9 мая, как только на электронном телетайпе «Экстелл» агентства АН СА запрыгали черные буковки сообщения: «Труп мужчины обнаружен сегодня утром на виа Гаэтани в центре Рима», я сразу понял, что речь идет о Моро. Догадаться было не так уж трудно. Приговор террористы объявили несколько дней назад, и вся Италия жила в ожидании трагической развязки.
Следующее сообщение АНСА подтвердило мои подозрения: «Труп мужчины на виа Гаэтани – Альдо Моро». Срочно передав в Москву сообщение о зловещей расправе над лидером ХДП, я сел за руль быстроходной тассовской «альфетты» и помчался в центр города. О том, что произошло, знали еще не многие, и улицы были пусты. На площади Венеции я вышел из машины и пешком направился на виа Гаэтани.
Улица была запружена взволнованной толпой. Женщины вытирали слезы, священники в черных сутанах торопливо крестились. Пустив в ход маленькую книжечку с золотым тиснением – членский билет «Стампа эстера» (Ассоциация иностранной печати), мне удалось протиснуться через плотный кордон полицейских к припаркованному возле забора красному пикапчику «рено». В открытом багажнике лежало закутанное в плед тело знакомого по митингам и пресс-конференциям человека. Голова безжизненно склонилась влево, глаза полуприкрыты, на щеках проступила седоватая щетина.
– Бедная Италия! – прошептал стоявший рядом полковник карабинеров в черной форме, вытирая платком слезы, катившиеся по его бронзовому лицу…
Через несколько месяцев, продолжая собирать материалы о «деле Моро», я решил отправиться на место, где произошло похищение. Вот и виа Фани, тихая, ничем не примечательная улица в одном из буржуазных кварталов столицы. Здесь живут коммерсанты средней руки, государственные служащие, отставные чиновники. Палисадники за высокой оградой, окна, почти невидные за густой зеленью вьющихся растений или закрытые деревянными ставнями.
Накрапывал мелкий дождик. На мокром асфальте возле места похищения Альдо Моро уже не лежали букеты живых цветов. Равнодушно шуршат шинами мчащиеся мимо автомобили. На улице почти ни души. Вот женщина в черном под зонтиком быстро перешла улицу и, оглянувшись на место трагедии, торопливо перекрестилась. Я подошел к портье ближайшего дома – небритому толстяку в форменной куртке, который выволакивал на тротуар мешок с мусором.
– Скажите, пожалуйста, что произошло на вашей улице 16 марта?
– А что, собственно, могло произойти?! Ах, вы об этом! Да, похитили Моро! Это действительно случилось на нашей улице. Была большая стрельба. Синьор – журналист? Тогда вам надо обратиться к кому-нибудь другому. Я только слышал выстрелы, но ничего не видел, и вообще это дело меня не касается. Мое дело – мести улицу, убирать лестницу. Синьору лучше обратиться к кому-нибудь другому. К кому именно? Не знаю, не знаю…
Привратник отвечал с раздражением, явно стараясь поскорее отделаться от дотошного журналиста. Портье – народ тертый, бывалый, они хорошо знают, что, когда речь идет о террористах, лучше держать язык за зубами.
С нежеланием говорить об убийстве Моро я постоянно сталкивался во время поисков материалов об этом преступлении. Очень многие, особенно те, кто действительно мог рассказать о преступлении, отказывались давать интервью. Плотная завеса тайны над «делом Моро» опустилась уже через несколько месяцев после убийства. О нем почти перестали писать газеты и журналы. Потихоньку исчезли свидетели. Уже после того, как состоялся процесс и похитители оказались за решеткой, римская газета «Репубблика» писала: «Тысячи тайн, которые окружают 55 самых трагических дней, которые когда-либо переживала Италия после войны, так и остались нераскрытыми».
О каких же тайнах идет речь? Прежде всего, о более чем странных действиях полиции в тот период, когда Моро еще можно было освободить. Во время массовых облав некая Нунция Домиана, проживавшая на виа Градоли, пожаловалась в пожарную охрану, что у нее протекает потолок (в Италии пожарные не только тушат пожары, но и спасают людей при наводнениях, оказывают помощь в случае затопления квартир, утечки газа и т. п.). Пожарные взломали дверь квартиры на верхнем этаже, хозяева которой забыли выключить душ, и замерли в изумлении: комнаты представляли собой настоящий склад оружия. В куче одежды нашли несколько форменных костюмов авиационных стюардов того типа, что были и на похитителях Моро.
Однако, обнаружив тайный склад экстремистов, полиция повела себя весьма странно: вместо того чтобы устроить в квартире засаду и дождаться хозяев, на виа Градоли с включенными сиренами примчались десятки «пантер» мобильной полиции и начали суетливо окружать здание, где заведомо уже не было никаких террористов, то есть полицейские действовали так, словно их цель состояла в том, чтобы распугать, а не задержать похитителей. Жители ближайших домов видели, как к зданию, где обнаружили склад оружия, подъехала на мотоцикле блондинка, похожая, по описанию, на одну из разыскиваемых участниц захвата Моро, но, завидев полицейские автомобили, развернулась и скрылась в лабиринте узких улиц. Так был упущен реальнейший шанс задержать организаторов тайного склада, а возможно, и самих похитителей Моро. Потом стало известно, что во время повальных обысков полицейские посещали все дома на виа Градоли. Подходили они и к подозрительной квартире, набитой оружием, но, не получив ответа на стук, преспокойно удалялись. Что же, плохо искали или не хотели найти?
