Растительный мир довольно разнообразен. Как и в любой средиземноморской стране, в Альпах на высоте до 800 метров растут горные широколиственные леса, преимущественно дубовые, с примесью каштана, ясеня и клена. На высоте 800-1800 метров – леса буковые и хвойные. На Апеннинах, в горах Сицилии и Сардинии растут каменный и пробковый дуб, бук, каштаны, на песчаных и скалистых участках – пинии, алеппская сосна. На равнинах и на морском побережье леса почти повсеместно уничтожены. Частично они были вырублены на топливо еще во времена Древнего Рима, частично истреблены в ходе хаотичного индустриального развития страны. Немало их гибнет и в наши дни от лесных пожаров засушливым летом.
Огромный ущерб флоре нанесло массовое разведение коз и овец. Они пожирали зеленые побеги молодых растений, в результате чего обширные пространства превратились в каменистые пустоши, покрытые лишь чахлым колючим кустарником. Так выглядят, например, горные районы Сицилии и Сардинии.
На морском побережье преобладают вечнозеленые душистые заросли можжевельника, лавра, фисташкового дерева, тимьяна. Рощи пиний и кипарисов, встречающиеся ныне кое-где на побережье, имеют искусственное происхождение. По берегу Тирренского моря и в Южной Италии можно увидеть карликовую веерную пальму.
Хищническое истребление лесов и обеднение растительного покрова Италии обернулись для страны опасными экологическими последствиями. Бурные дождевые потоки, не задерживаемые более растительностью, размывают землю, вызывают эрозию почв. Часто происходят оползни, обвалы, губительные для дорог и горных поселков.
Современный житель Италии практически лишен удовольствия побродить по цветущему лугу или поваляться на лесной лужайке. В окрестностях Рима, например, нет ни клочка свободной земли.
Кругом либо каменистые холмы с чахлым кустарником, либо бесконечные ограды с надписью: «Проприета привата» (частная собственность). Работая в Ленинграде гидом с итальянскими туристами, я никак не мог понять, почему их так поражают наши леса. Казалось бы, деревья как деревья, трава как трава – ну что в них особенного? Только приехав в Италию и поколесив по ней на машине, я с грустью увидел: итальянцы погубили свою природу. Много здесь фруктовых садов, плантаций персиков, абрикосов и апельсинов, естественные же леса сохранились лишь кое-где в горах.
В результате истребления лесов с территории страны практически полностью исчезли все виды крупных животных. Только в лесах глухих уголков Альп можно встретить бурого медведя, волков, кабанов, да в национальных парках сохранились горные козлы и олени.
В прошлом веке великий итальянский поэт Винченцо Монти назвал Италию «садом природы». Теперь этот «сад» скорее напоминает огород. О ее некогда роскошной природе говорят лишь стихи да картины минувших эпох.
Итальянцев не существует
Итальянский писатель-публицист Энцо Бьяджи начал свою популярную книгу об Италии пародоксальной фразой: «Итальянцев не существует». Те, кого обычно так называют, на самом деле, утверждает он, являются тосканцами, сицилийцами, сардами, пьемонтцами, жителями Калабрии, Фриули и т. д. Резкие различия между народами разных областей вызваны особенностями исторического развития и географического положения Италии. Долгое время страна развивалась как конгломерат мелких, раздробленных государств-княжеств и городов-республик. Отделенные друг от друга высокими горами, а порой и морскими проливами, как, например, Сицилия и Сардиния, они столетиями существовали в изоляции. Кроме того, Италия долгое время находилась под господством иностранных государств. Так, например, Сицилия принадлежала арабам, а потом испанцам, северными районами владели французы, австрийцы и т. д.
Изолированное развитие привело к образованию на Севере и Юге отличающихся друг от друга антропологических типов. В Венеции и Тревизо, например, можно встретить блондинов, которых легко спутать с западногерманскими туристами, а иного жителя Сицилии или Сардинии не трудно принять за араба. Иностранные завоеватели менялись так часто, что населению не оставалось ничего иного, как приспосабливаться и повторять: «Вива, Испания, Франции – честь, лишь бы нам только дали поесть!» Не отсюда ли идет традиционный для итальянского обывателя конформизм?
Немногим более ста лет назад на литературном итальянском языке говорили не более 600 тысяч человек, три четверти из которых жили в Риме и в области Тоскана. Сейчас положение иное, но до сих пор лишь 50 процентов жителей Апеннин говорят на литературном итальянском языке не только в общественных местах, но и дома.
Да и то сам этот классический итальянский появился только во времена Данте. Lingua Toscana in bocca romana (язык Тосканы, т. е. жителя Флоренции, во рту у римлянина), так определяли этот язык в те времена. А представителей этнических групп, говорящих на других языках, немного, всего несколько сот тысяч. На Севере живут ретороманцы (фриулы), тирольцы, небольшая группа провансальцев. На границе с Югославией – словенцы и хорваты. Есть также малочисленные группы албанцев, греков, а на Сардинии – каталонцев.
