Достаточно лишь рассердить хозяина, который живет в этом же доме, и тот мигом выставит его на улицу. У портье есть нечто вроде профсоюза, но профсоюза реакционного, который целиком находится под влиянием домовладельцев. Каждый портье может рассчитывать только на самого себя. В принципе Фернандо иногда все же имеет выходные и даже небольшой отпуск. Но в эти дни на его месте должны работать или его жена, или старичок отец, приезжающий специально для этого из деревни.
Когда сидишь в стеклянной будке перед воротами или в квартире, мимо окон которой, выпуская клубы ядовитых газов, спускаются и поднимаются из гаража автомобили, то вряд ли считаешь себя жителем «солнечной Италии» или «беспечным баловнем судьбы». Фернандо я никогда не видел веселым. Он был всегда грустным и озабоченным. И у него самого, и у его дочери и жены лица серые, помятые, вероятно, от жизни в подвале и от плохого питания. Фернандо мне говорил, что мясо они покупают не чаще одного-двух раз в неделю. Основное блюдо – спагетти, от которого человек полнеет, а лицо приобретает нездоровую одутловатость.
Однако сам Фернандо считает, что ему сильно повезло. «Да, да, синьор Владимиро, – говорил он мне, когда я останавливался поболтать у его будочки, – я очень счастливый человек. У меня есть работа, есть квартира. Моя жена, как настоящая синьора, может не работать, а дочка ходит в школу. Мог ли я об этом мечтать в своем «паэзе» в Апулии? Там нет никакой работы, а значит, нет и денег, не на что жить. Некоторые из моих «компаэзани» (земляков), которые тоже переехали в Рим, до сих пор живут в бараках у Монте-Марио. Вы знаете, синьор Владимиро, как они мне завидуют?»
В отличие от Фернандо гаражист Витторио, молодой человек с нездоровым, землистым цветом лица, не только жил, но и работал в подвале – в подземном гараже. Он был «аутономо», то есть не зависел от хозяина, а был, так сказать, «свободным частным предпринимателем»: арендовал у того подвальное помещение, а взамен за это получал от клиентов плату за содержание в порядке их машин.
Зарабатывал Витторио побольше, чем Фернандо, но жизнь у него была в самом буквальном смысле адская. Круглые сутки он и его напарник дежурили в темном подвале, где парковалось около 50 автомашин жильцов дома. Обычно гаражисты сидели в небольшой конторке, где стоял стол, электроплитка с кофейником и раскладушка, на которой они спали по очереди.
В 6 часов утра Витторио с грохотом отодвигал металлическую штору, которой на ночь задвигался вход в гараж. Ополоснув лицо под краном о холодной водой, он принимался за работу. Жильцы приходили за машинами по очереди, и, чтобы дать выехать очередному клиенту, Витторио вместе с напарником, сопя от напряжения, двигали в тесном подвале с места на место их тяжелые «мерседесы», БМВ, «альфа-ромео», «фиаты», «форды» и «вольво». И так продолжалось часа три, пока клиенты не разъезжались на работу или за покупками в магазины.
Потом наступал перерыв – до вечера. Гараж пустел, и редкие неурочные клиенты уже могли сами сесть за руль и выехать из гаража. В эти часы Витторио и его напарник копались в моторах, меняли в оставшихся машинах масло, производили мелкий ремонт, мыли и чистили автомобили. Мытье входило в стоимость платы за содержание машины в гараже, а ремонт каждый раз оплачивался по отдельному тарифу. Жильцы были состоятельные, и никто из них никогда в своей жизни не поднимал капота автомобиля.
Витторио, по его словам, тоже «очень доволен» своей жизнью. Работая чуть ли не круглые сутки напролет, он сумел отложить кое-что в банке. У него нет семьи, нет детей, о которых надо заботиться. Он мечтает о том, чтобы накопить достаточно денег, открыть собственную мастерскую, нанять рабочих и самому превратиться в мелкого хозяйчика. Вот тогда можно будет обзавестись собственной семьей, меньше работать. Он терпит лишения и трудится в поте лица, чтобы потом наслаждаться плодами жизни и самому эксплуатировать труд других. Только вот когда она наступит, эта «счастливая» жизнь? Сможет ли он накопить достаточную сумму, чтобы «выбиться в люди»? Ведь лучшие годы проходят в темном подвале.
– А что мне еще остается делать? – говорит Витторио. – У меня нет диплома, меня не возьмут ни в контору, ни на завод. Остается только одно – идти на фабрику чернорабочим или мыть тарелки в ресторане. Нет, лучше все-таки гараж. Так у меня есть в жизни какая-то перспектива, есть надежда…
Итальянец, имеющий стабильную работу, находится в лучшем положении, нежели люди на положении Фернандо или Витторио. За годы ожесточенной борьбы с предпринимателями профсоюзы сумели выбить для своих членов немалые преимущества: подвижную шкалу заработной платы, которая меняется в зависимости от стоимости жизни, сокращение рабочего дня (он у полиграфистов составляет 5 часов в день), оплаченный отпуск, 14 зарплат в год, включая «рождественский подарок», социальные взносы, уплачиваемые нанимателями в фонд социального страхования, что дает право на получение пенсии.
