Конечно, в Риме нет морозов. Но если за окном плюс пять, а в квартире не топят? Если каменный, как в большинстве домов Италии, пол холоден, как лед, а на кухне нет горячей воды? И к тому же у вас грудной ребенок со всеми вытекающими отсюда последствиями?
В Риме нет централизованной подачи горячей воды. В каждой квартире имеется отдельная электрическая колонка-кипятильник. Нагретой воды в бачке хватает для мытья лишь одному члену семьи. Следующему приходится ждать своей очереди часа два-три, пока не согреется новая порция. В это время нельзя мыть посуду на кухне, ибо горячая вода подается из того же кипятильника.
Конечно, воду можно вскипятить и в кастрюле на газовой плите. Но газовая плита снабжена счетчиком, и горе вам, если вы вовремя не оплатите счет газовой компании! На другой день в квартиру придут суровые «текничи» с кожаными сумками через плечо, молча достанут из них разводные ключи и так же молча отключат газ. Напрасно вы будете лепетать о том, что «случайно забыли уплатить», что «сегодня же заплатите», что «как же можно жить без газа» и т. п.
«Текничи» неумолимы. Так, наверное, неумолимы были сборщики налогов в Древнем Риме, готовые продать нарушителя закона в рабство. К счастью, сейчас в рабство не продают. После визита представителя газовой компании нужно стремглав бежать на почту и отстоять там часок-другой в очереди (у нас даже на главном почтамте не бывает таких очередей, как в почтовом отделении на площади Болонья, рядом с которой мы жили), а потом не менее стремительно нестись в контору газовой компании. Поблуждав там опять-таки часок-другой в поисках нужного чиновника, вы, наконец, передаете ему квитанцию об уплате счета за газ.
Но это не значит, что к вам тут же придут и включат газ. Отключают быстро, а включают «аль пью престо поссибиле» – так быстро, как это только возможно. В переводе с местного бюрократического языка это означает: через несколько дней. Все эти дни вы будете сидеть без горячей пищи. Конечно, можно подогреть обед и на электроплитке. Но тут тоже нельзя забывать о счетчике, но уже электрическом… А жаловаться некому: нет родного ДЭЗа, нет райисполкома. Впрочем, это в те времена мы удивлялись таким порядкам, а сегодня и в нашей стране – такие же прелести капитализма.
Есть, правда, хозяин дома. Однажды мы пришли к нему с жалобой: почему не работает отопление, а если работает, то только два часа в день, в то время как, согласно контракту о наеме помещения, пункт 12, подпункт «а», сдающий помещения «обязан обеспечивать в зимний период надлежащее тепло в них посредством включения соответствующих отопительных устройств в течение известного периода и не менее 4 часов в сутки»?
В ответ на мою гневную филиппику хозяин спокойно сложил на толстом животе руки и сладким голосом спросил:
– Хотите по чашечке кофе, синьоры?
– Нет, не хотим, – отказались мы. – Почему не работает отопление, как это предусмотрено контрактом, пункт 12, подпункт «а»?
– Жаль! – Хозяин заметно погрустнел. – Жаль, что не хотите. Кофе хороший. Дело в том, что мне опять не завезли топливо…
– Причем здесь топливо? – возражали мы. – Согласно контракту, вы обязаны…
– Увы, синьоры, – еще печальнее отвечал хозяин. – Не завезли топливо! Ох уж эти проклятые транснациональные корпорации! Цены растут, а бедной Италии нечем платить за нефть. Ну совсем нечем! Кстати, синьоры, по чашечке кофе?
– Да причем здесь это?! У нас в квартире холодно! Если вы не будете топить, мы перестанем вносить квартплату!
– Ну зачем же так, синьоры! – Вконец расстроился хозяин, понимая, что мы не пойдем в штаб-квартиру итальянской нефтяной компании ЭНИ или «Бритиш петролеум», чтобы выяснить, когда же поступит нефть. – Не волнуйтесь! У меня есть небольшие запасы. Резервные, на крайний случай. Завтра же…
– Сегодня же!
– Ну хорошо, хорошо. Сегодня же… Сегодня вечером я включу отопление. Но что будет завтра… – Он развел руками и закатил глаза. – Не знаю, мадонна сантиссима, не знаю…
Счетчик стоял еще и на телефоне. Сколько минут поговоришь, за столько и заплатишь. Даже в тесном лифте «на две персоны» имелся металлический ящичек для монет. Нет в кармане мелочи – топай пешком!
Зато подъезд в доме был роскошный: цветы в кадках, на ступеньках мягкая ковровая дорожка, огромная входная дверь с большой медной ручкой, которую портье каждое утро остервенело драил до сверхъестественного блеска.
Кстати, о дверях. В Италии входные двери домов – это массивные сооружения из мореного дуба или пуленепробиваемого стекла толщиной сантиметров тридцать с тяжелой медной ручкой и хитроумным замком. Не случайно их называют «Нортоне», то есть, не дверь, а «дверище». Такие двери, вероятно, остались от средневековья, когда они служили защитой от нападений воинственных соседей или шаек разбойников.
Мы приехали в Рим в разгар экономического кризиса. Резко подскочили цены не только на солярку для отопления, но и на бензин и другие виды жидкого топлива. Экономили на обогреве домов, стали выключать по ночам световую рекламу, а по воскресеньям запретили пользоваться автомобилями. Эти ограничения потом отменили, но в памяти осталось гнетущее впечатление погруженного во мрак огромного города, где ночную тишину нарушал лишь цокот копыт клячи решившего заработать на кризисе предприимчивого извозчика.
