Многие знаменитые люди прошлого были от Рима в восхищении. «О, Рим, ты целый мир!» – воскликнул очарованный «вечным городом» Гёте. Всю жизнь восхищался Италией и Николай Гоголь. Однако с тех времен город сильно изменился. Исчезли сады и виноградники на окраинах. На их месте еще в 70-80-х годах прошлого века выросли вереницы тяжелых и однообразных домов, которые сделали Рим похожим на другие западноевропейские столицы. А в нашем веке улицы заполнили лавины грохочущих автомобилей. Стены мраморных палаццо изуродовала назойливая реклама. Повсюду появились отделанные пластиком и никелем американские бары, а изящные силуэты акведуков, «сработанных еще рабами Рима», перечеркнули бетонные эстакады скоростных автострад.
Время не остановишь. Техника, прогресс неузнаваемо меняют облик городов, технический прогресс создает все более сложные проблемы в «вечном городе». Все возмущаются, например, грязью на улицах, но сами жители мало что делают, чтобы в столице было чище. В Риме до сих пор сохранилась традиция – в ночь под Новый год выбрасывать из окон на улицу старые вещи: мебель, негодную посуду, всякую рухлядь. Утром первого января по некоторым районам города невозможно проехать. Улицы завалены мусором, усыпаны битым стеклом. Но и в другие дни кое-кто поступает не лучше. Что же делать? Штрафы не помогали 200 лет назад, не помогают и сейчас.
Мусор на улицах всего лишь одна из проблем муниципалитета. Очень тяжело обстоит дело с жильем. Сотни лет Рим застраивался хаотически, без всякого плана, особенно в первые десятилетия после войны. Газеты окрестили тот период «секондо сакко ди Рома» (второе разграбление Рима) по аналогии с разорением «вечного города» варварами. Столица была фактически отдана на откуп строительным спекулянтам. А им было выгодно строить дома для богачей. До сих почти половина квартир в Риме не имеет ванн, 72 процента лишены центрального отопления, а есть и такие дома, где «удобства во дворе». Целые кварталы, такие, как, например, Мальяна, были построены с грубейшими нарушениями градостроительных норм. Дома стоят впритык друг к другу, нет ни скверов, ни дворов. Дети играют на проезжей части, среди автомобилей. Ко многим улицам до сих пор не подведены водопровод и канализация. Есть кварталы, построенные ниже уровня Тибра, где во время дождей из кранов вместо воды течет грязь.
– С урбанистической точки зрения современный Рим – чудовищный город, – рассказывал мне во время интервью тогдашний мэр столицы Джулио Арган, который до того, как стать градоначальником, долгие годы работал историком-искусствоведом и считается одним из крупнейших знатоков столицы. – Многие годы он рос и развивался без плана. В нем невероятно трудно найти не только жилье, но и работу. Помимо строительной, в городе почти нет никакой другой крупной индустрии. Это город министерств, чиновников и бюрократов, а простому народу в нем приходится очень нелегко.
Точку зрения Джулио Аргана разделяют многие другие жители Рима, видные деятели культуры. «Обшарпанным и расхлябанным» называл его писатель Альберто Моравиа в своей книге «Против Рима». Поэт Эудженио Монтале объявил, что «Рим – это задворки Европы», а писатель Гоффредо Паризе утверждал, что итальянскую столицу можно сравнить «с каким-нибудь городишком в Турции». Острые на язык жители Тосканы сочинили в свое время едкую эпиграмму:
Сидит немало дураков по городам своим,
Но тот четырежды дурак, кто уезжает в Рим?»
Но вот парадокс. Как бы ни ругали столицу ее жители и их соседи, «Вечный город», словно магнит, притягивает к себе людей со всего света.
Почему? На этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Что касается туристов, то их влекут развалины Форума, Колизей и другие памятники древности, которыми так богат «вечный город». Но что находят в нем те, кто остается в нем навсегда? Почему об этом городе создано столько легенд? Почему Гёте воскликнул, уезжая из Рима: «Кто видел Италию, и особенно Рим, тот никогда не будет совсем несчастным!»? И в чем, наконец, это «чувство Рима», о котором упоминает Муратов? Да и есть ли оно?
Я задал этот вопрос Джулио Аргану, но он покачал головой: «Чувство Рима? Не знаю… Вероятно, это любовь к городу? Я прожил в нем почти всю жизнь и воспринимаю его как часть самого себя. А сказать, что я люблю самого себя, будет нескромно. Для меня Рим – это… – Арган задумался и подошел к распахнутому окну. – Рим – это Рим? Вот посмотрите, здесь каждый камень – история, каждый камень дышит. Вы чувствуете? Это – аромат истории, аромат веков!»
За окном муниципального дворца, выходящим на изумительную по красоте площадь Кампидольо, тихо умирал день. Теплый ветерок лениво шевелил бордовые с желтым муниципальные флаги на палаццо «Дей сенатори». Лучи заходящего солнца золотили изумрудную плесень на гриве бронзового коня и на плечах оседлавшего его всадника – императора Марка Аврелия. Это единственная конная статуя, сохранившаяся со времен Древнего Рима. После краха империи «языческие» памятники безжалостно уничтожались, но Марка Аврелия ошибочно приняли за императора Константина, сделавшего христианство официальной религией, и благодаря этому он уцелел.
