– Я передал своему адвокату, что тюремный психиатр сказал: «Послушайте, я думаю, у вас может быть синдром Аспергера», – вспоминает Стивен. – И адвокат ответил: «О нет, нам нельзя упоминать это. Это может привести к тому, что вы получите IPP».
IPP – это форма приговора с неопределенным сроком действия, известного как «тюремное заключение ради защиты общества». Соответствующая статья закона вступила в силу в Англии и Уэльсе в 2005 году и была задумана как средство защиты общественности от преступников, чьи преступления недостаточно серьезны для пожизненного заключения. Идея заключалась в том, что после отбытия первоначального приговора комиссия по условно-досрочному освобождению оценивала, достаточно ли безопасен заключенный для выхода на свободу. Если заключенному отказывали в условно-досрочном освобождении, ему приходилось выждать еще год, прежде чем повторять попытку. И никаких ограничений на количество отказов не существовало. В период с 2005 года до отмены в 2012 году этой статьи закона IPP широко применялись, причем непоследовательно и непредсказуемо. Они стали источником споров. Теоретически вы могли бы выйти на условно-досрочное освобождение после пяти лет тюремного заключения за вооруженное ограбление, но затем провести остаток своей жизни, пытаясь доказать, что больше не представляете опасности для общества.
Таким образом, можно понять, почему кое-кого из адвокатов пугала идея о прямой связи между вооруженными ограблениями и психическим заболеванием, таким как синдром Аспергера, которое невозможно облегчить или полностью вылечить. Над Стивеном нависла реальная угроза оказаться в ситуации «уловки-22» [25]. Лучше уж преуменьшить психические проблемы или просто не упоминать о них и получить конкретный срок приговора. В любом случае Стивен не ставил под сомнение решение своей защиты.
– Я просто сказал: хорошо, вам виднее.
Стивен начал отбывать свои тринадцать лет. Это давалось ему тяжело. Хотя во время пребывания в тюрьмах США ему тоже пришлось несладко, ощущение нереальности происходящего – того, что все эти испытания являются частью его грандиозных приключений, – облегчало жизнь. В Великобритании эта иллюзия рассеялась. Стивен никак не мог обвыкнуться. Заключенные и тюремный персонал не собирались закрывать глаза на его прямоту в высказываниях и социальную наивность, потому что здесь Стивен не был иностранцем. Над ним издевались за его навязчивую потребность в соблюдении рутинного распорядка дня, за настойчивые требования, чтобы определенные вещи делались определенным образом в определенное время. Стивен продолжал упрекать себя за совершенные преступления и причиненную другим людям боль. Он сидел в камере и на листах официальной почтовой бумаги тюремной службы писал сам себе:
«Я мечтал стать современным Робин Гудом, вызволяющим бедняков во всем мире из-под гнета банков и корпораций. „Кради у богатых и отдавай бедным“, – гремел в моей голове голос Справедливости. Попав в круговорот наркотиков, праведного негодования, социофобии и навязчивого желания мстить капиталистическим организациям, я пошел по пути добрых намерений и в конечном итоге провалился в бездну ада.
Если люди пострадали (морально) из-за моих действий, пусть они знают, что это никогда не входило в мои планы. А ведь некоторые действительно пострадали… стали жертвами моей войны с банками и букмекерами. Для этого нет никакого оправдания. Если я и заслуживаю тюремного срока, так это за подобные действия».
Шли годы. Стивена переводили из тюрьмы в тюрьму. В 2011 году он проконсультировался с другим адвокатом, который посоветовал рассмотреть возможность проведения психиатрической экспертизы. В итоге в феврале 2013 года доктор Сулейман встретился со Стивеном и составил полное психиатрическое заключение, в котором пришел к выводу, что «нет никаких сомнений в том, что мистер Джекли страдает синдромом Аспергера».
В следующем же месяце Стивен подал апелляцию, касающуюся тринадцатилетнего срока. В письменном заявлении, представленном в апелляционный суд, новый адвокат Стивена утверждал, что синдром Аспергера следует рассматривать как смягчающий фактор по трем ключевым причинам:
1. Как видно из отчета доктора Сулеймана, заболевание у Заявителя прогрессировало в течение долгого времени и ухудшило его способность правильно относиться к окружающему миру. Что характерно, его социальные взаимодействия значительно пострадали; он проявляет некоторые параноидальные черты личности и страдает навязчивыми желаниями и страхами. Все это соответствует поставленному диагнозу.
2. Сочетание этих черт личности неизбежно повлияло на его коэффициент ответственности за совершенные преступления, ведь как только Заявителю пришла в голову идея совершить ограбления, он стал одержим ими и не мог «остановить» себя, хотя и понимал, что это неправильно.
3. Страдая заболеванием, он был не в состоянии оценить вред, который причинял людям в результате своих противоправных действий.
