На одном из опросов общественного мнения его участникам было предложено ответить на вопрос: «Кому вы доверяете?» На первом месте, как и следовало ожидать, оказалась «моя родная мамочка», а на последнем – «министры» и «депутаты парламента». Большой знаток Италии английский журналист Питер Никольс тоже отметил: «Не так уж много в Италии вещей, которые ценились бы так низко, как государство».
Пренебрежительное отношение итальянцев к государственным институтам – не только результат неэффективности этих учреждений, неспособности последних преодолеть кризис, последствия многочисленных скандалов. Играет роль и традиционное недоверие итальянского простолюдина к государству вообще, как к всегда враждебной, корыстной, угнетающей силе. Еще в прошлом веке привычка жителя Апеннин во всех бедах обвинять власти нашла отражение в иронической пословице: «Пьове говерно ладро» (Идет дождь – значит, в правительстве мошенники).
Но с другой стороны, в Италии чуть ли не все горячо интересуются политикой. Именно здесь насчитывается куда больше политических партий, чем в любой другой стране Западной Европы. Одно их простое перечисление показывает, какой широкий спектр общественных сил принимает участие в политической борьбе. «Пьове говерно ладро», – говорят итальянцы, ругая плохую работу почт, социального обеспечения, больниц, полиции. Тем не менее, они ведут ожесточенную борьбу, чтобы именно их партия попала в правящий кабинет. Они и в грош не ставят депутатов парламента, однако позволяют платить им самое высокое в Западной Европе жалованье, а также ввели закон о государственном финансировании партий.
«Италию, – пишет французский еженедельник «Монд дипломатик», – часто называют эксцентричным обществом. Однако то, что происходит в этой стране, объясняется вполне конкретными причинами. Первая – это ее геополитическое положение, в результате чего Италия оказалась и все еще находится в условиях стратегической зависимости (от США. – Примеч. автора). Кроме того, она занимает подчиненное положение и в международном разделении труда».
Но политический хаос – вовсе не отражение врожденной склонности итальянцев к беспорядку, как утверждают некоторые. Это следствие исторических условий, особенностей развития страны. У правящего класса нет четко выраженной идеологической платформы, что создает своего рода «духовный вакуум», облегчает широкое распространение оппозиционных идей. Не случайно именно эти идеи являются знаменем итальянской интеллигенции. Почти все крупнейшие итальянские художники, режиссеры, писатели либо являются членами левых партий, либо поддерживают их политику.
С другой стороны, в политической жизни традиционно большую роль играет католическая церковь. Именно в Риме находится Ватикан – центр мирового католицизма. После объединения страны в 1861 году церковь долгое время находилась в оппозиции к буржуазному государству, а папа, как известно, объявил себя «ватиканским узником». Эта оппозиция укрепила ее влияние на крестьянство, а также на некоторые слои населения городов. Именно это влияние явилось базой для создания в послевоенные годы Христианско-демократической партии.
Долгое время политические партии в Италии делятся на две группы. С одной стороны, была Христианско-демократическая партия – «каттоличи», с другой – «лаичи», то есть все остальные – «светские» партии. Наличие корней среди крестьянства, а также других слоев населения, поддержка со стороны крупного капитала, использование церковного аппарата и идеологии католицизма долгое время обуславливали ведущую роль ХДП в итальянской политической жизни после Второй мировой войны.
В 1944 году христианские демократы пришли к власти на волне яростного антикоммунизма. Немалую лепту в их победу на выборах внесли Соединенные Штаты, рассматривающие ХДП как «плотину против коммунизма». США, так же как и крупный капитал Италии, постоянно финансировали ХДП, используя ее для своего экономического, политического и военного проникновения на Апеннины. В течение всех послевоенных десятилетий ХДП играла центральную роль во всех итальянских правительствах. На выборах 50-х годов она неизменно получала более 40 процентов голосов избирателей, а в 60-70-х годах – на уровне 38–39 процентов. Особенно активно за нее голосуют домохозяйки, пенсионеры, а также часть крестьян, средние слои и часть не затронутого еще социалистическими идеями меньшинства рабочих.
Странное впечатление производили в те годы съезды ХДП. Зал заполнялся только во время церемонии открытия – чтобы продемонстрировать прессе «единство рядов» – и в заключительные дни, когда проходили выборы в руководящие органы. В другие дни, когда выступали ораторы, зал почти всегда был пуст. Среди кресел лениво бродил кучки делегатов, не обращая никакого внимания на выступающих. Усаживались кружком, громко спорили о своих проблемах, демонстративно переговаривались через весь зал.
Вот характерная сценка со съезда правящей партии. Оратор из конкурирующего течения с жаром говорит о достоинствах своего лидера, расхваливая его заслуги на ниве государственного здравоохранения, образования или на другом, не менее важном поприще.
