В 1922 году, когда произошел знаменитый «поход на Рим», фашизм был еще очень слаб. Член руководства ИКП Джорджо Амендола в своей автобиографической книге «Жизненный выбор» capкастически описывает приход чернорубашечников к власти: «… фашистские демонстранты являли собой жалкое зрелище: потасканного вида сброд пьяными голосами горланил «Джовинеццу». Если бы король захотел, армия без труда разогнала бы эту публику. Но верховное командование посоветовало ему сдаться, и теперь на балконе Квиринальского дворца король Виктор-Эммануил стоял рядом с одетым в черную рубашку Муссолини».
Король не захотел… Не захотели этого и те, кто стоял у рычагов государственной власти в Италии: крупная буржуазия, фабриканты, земельные бароны Юга. Они рассчитывали, что банды фашистов помогут им «обуздать чернь», навести в стране порядок, запугать левых. Так и сегодня – активность крайне правых в Италии – отражение хронической политической нестабильности, панического страха нынешних глобалистов перед усилением тех, кто отвергает эту глобальную диктатуру. Пока можно держать население в узде при помощи традиционных «демократических» методов – отлично! Но вдруг игра в демократию доведет – упаси бог! – до того, что власть ускользнет из рук? Тогда как нельзя кстати окажутся благообразный господин в двубортном пиджаке и его молодчики с дубинками и велосипедными цепями, которые при необходимости можно быстренько поменять на автоматы.
Расследования многих преступлений неофашистов, «черных» подрывных заговоров в 1970-80 гг. показали, что самую активную помощь им оказывали влиятельные финансовые круги. Отвечая на вопрос о финансовых источниках партии, Альмиранте скромно заявлял: «Существуют мелкие и средние предприниматели, мелкие и средние торговцы. Они не отвергают нашу защиту их интересов». Все правильно: мелкая буржуазия, как и во времена «похода на Рим», всегда была питательной средой для фашизма. Но решающей была и остается поддержка крупного капитала.
Общаясь с итальянцами, я заметил одну деталь: они протестуют, когда гитлеровцев мы называем «фашисты». Для нас «нацист» и «фашист» – синонимы, а для итальянцев это разные понятия. Для них нацисты – это гитлеровцы, в Италии же нацистов нет, там есть фашисты. Для итальянцев «нацизм» – это ужасы концлагерей, массовое истребление евреев, зверства гитлеровцев на оккупированных территориях, душегубки. Итальянский же фашизм они рассматривают как нечто иное, как «фашизм дубинки и касторки», которой чернорубашечники пытали своих политических противников. Итальянский философ Бенедетто Кроче рассматривал фашизм как аморальное явление, результат заблуждений, временную вспышку распущенности и грубости, злополучный исторический период безвременья, не имеющий связи с прошлым итальянской нации, благородными идеалами Рисорджименто.
В отличие от Германии фанатизм и расизм не пустили сколько-нибудь серьезных корней в психологии итальянцев во время фашизма. Эти черты вообще чужды итальянскому национальному характеру. И именно поэтому фашистский террор в Италии не был таким массовым и жестоким, как в Германии. Оказавшись в тисках диктатуры чернорубашечников, большинство населения восприняло ее как зло, к которому, хочешь не хочешь, а надо как-то приспособиться. Другими словами, по отношению к фашизму проявился характерный для среднего итальянца конформизм. Нередко люди надевали черные рубашки, вступали в фашистскую партию и маршировали на парадах только для того, чтобы не подвергать опасности свою семью, чтобы как-то выжить.
Ц. Кин в своей книге «Миф, реальность, литература» – подробным исследованием итальянского фашизма не только с социально-исторической, но и с психологической точки зрения, справедливо указывала на черты «провинциализма» и «второсортности» в итальянском фашизме: «В этой помпезности, в развязных и подхалимских газетных статьях, в речах и церемониях, в самой атмосфере чувствовалось что-то мелочно-тщеславное, на всем лежал отпечаток «второго сорта», психологии и риторики парвеню». Хорошо подметил эту черту итальянского фашизма в своем фильме «Обыкновенный фашизм» и Михаил Ромм.
Но, проводя демаркационную линию между гитлеровским нацизмом и итальянским фашизмом, нельзя впадать в другую крайность, как это все чаще делают некоторые западные историки. Дескать, «в Германии фашизм был страшен, а в Италии… Это же была оперетта! А если говорить серьезно, то дуче сделал немало полезных дел: провел дороги, осушил болота под Римом, построил новые города, снижал цены на продовольствие, сделал Италию империей» и т. д. и т. п. Согласно проведенному еженедельником «Эспрессо» (23 сентября 1984 г.) опросу общественного мнения, итальянцы ставили тогда Муссолини в списке самых популярных национальных исторических фигур на четвертое место – после Гарибальди, Мадзини и Юлия Цезаря.
Феномен любопытный и тревожный, тем более что террор новых фашистов становится в те годы все более массовым, страшным и жестоким. Сторонники «новых методов» открыто называют себя наци-фашистами, намекая на готовность действовать худшими методами гитлеровцев. В партии ИСД-НПС были те, кто требовал «более решительных действий» и призывал отстранить от власти «мягкотелого» Альмиранте.
