«Слишком красивой для тебя».
Повернув голову, я уставился в окно. Я не мог смотреть на неё.
«Ты — грёбаный трус».
— Боже, в тебе как будто два разных человека, — сказала она, начиная плакать. — Один ложится со мной в постель каждую ночь, говорит такие сладкие речи и даёт мне надежду, тепло и безопасность, а другой просто...
— Сумасшедший? — закончил я, осмелившись искоса взглянуть на неё. — Я же говорил тебе.
— Сложный, — сказала она, покачав головой. — Я понятия не имею, что с тобой происходит, но пока ты не расскажешь мне обо всём, я просто не смогу помочь тебе!
«Помоги мне. Останься со мной. Не уходи». — Но я лишь промолчал.
— Боже, ты такой невыносимый! — Её руки взлетели в воздух. — Почему ты не разговариваешь со мной? Похоже, ты хочешь, чтобы я оставила тебя!
Я сглотнул, часть меня отчаянно хотела упасть на колени и умолять её остаться, а другая часть стремилась покончить с этим.
«Ты всегда знал, что она уйдёт, не так ли? По крайней мере, пусть это будет на твоих условиях».
— Господи, всё кончено, да? Ты нарочно провоцируешь меня, чтобы потом не чувствовать себя виноватым. — Она покачала головой. — Почему ты думаешь, что не заслуживаешь счастья?
— Потому что это так! — наконец, взорвался я. — С моей головой не всё в порядке, Скайлар. Я облажался. — Правда съедала меня изнутри, и я почувствовал облегчение, высказывая всё.
Слёзы катились по её лицу.
— Боже мой, ты так стремишься наказать себя за то, что не в состоянии контролировать, ты не можешь мыслить ясно, — сказала она. — Ты ходил к психологу?
Я снова отвернулся.
— Посмотри на меня. Ходил?
Неохотно и стыдливо, мой взгляд встретился с её.
— Нет.
Выпрямившись, она вытерла слёзы и положила обе руки себе на сердце.
— Ты не знаешь, как это всё влияет на меня. Я люблю тебя, Себастьян, так сильно, что твоя боль просто убивает меня. Я хочу дать тебе всё самое лучшее, и моё сердце разбивается оттого, что я не в состоянии дать тебе это. И я хочу жить с тобой, но я не могу быть единственной, кому это нужно.
— Это и есть жизнь со мной, разве ты не понимаешь? — рявкнул я, прячась за гневом. — Вот какой я на самом деле.
— Чушь. Ты не такой, и ты это знаешь. — Она ткнула пальцем в меня. — Ты не придурок, ты не урод и ты не монстр. — Она шагнула ко мне, и слёзы в её глазах заставили мою грудь сжаться, словно тиски. — Ты красивый, умный, сложный человек, Себастьян Прайс. И я тебя обожаю. Но если ты хочешь страдать наедине со своей израненной душой, потому что ты думаешь, что по какой-то грёбаной причине ты это заслужил, будь по-твоему. Выбирай страдания вместо меня. Но я не могу спокойно смотреть на это. Это уничтожит меня.
Она развернулась и вышла за дверь, а я смотрел сквозь окно, как она достала свою сумочку из моей машины и села в свой автомобиль, даже не пытаясь укрыться от ливня. Вместо того, чтобы умчаться в бешенстве, она сидела, рыдая на водительском сиденье несколько минут, что было ещё хуже, и я сжал цементную столешницу так сильно, что, казалось, она могла бы сломаться.
В конце концов она уехала, а я был так зол на себя, что едва ли не выбил кулаком кухонное окно.
Голоса вели сражение в моей голове.
«Верни её, мудак».
«Отпусти её. Ей будет лучше без тебя».
«Ты любишь её. Ты будешь несчастен без неё».
«Ну и что? Это лучше, чем делать её несчастной».
«Знаешь, такие женщины, как она, не дают вторых шансов. Возьми себя в руки и догони её».
Мне хотелось рвать на себе волосы. Выцарапать себе глаза. Сорвать кожу с костей. Мне хотелось наказать своё тело, наказать свой мозг за то, что он заставлял меня думать и чувствовать. И хотя я уже ходил в зал с утра, я вернулся туда и заставил себя выполнить ещё одну изнурительную тренировку. Затем я вернулся в хижину, где всё напоминало мне о Скайлар. Крыльцо. Диван. Душ. Кухня. Спальня.
Я сделал бутерброд, но даже не смог съесть его, потому что увидел медовый леденец рядом с арахисовым маслом в кладовке. Мысль о том, как она сладко целует другого парня, разбивала меня на части. Я стоял, уставившись на раздвижные стеклянные двери на мокром патио, вспоминая ту ночь прошлой весной, когда я купил стулья, и следующий день, когда она наблюдала, как я собираю их. Сейчас гамак был внизу, но я всё ещё мог видеть, как она лежит в нём, всё ещё мог чувствовать её тело на своём, когда мы вместе лежали в гамаке прошлым летом. Я посмотрел на пирс, где она впервые сказала, что любит меня. Чёрт, почему я просто не могу быть нормальным? Любой другой парень уже давно купил бы кольцо и сделал ей предложение. Такая женщина, как она, была единственной на миллион.
Мой телефон загудел, и я вытащил его из кармана. Это был номер Скайлар.
Слава Богу. Ни капли не сомневаясь, я нажал «принять». Даже если она просто хотела накричать на меня, по крайней мере, я услышу её голос.
— Чёрт. Я такой мудак, — прохрипел я.