– Наш досточтимый коллега имярек, – надрывается на трибуне оратор, – внес огромный, неоценимый, непреходящий вклад в дело создания…
– Джованни, – кричит через весь зал какой-то делегат своему знакомому, – где ты обедаешь сегодня?
– Не знаю! – кричит ему в ответ приятель. – Есть предложения?
– …внес неоценимый вклад, что является ярким свидетельством выдающейся роли, – продолжает оратор, – нашей партии в развитии и совершенствовании…
– Макароны! – несется крик через весь зал. – Я знаю местечко, где замечательно готовят макароны!
Иногда между соперниками вспыхивали бурные ссоры, неслись негодующие крики: «Каналья!», «Корнуто!» (рогоносец – самое страшное в Италии оскорбление для мужчины) и т. п. Горели глаза, сжимались кулаки. Но до драки почти никогда не доходило. Страсти так же неожиданно утихали, как и вспыхивали.
Главная работа шла, конечно, не на съезде, а за его кулисами – в устланных мягкими коврами кабинетах партийных лидеров, где собирались группы их друзей, в тихих загородных ресторанах, где они обсуждали будущие кандидатуры на посты министров и обдумывали, какие «теплые местечки» придется уступить представителям других партий за их поддержку ХДП в парламенте.
За многие годы непрерывного пребывания у власти христианские демократы создали гигантскую паразитическую систему, получившую название «клиентелизмо»– использование государственного аппарата не для нужд развития страны, а для нужд собственной партии. Возникло так называемое «соттоговерно»[1] – сложная система закулисного распределения благ и преимуществ, получения должностей, решения иногда самых простых жизненных проблем. Например, для того, чтобы мелкому предпринимателю открыть лавку для продажи табачных изделий, нужно было прежде всего заручиться рекомендацией какого-нибудь влиятельного лица из ХДП. Если он отправится прямо к соответствующему чиновнику в муниципалитете, то тот начнет действовать «по правилам», то есть пустит дело по бюрократическим каналам, где оно будет гулять годами. А с рекомендацией, которая обеспечивается путем сложной системы связей и знакомств, все будет решено мгновенно.
Другими словами, «соттоговерно» – это способ эффективного, но закулисного решения всех тех проблем, которые или не решаются, или решаются очень медленно на государственном уровне. Этот способ используется и просто-напросто для выколачивания взяток и коррупции чиновничьего аппарата. Один из лидеров демохристиан однажды откровенно признался журналистам: «Если хотите, то вы можете обвинять нас, христианских демократов, в коррупции, но мы и в самом деле раздаем посты и привилегии для того, чтобы приобрести голоса на выборах».
Иногда даже коррупция имела место в чистом виде, например получение взяток от иностранных корпораций, как, например, в деле с самолетами американской компании «Локхид», объясняется «интересами партии». Обвиняемые оправдывались тем, что брали взятки «не для себя» или «не только для себя», а для пополнения партийной кассы.
Серьезная неудача на выборах 1983 года не лишила ХДП власти, хотя и заставила ее лидеров пойти на то, чтобы уступить пост главы правительства социалистам. Серьезных перемен не произошло, прежде всего, потому, что главный соперник ХДП – вторая по величине партия – коммунистическая не сумела увеличить свое представительство в парламенте. Но постепенно эти «исторические» партии стали терять в Италии свое влияние. А коммунисты, который стали входить в правительство, вообще после краха СССР постепенно развалились и потерял прежнее влияние. Муссолини, при котором все партии, кроме его собственной, фашистской, были запрещены, жаловался: «Управлять Италией не только трудно – это бесполезно», имея при этом в виду, что итальянцы за долгие годы раскола страны привыкли вообще обходиться без правительства. Сила традиции действует до сих пор.
Страна фактически управляется не правящим кабинетом, а партиями. Именно они решают все важные вопросы, назначают министров, а вместо них сажают новых.
Сегодня политическая карта Италии, где прежде за власть боролись христианские демократы, коммунисты и социалисты, кардинальным образом изменилась. В правящую левоцентристскую коалицию входят Движение “Движение 5 звезд” (Д5З); “Демократическая партия” (ПД); “Свободные и равные”, и “Живая Италия”. В парламенте в оппозиции к ним находится коалиция правоцентристов, в которую входят крупнейшая партия «Лига» во главе с харизматическим Гуид о Сальвини, партия «Братья Италии» и «Вперед, Италия!» во главе с Сильвио Берлускони.
Расклад сил и взглядов между ними очень сложный, но если упростить, то все дело сводится к острой борьбе между теми, кто стремится сохранить Италию под контролем глобалистов США и Брюсселя, и теми, кто стремится сделать ее политику более независимой с опорой на традиционные ценности и традиции. Борьба идет острая и, чем она закончится, предсказать сейчас трудно. Ясно, что позиции нынешнего правительства не являются прочными. Недовольство населения Италии, переживающего тяжелую санитарную ситуацию из-за Covid-19, растет все больше и больше.