Мне запомнился судебный процесс в Риме над группой молодых людей, учинивших кровавую оргию на уединенной вилле в местечке Чирчео, неподалеку от итальянской столицы. Четверо юнцов обманом завлекли на виллу 19-летнюю Розарию Лопес и 17-летнюю Донателлу Колазанти. В течение нескольких часов озверевшие молодчики (кстати, они не были пьяны) издевались над девушками, придумывая самые изощренные пытки. Затем они утопили Розарию в ванне и попытались ударами молотка убить Донателлу. Чтобы спасти себе жизнь, девушка притворилась мертвой. Жертвы были втиснуты в багажник автомобиля и отвезены в Рим. Преступники надеялись спрятать их на другой день в надежном месте. Однако стоны оставшейся в живых Д. Колазанти привлекли внимание прохожих, которые вызвали полицию. Вскоре убийцы были арестованы.
Я побывал в зале Римского трибунала, где проходил судебный процесс. Вот они сидят за барьером в окружении карабинеров. Сытые, спокойные лица, аккуратные прически, тщательно повязанные галстуки. Нет, они похожи не на преступников, а на самых обыкновенных «маменькиных сынков».
Впрочем, таковыми они и являются на самом деле. Участников кровавой оргии в Чирчео называют «париолини» – по имени фешенебельного римского квартала Париоли. Их родители – состоятельные банковские служащие, промышленные магнаты, преуспевающие инженеры.
Есть у молодых убийц была и еще одна общая черта. Они были членами молодежных организаций неофашистов «Национальный авангард» и «Фронт молодежи». Все четверо неоднократно привлекались к ответственности за драки, нападения на студентов левых убеждений, за «акции» против помещений демократических партий. У одного из преступников дома была обнаружена фашистская литература, сборники речей Муссолини и Гитлера. Связи родителей позволяли «четверке» избегать наказания за драки и дебоши. Безнаказанность и попустительство полиции, тлетворное влияние «ветеранов» и чтение взахлеб фашистской литературы, превозносящей насилие, насаждающей культ «сверхчеловека», которому «все дозволено», постепенно подготовили юношей к чудовищному преступлению на вилле в Чирчео.
Оказавшись на скамье подсудимых, молодые чернорубашечники и не подумали раскаиваться в совершенных зверствах. Они держались нагло, вызывающе, дерзили судьям, открыто угрожали свидетелям их прежних преступлений. Собравшиеся в зале дружки неофашистов приветствовали их циничные выходки одобрительными криками. Родители, наняв опытных адвокатов, изо всех сил пытались выгородить своих отпрысков.
Но дело здесь не в конкретной судьбе группы молодых людей, ставших убийцами под влиянием тлетворной фашистской пропаганды, а в том, что фашизм всегда был и остается синонимом насилия и жестокости. Муссолини в программной статье «Доктрина фашизма» писал: «Горделивый лозунг сквадристов «а мне наплевать!» (мене фрего!) является сутью доктрины не только политической. Это новый стиль итальянской жизни».
Новые «сквадристы», как мы видим, тоже вполне успешно освоили этот «стиль», и им тоже в высшей степени «наплевать» на такие общечеловеческие ценности, как жизнь и достоинство личности, уважение к правам и законам.
В течение «черного двадцатилетия» фашизма итальянцам твердили: «Дуче всегда прав», «Муссолини – бог, а Италия – обетованная земля». «Горы сдвигает не разум, а только вера», «Разум – это инструмент, но он никогда не может быть для масс движущей силой», – утверждал Муссолини. Фашизм сделал ставку на самые темные и низменные инстинкты человека, пропагандируя культ иррационального, слепой веры, насилия и жестокости, прикрываясь при этом разглагольствованиями о «благе нации», «имперском величии Италии» и обещаниями дать работу безработным, а голодным крестьянам Юга земли в Ливии и Эфиопии.
Муссолини явно недооценил разум, способность итальянцев делать выводы и разбираться, кто же виноват в национальной трагедии страны. Недооценка разума народа – коварная вещь. На этом споткнулся не один диктатор. Можно обмануть одного человека, можно долго обманывать группу людей, но нельзя всегда обманывать целый народ. Я уже говорил, что двубортный пиджак Альмиранте мало кого вводил в заблуждение. Итальянцы хорошо помнят, что его предшественника повесили партизаны, когда он переоделся в штатское.
В современной Италии с ее драматическими противоречиями и контрастами, сегодня, как и прежде, снова есть питательная среда, толкающая часть молодежи на путь стихийного протеста против общества. Но это не значит, что «Апеннины – оранжерея фашизма», как выразился однажды один западный журналист. Парадокс истории именно в том и состоит, что именно Италия, ее народ менее других приспособлены для восприятия идей фашизма. Быть может, именно поэтому диктатура Муссолини так быстро выродилась в фарс и рухнула в течение чуть ли не одного дня. Итальянцы никогда не воспринимали всерьез разговоры ни о «величии Римской империи», ни о «тысячелетнем рейхе». Нынешний неофашизм – это язва на теле, которая не принадлежит организму и будет неизбежно отторгнута им. Но язва – опасная, которую нельзя запускать.