— Что? Себастьян?
Моё сердце замерло. Голос был знакомым, но это не Скайлар.
— Да. Кто это?
— Это Натали.
Серая дымка окутала мой взор, и я опустил руку на столешницу, чтобы удержать равновесие. Почему Натали позвонила мне с телефона Скайлар? Она была настолько зла, что даже не хотела слышать мой голос? Или с ней что-то случилось?
— Что произошло? Скайлар в порядке?
— Она в порядке. Но с ней произошёл несчастный случай.
— О мой Бог. — Комната завертелась, и на секунду я подумал, что сошёл с ума.
«Это случилось из-за меня. Это случилось из-за меня. В этот раз всё произошло по-настоящему».
— Она попала в аварию?
— Нет. Она поскользнулась и упала на мокрой цементной лестнице возле ресторана. Она сломала запястье и довольно сильно ударилась головой, но сейчас она в порядке.
— Господи. — Я схватился за волосы и потянул их.
«Итак, это не авария, но это всё равно твоя вина. Она пошла в ресторан одна, а ты должен был находиться с ней».
— Где она?
— Она в Мансон. Но она не хочет тебя видеть.
— Что? Почему?
«Ты знаешь, почему, придурок».
— Не знаю. Она не вдавалась в подробности, к тому же она уставшая и невменяемая из-за обезболивающих. А когда я спросила, стоит ли мне позвонить тебе, она ответила «нет» и добавила, что не хочет тебя видеть. Она также сказала, что никогда не заговорит со мной снова, если я позвоню тебе.
— К чёрту это. Я еду к ней. — Я оглянулся в поиске ключей. Я ненавидел больницы даже больше, чем нечётные числа, но ничто не могло удержать меня от неё.
— Нет! Пожалуйста, не надо, — сказала она в отчаянии. — Слушай, я позвонила тебе, потому что понимала, что тебе бы хотелось знать об этом, и, думаю, она, в конце концов, заговорит со мной, когда я скажу ей, что натворила. Но, по правде говоря, у неё сейчас довольно сильные головные боли. Что бы не происходило между вами, придётся разобраться с этим в другой раз.
Моё горло так сильно сжалось, что я не знал, смог бы я заговорить.
— Хорошо. Спасибо.
Мы завершили разговор, и на раздумья о моём следующем шаге ушло меньше двух секунд.
Скайлар было плохо. Мне нужно быть рядом с ней.
Несмотря на дождь, я ехал быстро, молясь, чтобы Натали сказала правду, и чтобы травмы Скайлар не были серьёзными.
Прибыв в Мансон, я припарковался и без всяких раздумий помчался в вестибюль. Озираясь вокруг, я заметил регистратуру и бросился к ней. Получив информацию о палате Скайлар, я направился к лифтам, и мой желудок немного скрутило от больничного запаха. Забудь об этом. Это не имеет значения. Единственное, что имеет значение — это она. Я заставил себя сделать глубокий вдох. Снова, и снова, и снова. Через минуту, дверь лифта распахнулась, и я увидел Натали.
— Себастьян. — Её глаза округлились. — Что ты здесь делаешь?
Я расправил плечи.
— Ты должна позволить мне увидеть её.
— Она наконец-то заснула. Пожалуйста, не заходи к ней сейчас.
Мои плечи слегка поникли.
— Ты уверена, что с ней всё в порядке?
— Да. — Она смотрела на меня, покусывая нижнюю губу. — Ты выглядишь ужасно. Что происходит с вами, ребята?
— Я облажался. — Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Не знаю, почему я вот так просто рассказал об этом сестре Скайлар, но, как ни странно, от этого мне стало легче. — Я всё испортил, и теперь ей больно из-за меня.
— Что? Она поскользнулась и упала, Себастьян. У неё были нелепо высокие каблуки, а тогда шёл дождь. Разве в этом есть твоя вина?
Мои глаза заслезились, и от стыда я прикрыл глаза рукой.
— Да, есть. Я знаю это.
— Боже праведный. Да ладно тебе. — Она взяла меня под локоть и развернула в обратную сторону. — Пойдём выпьем по чашечке кофе. Он не будет таким же хорошим, как мой, но, возможно, сносным.
Я позволил ей вести себя дальше по коридору, затем мы пару раз свернули и сели за столик в почти пустом кафетерии. Удручённый, я опустился на стул.
— Оставайся здесь, — сказала она.
Я сидел, опустив голову на руки, и спустя несколько минут она вернулась с двумя дымящимися белыми пластиковыми стаканчиками и поставила их на столик. Боже, разве я мог пить из больничного стаканчика? Моя кожа покрылась мурашками.
— Спасибо.
— Не за что. — Она села напротив. — Теперь продолжай. Что случилось?
Я пожал плечами и уставился на свой кофе. С чего мне начать?
Она молчала с минуту, и я мог чувствовать её взгляд на себе.
— Надеюсь, ты не думаешь, что Скайлар предала твоё доверие, но она рассказала мне об ОКР.
— Я догадался. Я знаю, что вы близки.
Она взяла кофе и подула на него.
— Это как-то связано с вашей ссорой?
Я вздохнул, чувствуя себя полностью разгромленным.
— Да.
Снова тишина.
— Ты посещаешь психотерапевта?
— Да. Но я не был честен с ним насчёт наших отношений со Скайлар. И я избегал его в течение месяца.
— Почему?
Я тяжело выдохнул.
— Потому что, когда она призналась мне в своих чувствах, я начал срываться, и я был слишком напуган, чтобы признать это.