А на каком же языке говорят остальные жители Италии? Они изъясняются на диалектах итальянского: в области Фриули – на фриулианском, в Неаполе – на неаполитанском, в Венеции – на венецианском и т. д. А на Сардинии говорят на особом, сардском языке. Всего диалектов насчитывается более тысячи, причем некоторые из них очень сильно отличаются один от другого. Как филолог по образованию, я довольно хорошо знаю классический итальянский язык, однако почти ничего не понимал, когда в Неаполе или в Венеции местные жители разговаривали между собой на диалекте.
А вы думаете, легко перевести на русский язык неаполитанскую песню «О соле мио»? Когда я учился на втором курсе филфака ЛГУ, мне принесли пластинку с записью неаполитанских песен с просьбой сделать перевод. Я согласился, но… Увы! К стыду своему, я почти ничего не мог понять. Пришлось идти к итальянским студентам с просьбой о помощи.
Впрочем, я мог и не очень стыдиться. Даже самый великий итальянский полиглот – кардинал Джузеппе Гаспарре Медзофанти, говоривший на 114 языках, не знал всех итальянских диалектов. В самом деле, по-итальянски яблоко – «мела». На Сицилии его называют «пумо», в Калабрии – «милу», а в области Вене-то – «помо». Как не запутаться?
Не меньше, чем языки, отличаются обычаи и традиции разных областей. Длительное изолированное развитие областей Италии привело к формированию в них различных этнических особенностей. В Риме, в новом квартале ЭУР, есть этнографический музей, где собраны костюмы, предметы быта и народного творчества жителей Апеннин, Сицилии и Сардинии. Общее впечатление от этого музея такое, будто речь идет о народах, населяющих разные государства, а не о жителях одной, не очень большой страны.
«Увы, – шутливо сетует все тот же Бьяджи, – итальянцев не объединяют даже традиционные «спагетти». Во-первых, макароны (их называют «паста») бывают десятков разных сортов: толстые, тонкие, с дырочками и без, длинные и в виде коротких обрезков и даже тончайшие, как паутина, под романтическим названием «ангельские волосы». Во-вторых, в каждом городе «пасту» готовят по-разному. И вообще макароны не итальянское блюдо. Секрет его приготовления привез Марко Поло с Востока».
«Итальянцев не существует», – шутливо заверял, как я уже упоминал, Энцо Бьяджи. Однако именно ему принадлежит и портрет так называемого среднестатистического итальянца, типичного «человека с улицы», сделанный на основании обобщенных данных переписи населения. «Это, – считает Бьяджи, – индивидуум ростом около 1 метра 70 сантиметров, который в 60 лет уходит на пенсию, а еще через десять лет отходит в мир иной. Он католик, хотя в церковь ходит только для того, чтобы крестить детей, жениться и отпевать покойников. Если ему приходит в голову исповедоваться, он набирает по телефону номер 3131. Легко подвергается соблазнам, но так же быстро раскаивается в своих прегрешениях. Каждые 5 лет голосует на выборах. Имеет, как правило, двоих детей и малолитражку, купленную в рассрочку. Кое-кто идентифицирует его с киноперсонажами занаменитого Альберто Сорди. Это человек, который из всех сил старается показать, как много он значит, как много знает и как много может, это циник и хвастун, любым способом желающий понравиться любому, кто выше его рангом…»
Не очень лестная характеристика, не правда ли? Но ее дают себе сами итальянцы. Прекрасному полу повезло больше. Собирательный портрет итальянки, который создал профессор Л. Фрати, куда более симпатичен: «Плечи, как у немки, ноги, как у славянки, характер, как у француженки, походка, как у испанки, профиль сиенский, грудь венецианская, глаза флорентийские, ресницы феррарские, кожа болонская и, наконец, миланская грация». Замечательно! Но вы можете представить себе женщину с такой внешностью?
Есть у итальянцев и еще одна характеристика, которую им дали иностранцы. Так англичанин Генри В. Мортон, автор занимательной книги «Рим. Прогулки по Вечному городу», назвал их «народом жестов». «Есть анекдот про то, – рассказывает он на страницах этой книги, – как англичанина, француза, немца и итальянца посадили в тюрьму, связали им руки и стали пытать, добиваясь признания. Все заговорили под пыткой, кроме итальянца. Когда этот герой вышел на свободу, его друзья спросили, как ему удалось вытерпеть такие муки и не заговорить. «Понимаете, – объяснил он, – я просто ничего не мог сказать, у меня же руки были связаны!»
«Думаю, продолжает Мортон, – по-итальянски почти невозможно говорить, не жестикулируя. Это язык, требующий аккомпанимента: либо музыка, либо жесты; национальное искусство оперного пения сочетает в себе и то и другое… Когда автомобиль врезается в другой, то водители выскакивают из машин и жестикулируют furioso (неистово), то это – высший класс».
Ну, а в России репутация итальянцев связана, прежде всего, конечно, с пением. Но не с итальянской оперой, как это было прежде, а с популярным фильмом Марка Захарова, где появилась сочиненная у нас задорная песенка «Уно, уно моменто…» Поют ее герои картины, правда, не на итальянском, а на валюпюке, похожем на итальянский, но от нее наши зрители были в восторге. Как они были в свое время в восторге от божественного пения Робертино Лоретти, а сегодня – от песни Тото Кутуньо «Итальянец»: Sono un italiano, un italiano vero (Я – итальянец, настоящий итальянец).