Вопреки совету адвоката Стивен также представил судье свое напечатанное на семи страницах эссе под названием «Отчаянные времена». В нем Стивен попытался объяснить, чего именно хотел достичь и с какой целью. В основной части эссе есть такие строки:
«За каждое так называемое достижение прогресса, за каждое денежное обогащение обычно приходится платить. Как сказал Марио Пьюзо, „за всеми богатствами кроется преступление“. Это утверждение верно как для человечества, так и для мира природы. На нашей планете существует одна жестокая, но непреодолимая неизбежность: когда у одного прибывает, у другого обязательно убывает… Я дал обещание изменить ситуацию, которое, возможно, стоило бы более точно назвать клятвой. Я поклялся что-то изменить. И понимал, что время уходит.
Даже пять лет назад над планетой уже нависла угроза экологического кризиса. Требовались решительные, беспрецедентно смелые действия. Но для каждой цели и мечты есть одно важное условие, позволяющее воплотить ее в жизнь. То же самое условие сейчас требуется для всех человеческих начинаний, независимо от приложенных усилий или необходимости. Да, мне требовались деньги.
Я решился на радикальные, почти революционные действия. Из точки А мне требовалось добраться до точки Б. И все, о чем я мог думать, – это добраться до Б. Конец глобальному неравенству, выживание человечества, освоение космоса… вот к чему я стремился. Да, потребовалось бы время. Да, многим пришлось бы пожертвовать. Но – и за эту идею я цеплялся больше всего – это было возможно.
Банки, букмекерские конторы и строительные компании являются символами нынешней социально-экономической системы, возглавляемой мировой олигархией. Они воплощают собой не просто денежный обмен и легализованное ростовщичество. Для меня они были законной мишенью – не из-за денег, которыми они распоряжались, а скорее из-за того, что они собой представляли. В то время руководители банковских учреждений выплачивали себе миллионные премии, представители верхушки власти покупали новые яхты и престижные автомобили. Почему их должно было волновать, что „экономика“ находится в кризисе; что безработица и финансовая нестабильность распространяются, как чума?.. Повторялась уже известная истории величайшая несправедливость: бедные и уязвимые страдают, в то время как богатые и могущественные выходят сухими из воды».
Апелляция не возымела успеха. Вспоминая прошлое, Стивен признает, что, вероятно, ему не стоило представлять эссе в суд. Лорд-судья Трейси отклонил доводы адвоката Стивена о том, что синдром Аспергера является смягчающим обстоятельством. Стивен, по словам судьи, оказался достаточно умен, чтобы сдать выпускные экзамены и поступить в университет. Прежде он жил законопослушной жизнью, а значит, понимает разницу между добром и злом. Он должен был предусмотреть, как его действия повлияют на жертв, и, как продолжил судья, «его модус операнди заключался в запугивании жертв, чтобы те выполнили его требования».
Лорд-судья Трейси сделал две небольшие уступки. Он признал, что, как только Стивен добровольно решил начать свои преступления, синдром Аспергера усилил его одержимость идеей и желание продолжить. Судья также признал, что «негибкое мышление и отвращение к переменам» сделали для Стивена пребывание в заключении более сложным, чем для большинства заключенных. В результате из-за синдрома Аспергера срок наказания Стивену был сокращен на двенадцать месяцев: с тринадцати лет до двенадцати.
Доктор Сулейман признается: он надеялся, что его отчет поможет Стивену добиться гораздо большего сокращения срока наказания. Проблема заключалась в том, что сделать это по апелляции гораздо сложнее. При повторном рассмотрении дела, объясняет он, у суда нет той свободы действий, что при первом. Доктор считает, что упоминание о синдроме Аспергера надо было включить в первоначальную линию защиты Стивена в 2009 году. Он вскидывает руки, улыбается и вздыхает:
– Лично я считаю, что, если бы отчет был составлен и диагноз был поставлен в первый раз, Стивен получил бы гораздо меньший срок наказания.
Во время пребывания в британских тюрьмах Стивен получил в Открытом университете [26] степень по социологии, с отличием окончив учебу. Он писал стихи и рассказы для газеты для заключенных британских тюрем «Инсайд таймс». Получил благотворительную премию в области искусств за литературное творчество. От своего имени он начал серию длительных судебных тяжб против вынесенного приговора, но в итоге ничего не добился. Его восемнадцать раз переводили из тюрьмы в тюрьму. Стивен задумал создать стартап, который будет публиковать творческие работы бывших преступников и других находящихся в уязвимом положении членов общества, и после своего освобождения воплотил этот план в жизнь, назвав проект Arkbound. Он начал писать две книги. Первый роман, «Благие намерения», повествует о молодых людях по имени Джон и Сара, которые ведут жизнь, подобную жизни Бонни и Клайда, совершают ограбления казино, чтобы отдать деньги нуждающимся. Вторая книга, «Только небо», – сугубо авт