– Ага! Пошла! – обрадовался профессор.
Он накренил бочку и, держа ее за края, принялся толкать, повертывая с боку на бок, словно пытался просверлить бочкой землю.
Медленно, шаг за шагом, подталкивая ее руками и нажимая на бочку всем телом, Иван Гермогенович наконец подкатил ее к пещере.
Профессора встретила заспанная Валя. Она потягивалась и зевала, но, увидев бочку, всплеснула руками.
– Это большой торт? Да? – радостно закричала она.
– Ну, хотя и не торт, однако и это, думаю, понравится тебе!
– Ой, что же это?
– Мед!
– Целая бочка?
– Да не одна, Валек! Я нашел целый склад с такими бочками! Нам, пожалуй, и за год не съесть половины сладкого клада.
– Вот хорошо-то! – обрадовалась Валя.
Она вцепилась руками в края бочки и принялась помогать Ивану Гермогеновичу с таким усердием, что не прошло минуты, как дружными усилиями бочка с медом была втащена в пещеру и поставлена в угол.
– Ну, вот и отлично, – сказал Иван Гермогенович, вытирая потную шею ладонями. – Теперь ты можешь позавтракать медом. А я пойду поищу постель для Карика! Но смотри, не вздумай уходить из пещеры. Тут бродят такие страшные чудовища, что ты и крикнуть не успеешь, как они сожрут тебя.
Профессор ушел, а Валя, проводив его до выхода из пещеры, тотчас же вернулась обратно, подошла к бочке и принялась хозяйничать. Она откинула без особого труда крышку бочки, понюхала мед и, облизнувшись, запустила руки прямо в бочку.
– Ух как много! – прошептала Валя.
Она ела так усердно, что скоро все лицо, грудь и руки до самых локтей покрылись, словно клеем, янтарножелтым медом. Вся она стала такой липкой, что прилипала к бочке, к стенам пещеры, да и к ней самой липли песчинки, кусочки листьев и сухих лепестков.
Растопырив липкие пальцы, Валя бродила по пещере, обрастая, как снежный ком, всякой сухою всячиной: старой паутиной, сухими волокнами растений, пыльцой цветов и еще какой-то дрянью, похожей на хлопья пыли.
– Пойду помоюсь! – вздохнула Валя.
Она осторожно высунула голову из пещеры, посмотрела по сторонам: нет ли поблизости страшных животных, –
а потом, припадая к земле, помчалась прямо к озеру и тут плескалась в воде, пожалуй, не меньше часу. Изредка, когда над головою с ревом и свистом жестких крыльев проносились шестиногие глазастые страшилища, Валя поспешно ныряла под воду, но потом, вдруг вспомнив паукааргиронета, завизжала от страха и, выскочив из воды, помчалась обратно к пещере.
Перед самым входом в пещеру она налетела на Ивана
Гермогеновича, чуть было не сбив его с ног.
– Ты это куда же бегала? – строго спросил Иван Гермогенович. – Ты хочешь попасть в лапы эвмены?
– Я... Я ходила мыться!
Профессор покачал головою:
– Я вижу, ты не очень хочешь вернуться домой. . Ведь если ты и Карик будете уходить от меня и знакомиться сами с чудовищами этого мира, я боюсь, ваша мама никогда не увидит вас.
– А я перепачкалась медом! – сказала Валя, опуская голову.
– Тем более, – сказал Иван Гермогенович. – Ведь тебя могли бы утащить муха, пчела, оса – да мало ли тут охотников до девочек, вымазанных медом. . Так вот, чтобы больше этого не повторялось! Ты слышишь, что я говорю?
– Да! – сказала Валя.
– А теперь помоги мне устроить для Карика постель.
И тут Валя увидела у стены пещеры огромный ворох пушистого волоса.
– Как настоящий матрац. – Валя потрогала волос. –
Это вы принесли? А где взяли?
– Подарок непарного шелкопряда! – улыбнулся Иван
Гермогенович.
– Подарок? – недоверчиво переспросила Валя.
– Ну да! Ведь завтра мне исполняется ровно шестьдесят лет. Так почему бы непарному шелкопряду не подарить мне что-нибудь ко дню рождения?
– И... и он подарил?
– Ах, он такой недогадливый, – улыбнулся Иван Гермогенович, – и такой неблагодарный! Я изучал шелкопряда два года, написал о нем три статьи и думаю, что имею полное право на этот матрац.
– Шелкопряд спит на матраце?
– Сам? О нет! Сам он вообще не спит, а без устали летает, но вот свое потомство непарный шелкопряд заботливо прикрывает пушком. Под такими плотными пушистыми одеялами не страшны ни дождь, ни холод яичкам, из которых выклюнутся новые шелкопряды. . Ну-с, а теперь давай-ка устроим пуховую постель для Карика!
– Я сама постелю! – сказала Валя.
Она сложила ворох мягкого волоса в самом сухом углу пещеры, взбила руками, как взбивают пуховики, потом бросила в изголовье большую охапку волоса и отошла в сторону.
– Так, кажется, хорошо! – сказала Валя, любуясь своей работой.
– Прекрасно! Великолепно! – одобрил Иван Гермогенович.
Он поднял спящего Карика и на руках перенес его на пуховую, мягкую постель. Валя прикрыла Карика, как одеялом, поблекшим лепестком желтого цветка.
– Ну, теперь ему, кажется, будет удобно. Посмотри за ним, а я уйду на полчасика, – сказал Иван Гермогенович, –
есть тут у меня кое-какие дела.. Если Карик проснется, накорми его!