Есть в «деле Моро» и другие загадки. Куда, например, делся агент из охраны Моро, который просил заменить его на дежурстве в роковой день 16 марта? Как объяснить таинственное исчезновение фотопленки, снятой корреспондентом АНСА сразу же на месте преступления 16 марта? Журналист сдал пленку судебным властям, но с тех пор о ее судьбе ничего не известно.
И еще. В кожаном портфеле, который Моро взял с собой в машину, лежало пять папок: в трех из них находились дипломные работы студентов, в четвертой – совершенно секретные документы, а в пятой – лекарства, необходимые для лидера ХДП. Похитители забрали с собой только две папки: с секретными документами и с медикаментами. Но каким образом им стало известно, что находится в каждой из папок? Ведь у них не было времени, чтобы ознакомиться с их содержимым. Значит, это подсказал им кто-то из ближайшего окружения Моро?
Элеонора Моро в своих показаниях утверждает, что маршруты следования машины ее мужа менялись каждый день. Каким же образом «красным бригадам» удалось заранее узнать, что автомобиль Моро проедет по виа Фани?
Лидер ХДП получал множество писем с угрозами. Его охранник Оресте Леонарди заметил, что кто-то постоянно следит за Моро и даже засекает по секундомеру все его маршруты. Незадолго до похищения Леонарди послал три докладные записки командованию корпуса карабинеров, где сообщал о подозрительных передвижениях возле квартиры своего патрона. За неделю до похищения он сообщил начальству, что «Фиат-128» с неизвестными лицами постоянно «висит на хвосте» у машины Моро. За день до похищения Леонарди получил от своего начальства весьма странный ответ: «Никаких причин для беспокойства нет. Речь идет об обычных хулиганах».
В январе 1979 года я смотрел по телевидению специальный репортаж, в котором рассказывалось о «таинственной» гибели одного из свидетелей похищения – жителя города Субиако под Римом Аугусто Рапоне. По специальности электрик, он работал в день похищения неподалеку от места нападения на машину Моро. Родственники погибшего рассказывали, что всякий раз, когда по телевидению передавали сообщение о «деле Моро», Рапоне приходил в сильное волнение, так, словно он чего-то боялся. Через несколько дней после похищения лидера ХДП он внезапно исчез. Год спустя на окраине Субиако был обнаружен его полуразложившийся труп. Журналистам итальянского телевидения удалось установить, что похитила и убила Рапоне группа неизвестных лиц. Трудно найти какое-нибудь разумное объяснение этому преступлению, кроме того, что 16 марта он видел нечто такое, о чем никто не должен был знать.
Еженедельник «Эуропео» приводит показания священника Дзукки, который был хорошо знаком с Моро еще до трагических событий 1978 года. После похищения к Дзукке прибыл связной от террористов, который предложил ему встретиться с пленником. Священник согласился на такую встречу, но представители правительства запретили ему подобного рода контакты. «Ни один агент итальянских секретных служб, – подчеркивает «Эуропео», – не приехал к Дзукке, чтобы арестовать выходившего на связь террориста или хотя бы пойти по его следу».
«Есть и еще один свидетель по делу об убийстве лидера ХДП, показания которого никто так и не выслушал, – свидетельствует «Эуропео», – полковник полиции Антонио Карнаккья. Почти два года его агент находился в рядах «красных бригад», но что докладывал он об их деятельности – так и осталось для всех тайной».
В «деле Моро» невозможно разобраться, если не попытаться понять, что же представляет собой так называемый левый терроризм в Италии, какова его социальная база, как он возник и какие цели преследуют «красные бригады».
На эту тему я часто разговаривал с Карло – корреспондентом одного из популярных миланских еженедельников. Он – коммунист, часто пишет о терроризме, собрал о нем объемистое досье и успел напечатать несколько книг. По его словам, и это действительно так, эскалация терроризма в Италии на рубеже 70-х годов объясняется, прежде всего, общим обострением кризиса капиталистической системы, что привело к резкому ухудшению положения самых широких слоев населения, в том числе и молодежи. На молодежи экономический кризис отразился особенно остро и больно. Прологом к террористическому «взрыву» послужили студенческие волнения, вспыхнувшие в конце 60-х годов во многих странах Западной Европы. В марте 1968 года все 36 итальянских университетов были охвачены волнениями. Студенты проводили демострации, митинги протеста, захватывали здания учебных заведений, вступали в столкновения с полицией. Экстремистские настроения молодого поколения стимулировались и кризисом системы высшего образования, и бумом анархистских идеологий, и, конечно, общим ухудшением положения народных масс на Западе.