Рационально строится и постепенное повышение заработной платы в зависимости от выслуги лет. Зарплата служащего, проработавшего, скажем, 20 лет на одном месте, примерно в два раза выше, чем у вновь принятого специалиста, выполняющего ту же работу. Это ведет к тому, что работник основательно подумает, прежде чем перейти на новое место: ведь в случае перехода он будет получать, как вновь принятый, то есть раза в два меньше. Есть и такая полезная вещь, как ликвидационное пособие, которое оплачивается рабочему или служащему, когда он покидает предприятие, меняет место работы или уходит на пенсию. Это довольно солидная сумма – нечто вроде премии за проработанные годы. Одним словом, если имеешь квалификацию и постоянную работу, то жить можно. Но все дело в том, что далеко не все эту работу имеют.
Есть и другого рода бездельники. Среди молодых безработных существует небольшая, но весьма колоритная прослойка, которую называют по-разному: «вителлони», «папарацци» и т. п. Они день-деньской шляются по улицам курортных городов, просиживают часами за столиками дешевых кафе за стаканом минеральной воды или дремлют на нагретых солнцем ступенях древних соборов Рима. Это парни, избравшие своеобразное «ремесло» – ухаживание за туристками из ФРГ, Скандинавии и США. Их цель – «подцепить» состоятельную даму и играть для нее роль своеобразного компаньона. В обмен за услуги она кормит своего молодого «друга» в ресторанах, покупает ему одежду, водит в ночные дансинги и на концерты. Этих парней немного, но именно они создали Италии славу страны «беспечных лентяев» и непревзойденных «лэтин лаверс» (латинских любовников). Туристские компании взахлеб расхваливают подобную «достопримечательность» Италии. В Англии, например, туристские агентства выпустили специальное пособие для «туристок, собирающихся поехать на знойные Апеннины». Среди прочих там есть фраза, которую и советуют использовать даме, когда к ней подходит кандидат в «компаньоны» и предлагает полюбоваться закатом на берегу моря: «Ты настоящий Казанова, бандит любви!» (бандито д’аморе).
Кстати, Федерико Феллини, снявший знаменитый фильм о Казанове – исторической личности, от которой и пошла слава об итальянцах как об искателях галантных приключений, – считает, что женщины вовсе не были для него самоцелью. «Это было своего рода средство, при помощи которого Казанова достиг всего, о чем мечтал: общения с сильными мира сего, был принят при дворе Людовика XV и графини де Помпадур, хотел доказать, что и он что-то значит. Он – большой ребенок, провинциальный плейбой, ограниченный рамками обскурантистского общества, которому он противопоставил свою жизненную энергию, здоровый аппетит, которому он бросил вызов». Иными словами, он был вроде современного «вителлоне», которого общество лишило возможности направить свои силы и энергию на действительно достойную цель. Феллини считает, что Казанова отличался такими характерными для итальянца чертами, как недостаточное развитие социального самосознания, элементы рабской психологии, преклонение перед властями и жажда помощи со стороны женщин: матери, сестры, любовницы. Он всегда надеялся, что именно Фортуна – богиня женского рода – в конце концов поможет ему.
Упомянув о Казанове, я вовсе не отклонился от темы. О каждом народе есть свои мифы. Таков миф о том, как уже отмечалось выше, будто итальянцы – «прирожденные бездельники». Таков и миф об итальянце – «беспечном Казанове», «бандито д’аморе». Это типы «итальянцев на экспорт», воображаемый образ жителя Апеннин, созданный кино и литературой на потребу главным образом иностранной публике. Этот мифический образ совсем не похож на «среднего итальянца», «человека с улицы».
Берлускони – итальянский бренд
Сегодня, если бы меня попросили назвать «типичного итальянца», то я бы без колебаний назвал имя Сильвио Берлускони. Хотя кавальере, как его называют в Италии, уже 85 лет и, казалось, что «типичным» этого мультимиллиардера и одного из самых успешных политиков в Европе, назвать довольно затруднительно. Тем не менее, это именно так. Потому что у него есть буквально все, что отличает жителя Апеннин от обитателей других стран Европы и является характерными чертами итальянцев. Он всегда бодр, весел, излучает оптимизм и жизнерадостность. Отличается кипучей энергией и предприимчивостью, остротой ума. А если говорить о «харизматическом политике», то это – тоже о нем! Говорят, что только одной своей обаятельной улыбкой он легко завоевывает друзей.
Как и все итальянцы, Берлускони поет и даже сочиняет песни. В молодости он работал певцом на круизном лайнере и утверждает, что оплатил свою учёбу в университете с помощью пения и игры на музыкальных инструментах на круизных судах. Позднее кавальере вернулся в музыку, но уже как автор слов песен на неаполитанском языке. В 2003 году, будучи уже известным политиком и миллиардером, он выпустил альбом сочинённых им любовных баллад, проданный в Италии в количестве 45 тыс. копий. В 2011 году, в возрасте 75 лет, Берлускони выпустил свой третий альбом «Настоящая любовь» из 11 песен, в котором вновь выступил в качестве автора стихов.