– Ладно, – сказала Валя, – идите, у меня тоже есть коекакие дела.
Когда профессор ушел, Валя приготовила еще две постели, притащила два новых голубых одеяла из лепестков колокольчика, подмела кусочком лепестка пол, потом вкатила в пещеру четыре больших камня и положила на них плоский камень, а сверху разостлала, как скатерть, белый лепесток ромашки.
Получился замечательный стол.
Вокруг стола Валя поставила камни поменьше, обложила их остатками волоса и накрыла желтыми лепестками.
– Это будут кресла! – сказала Валя.
Окончив работу, она обошла пещеру и осталась очень довольна: в пещере стало совсем уютно.
– Теперь тут можно целый месяц ждать, пока выздоровеет Карик.
Она на цыпочках подошла к постели брата, нагнулась над ним, заботливо поправила одеяло.
– Спи! Спи! – шепотом сказала она.
Скоро вернулся профессор. Тяжело отдуваясь, он вкатил в пещеру вторую бочку с медом и поставил ее около стены.
– Смотрите, что я тут наделала! – похвасталась Валя.
– А что? – испуганно спросил Иван Гермогенович, но, оглядев пещеру, одобрительно закивал головой: – Браво, браво! Молодец! Да ты настоящая хозяйка! – похвалил он
Валю. – Кстати, и я могу украсить кое-чем наше жилище.
Сейчас тут, около самой пещеры, я нашел довольно интересную вещичку.
Приложив палец к губам, Иван Гермогенович поспешно вышел и через десять минут вернулся с листиком в руках. На листике, как на подносе, лежали горкой продолговатые яйца.
– Что это? – спросила Валя. – Их едят?
– Нет, – ответил Иван Гермогенович, – их не едят, но они пригодятся нам, да еще как пригодятся-то!
– А для чего пригодятся?
– Поживешь – увидишь!
Иван Гермогенович поставил поднос с яйцами на бочку и сказал:
– Значит, так: наш больной, очевидно, пролежит несколько дней. Чтобы не терять напрасно времени, мы перекатим с тобой все бочки с медом в пещеру, а потом. .
Ну, а потом, вероятно, нам придется построить броненосец.
– Какой броненосец?
– Да уж какой выйдет, такой и построим! И как только
Карик выздоровеет, отправимся в дальнее плавание. Ведь наш маяк находится на другом берегу, – значит, нам придется плыть к нему на корабле.
Закусив медом, Иван Гермогенович и Валя принялись перекатывать бочки с медом из шмелиного склада в пещеру. Всякий раз, когда они возвращались, профессор подходил к Карику, прислушивался к его неровному дыханию, щупал пульс.
Карик спал как убитый.
Когда весь угол пещеры был заставлен бочками с медом, профессор сказал:
– Ну, а теперь пошли строить корабль.
– Вот интересно-то! – обрадовалась Валя.
– Не знаю, будет ли это интересно, – сказал Иван Гермогенович, – но готов ручаться головой, что потрудиться придется изрядно.
Завалив вход в пещеру камнями, чтобы к Карику не забрались хищные насекомые, профессор и Валя пошли на озеро.
– А из чего мы построим корабль? – спросила Валя, шагая рядом с профессором.
– Да найдем что-нибудь! Разве мало валяется на берегу сухих листьев? Вот из листьев мы и построим. Сегодня утром я видел за холмами настоящий лес. Не травяные джунгли, а зеленую дубовую рощу. Думаю, ветры и сюда приносят сухие дубовые листья.
Профессор и Валя побрели по берегу, внимательно присматриваясь ко всему, что встречали на своем пути.
Вдруг Валя закричала:
– Нашла! Нашла! Уже нашла!
– Где? Что нашла?
– А вот! – И Валя приподняла двумя руками край желтого огромного листа, который лежал почти у самого озера. Это был добротный, крепкий лист с глубоко вырезанными краями. Толстые жилы расходились во все стороны.
Профессор обошел лист, осмотрел его со всех сторон, приподнял край и, заглянув под него, сказал:
– Да, это лист дуба, но, к сожалению, из него нам не построить корабль.
– Почему?
– Галлы на листе! Видишь? Весь лист осыпан галлами!
– Галлы? А что это такое?
Профессор приподнял край дубового листа повыше.
Валя присела и посмотрела под лист. Вся его нижняя сторона была покрыта темными шарами. Эти шары были точно припаяны к листу. Валя потрогала их руками. Они были твердые, как камень.
– Такой лист нам с места не сдвинуть! – сказал Иван
Гермогенович.
– Что же это за штуки? – спросила Валя.
– А это гнезда насекомых! – ответил Иван Гермогенович. – Видишь ли, дружок, многие насекомые откладывают свои яйца прямо на листья. Но листьям это совсем не нравится, и они изо всех сил защищаются от непрошеных гостей. Клеточки листа собираются вокруг яичка, стараясь вытолкнуть его вон, как выталкивают белые шарики крови занозу, которая попадает в палец. При этом на пальце образуется нарыв, а на листьях появляются опухоли – вот эти самые галлы. Называют их чаще всего чернильными орешками, хотя далеко не все такие орешки чернильные.
– А какие насекомые откладывают яйца на лист? –
спросила Валя.
Профессор пожал плечами.
– Разные, – сказал он. – Свои яички откладывают в листья шестьдесят видов бабочек, сто тринадцать видов жуков, четыреста восемьдесят шесть видов мух и двести девяносто видов других насекомых.