Но зима закончилась, и вслед за ней наступила весна. Это самое чудесное время года в Риме. Не идут больше ледяные дожди, небо радует голубизной, горячее солнце прогоняет прочь надоевшую сырость, распускаются цветы. Торговцы выставляют в витринах яркие платья, светлые костюмы. Из распахнутых дверей баров гремят мелодии новых песен, написанных специально к летнему сезону, а люди за чашкой кофе у стойки оживленно обсуждают, кто куда поедет отдыхать. Весна – лучшее время для прогулок по городу: еще не жарко и не так много туристов, от которых летом не будет прохода.
В Риме не один центр, как, например, у нас в Москве Красная площадь, а несколько. Исторический центр – это Форум, Капитолийский и Палатинский холмы; торговый – многолюдная виа Национале; религиозный – площадь Святого Петра. Пьяцца Навона, площадь Испании, виа Маргутта – средоточие художников и туристов, а нарядная виа Венето – цитадель «сладкой жизни».
Пьяцца Венеции с памятником Виктору-Эммануилу II, королю, при котором произошло объединение Италии, – парадно-официальный центр «вечного города». Памятник представляет собой целый дворец. В глазах рябит от невероятного нагромождения мраморных колонн, портиков, бронзовых статуй и бесконечных лестниц. Монумент был закончен в 1911 году, и римляне тут же окрестили его «тортом».
Искусствоведы и историки заявили, что это нелепое сооружение уродует центр города, но их не послушали. Мраморный «торт» стал неотъемлемой частью «вечного города» и его истории. Здесь по праздникам проводят парады, здесь Муссолини кривлялся перед толпой и устраивал факельные шествия чернорубашечников.
Чтобы было удобнее маршировать, дуче приказал снести один из старинных кварталов между Колизеем и пьяццей Венеции. На его месте проложили широченную магистраль – аллею императорских форумов. Парады и в самом деле стало проводить удобнее, но историческому облику древнего центра города был нанесен непоправимый ущерб.
Вдоль аллеи среди чахлых акаций скучают бронзовые статуи римских императоров. Среди них и Юлий Цезарь. Пальцем правой руки он задумчиво показывает на небо, а левой – в сторону платной стоянки для автомобилей. Испачканный птицами монумент напоминает о тщетности человеческого стремления к славе. А ведь именно здесь Цезарь когда-то гордо шел среди ликующих толп во главе своих грозных легионов, а солдаты со смехом кричали ему вслед: «Перестань заглядываться на девок, лысый черт!»
Такова была традиция: чтобы триумфатор не зазнавался, толпа вместе с приветствиями выкрикивала язвительные замечания.
Со временем традиции изменились. Муссолини тоже не мог похвастаться густой растительностью на голове, однако никто не осмелился бы публично назвать его «лысым чертом». Во времена фашистских триумфов весь город был увешан плакатами с лаконичной надписью: «Дуче всегда прав».
Аллея императорских форумов упирается в кирпичную «чашу» с отколотым боком – Колизей. Это, пожалуй, самое знаменитое из сохранившихся до наших дней сооружение Древнего Рима. До сих пор его размеры впечатляют. Высота Колизея – 57 метров, длина по окружности – 627. Он был построен почти 2 тысячи лет назад, во времена императоров Флавиев. Его сооружали тысячи еврейских рабов на месте большого искусственного озера, примыкавшего к вилле Нерона. Цирк Флавиев прозвали Колизеем (что значит «огромный») не потому, что он был велик (как я уже писал, «стадион» Чирко Массимо был еще больше), а по имени стоявшей рядом гигантской позолоченной статуи Нерона, прозванной в народе «колоссом».
Стены Колизея сложены из узкого, хорошо обожженного так называемого римского кирпича. Раньше они были облицованы плитами из мрамора и травертина, державшимися с помощью железных скоб, от которых до сих пор сохранились отверстия. Состязания происходили на арене – громадной деревянной платформе, посыпанной песком, впитывавшим кровь гладиаторов и зверей. Песок по-итальянски «арена» – отсюда и пошло это название. Арену можно было наполнить водой, что позволяло разыгрывать «навмахии» – морские сражения с участием настоящих кораблей.
В жаркие дни специальные отряды матросов натягивали над амфитеатром «веларий» – полотняную крышу, чтобы предохранить зрителей от палящих лучей солнца. Колизей был, таким образом, первым крытым стадионом мира.
Теперь арены больше нет. Остались лишь изъеденные временем стены, которые поддерживали деревянную платформу. Хорошо видны также коридоры и помещения для зверей, которых поднимали наверх при помощи 32 подъемных машин – лифтов. Лифты тоже впервые появились в Риме.
В дни торжественного открытия цирка император Тит велел устроить грандиозный «праздник» – сражение гладиаторов между собой и борьбу гладиаторов с дикими зверями. Гладиаторы были вооружены специальными обоюдоострыми мечами – «гл ад пумами». В итоге кровавых «развлечений», которые продолжались сто (!) дней, погибли тысячи гладиаторов и пять тысяч диких зверей. Устраивались также сражения между рабами и приговоренными к смертной казни, которые были вынуждены сражаться не на жизнь, а на смерть. Кровавые забавы прекратились только в 404 году нашей эры.