О площади Кампидольо на Капитолийском холме можно рассказывать бесконечно, ведь здесь, согласно легенде, был основан «вечный город». Кампидольо – самый высокий из семи холмов Рима. Благодаря своим обрывистым склонам он превращался в неприступную крепость, что, вероятно, и послужило причиной того, что это место было выбрано для «местожительства» первыми римлянами. Здесь при раскопках нашли черепки керамической посуды, относящиеся к XIV–XIII векам до н. э., – самые древние из обнаруженных на территории Рима.
Сами римляне, хотя и гордятся своим легендарным прошлым, охотно над ним подшучивают. «Рим стал великим городом по очень простой причине, – с улыбкой говорят они. – Дело в том, что нашим школьникам в те времена не надо было учить латинский язык – он был их родным. В противном случае у них просто не было бы времени, чтобы завоевать полмира и создать удивительную цивилизацию».
Со своим прошлым римляне никогда не расстаются. Они живут среди него, и оно живет в них. В центре города дома построены прямо на фундаментах древних храмов, лепятся к обломкам старинных терм и дворцов, а некоторые жилые здания целиком сложены из остатков мраморных плит и колонн. В средние века по приказу пап и князей не только с Колизея, но и с других «языческих» памятников безжалостно сдирали мраморную облицовку и пережигали ее на известь. Особенно усердствовало в этом знатное семейство Барберини. В Риме до сих пор вспоминают: «То, что не успели разрушить в Риме варвары (по-итальянски «барбари»), то уничтожили Барберини!»
Но и в более поздние времена обломки античного Рима продолжали служить строительным материалом. При сооружении сравнительно еще «новых» зданий нередко использовали мраморные плиты из императорских гробниц, которым место в музеях; в подъездах некоторых домов стоят бюсты древнеримских императоров, полы в частных виллах нередко выложены мозаикой, украденной из Помпей или Остии-Антики, а во многих дворах валяются обломки великолепных мраморных колонн, на которых лениво греются на солнце откормленные кошки.
В Музее истории Рима есть фотографии, показывающие, каким был город сто лет назад, когда еще не начинали в массовом масштабе раскопки. Он мало похож на нынешний. Многие памятники еще были скрыты под слоем земли. Слава древним архитекторам и строителям города! Они строили и в самом деле на века. Сохранившиеся до наших дней сооружения возводились из узких, хорошо обожженных «римских» кирпичей, которые скреплялись крепчайшим раствором и клались в несколько рядов – в некоторых местах до 20 кирпичей в ряд. Мрамор почти везде ободрали, но прочные стены остались.
Однако сейчас у древнего Рима появились новые страшные враги: машины и смог. От непрерывной вибрации грунта, вызванной потоком автотранспорта, фундаменты многих древних зданий стали разрушаться. От изумительной по красоте арки императора Константина откалываются куски, зазмеились трещины по бесценным фризам колонны Траяна, даже на несокрушимых стенах Колизея появились трещины.
Губителен для мрамора дворцов и памятников так называемый каменный рак, который образуется от смеси выхлопных газов автомобилей и копоти сотен тысяч работающих на солярке отопительных систем. Этот «рак», как установили ученые, глубоко проникает в поры мрамора, делая его хрупким, как стекло. Как бороться с «каменным раком», никто пока не знает.
За последние годы, особенно после того как к власти пришел левый муниципалитет, в Риме многое сделано для спасения бесценных памятников прошлого. Чтобы предотвратить вибрацию зданий, создано несколько «пешеходных островков», например, запрещен проезд машин возле Колизея и Арки Константина. Многие монументы, находящиеся в особо критическом состоянии, реставрированы; ведутся работы по спасению мраморных памятников от губительного «каменного рака».
В перспективе предстоит сделать еще больше. Но на это нужны деньги, новые ассигнования, новые специалисты, а в стране не хватает жилья, многие здания обветшали и требуют ремонта. Надо думать о том, как помочь тем, кто живет в бараках и домах, где нет элементарных удобств, как сделать так, чтобы никому зимой не было холодно. А сколько транспортных проблем!
Рим – это не только прошлое. Рим – не музей под открытым небом. Это современный город, где люди живут, работают, страдают, где они ведут борьбу за лучшее будущее. Приятно, конечно, когда в стену твоего дома вмурована плита из древней гробницы, а из окна можно увидеть Колизей. Но если при этом в доме нет отопления, нечем оплачивать счета за газ и свет, а на работе готовятся массовые увольнения, то тут уж не до архитектурных красот.
Мой друг, старожил итальянской столицы Паоло Роботти говорил мне: «История Рима длиннее и богаче, чем у других городов, да и памятников в нем побольше. Но дело не только в этом, ведь каждый город – это, прежде всего, его жители. В Риме жили и сейчас живут необыкновенные люди. Здесь творили, например, Микеланджело и Рафаэль, а сейчас работают многие известные во всем мире художники, скульпторы и писатели. В прошлом веке жители города мужественно боролись за объединение Италии, а в годы второй мировой войны многие шли в партизаны и сражались против гитлеровцев.