы.
Затем этот таинственный человек, все так же сопровождаемый солдатами, вихрем ворвался в спальню Фарандуля.
Как уже, вероятно, догадался читатель, этим разъяренным человеком был князь Кайдо собственной персоной – настоящий, тот самый, жаждущий возмездия!
Фарандуль разбил мятежников в пух и прах; их главари, поняв, что заговор провалился, и дабы заслужить пощаду, отпустили князя на свободу, сообщив ему при этом сразу обо всех поразивших его несчастьях, то есть о появлении мнимого князя, женитьбе этого мнимого князя на красавице Ямиде и захвате дворца узурпатором трона, а заодно и невесты настоящего князя.
Печальное пробуждение для наших друзей! Полное крушение надежд! Теперь они все лежали на паркетном полу: матросы – с одной стороны зала, Фарандуль – с другой. Неподалеку расхаживал взад и вперед по галерее, выходящей на все еще ярко освещенный город, князь Кайдо, громовым голосом раздавая указания вытянувшимся перед ним по струнке офицерам. Дворец бурлил; второпях собранные полководцы спорили друг с другом, обвиняя один другого в недостаточной проницательности и неистово вспарывая себе животы в пылу дискуссии.
Старый генерал Факсиба, разгневанный тем, что он тоже, как и другие, попался на удочку проходимцев, вспорол себе живот на глазах у собственных офицеров, и его примеру последовали несколько министров.
На рассвете для наших друзей, казалось бы, настал роковой момент: перед ними выстроились свирепого вида стражники с обнаженными саблями. По приказу какого-то офицера веревки, которыми были связаны ноги матросов, разре́зали, и наши друзья, вынужденные встать после ударов клинками плашмя, прошли в галерею. Вместо того чтобы вывести их во двор для казни, как они того ожидали, их провели в огромную комнату, в которой Фарандуль признал тронный зал.
Там, сидя на помосте, их ожидали двенадцать офицеров: то был военный трибунал, которому было поручено наскоро их судить.
Перед судьями располагались вещественные доказательства, то есть трон Мико, на котором в течение полутора суток сидел Фарандуль, оружие «воинов с тремя саблями» и, наконец, сама Ямида, невеста князя, взятая узурпатором в жены.
Фарандуль и княгиня обменялись огорченным взглядом. О счастье! Фарандуль не прочел ни малейшего упрека в глазах Ямиды; напротив, по ее очаровательной щеке бежала слеза, которая заранее примирила нашего героя со всем, что могло последовать.
Как только прибыл ужасный Кайдо, судьи тотчас же приступили к исполнению своих обязанностей. Прошел короткий допрос, но обвиняемые не изволили отвечать, так как не поняли ни единого слова, затем Кайдо, выступавший в роли прокурора, вместо какой-либо речи просто-напросто продемонстрировал вещественные доказательства. Этого красноречивого обвинения судьям вполне хватило. Началось совещание, но, так как Кайдо выказывал лихорадочное нетерпение, вскоре все закончилось: председательствующий на скорую руку написал приговор, судьи поставили свои подписи, и приговор был зачитан обвиняемым.
По ужасной гримасе, с которой выслушал приговор сиамский переводчик, матросы поняли, что военный трибунал был к ним весьма суров.
– Ну же, давайте, просветите нас, – попросил переводчика Мандибюль. – Что там такое? Повешение? Обезглавливание? Вспарывание живота? Нет? Проклятье! Тогда это еще хуже, чем в Китае!
– Увы! – пробормотал переводчик.
– Не томите! Говорите сейчас же!
– Нас бросят в кипящий жир, в котором мы и будем вариться, пока не умрем.
– Кипящий жир!.. Какой ужас! Я не согласен – подаю апелляцию! – вскричал Мандибюль.
Вместо ответа судьи черкнули еще несколько строк, которые и зачитал председательствующий. Это был небольшой постскриптум, добавленный по просьбе князя Кайдо и назначавший казнь на этот же день.