У Вали на лбу синела большая шишка. У Карика распух нос, и через всю грудь тянулся красный шрам.
Ребята пыхтели, но от профессора не отставали ни на шаг.
Солнце жгло плечи и руки. Профессор то и дело вытирал ладонями потный лоб. Валя стала красная, будто ее обварили кипятком.
— Ну и Африка! — попробовал пошутить Карик. — Еще один такой день, и мы начнем линять.
Иван Гермогенович и Валя промолчали. Они шли, облизывая языком потрескавшиеся губы, и посматривали по сторонам — не блеснет ли где ручеек или пруд. Но воды не было.
— Пить как хочется, если бы вы знали! — не выдержала наконец Валя.
— Еще бы не знать, — сказал хрипло Карик, — у меня во рту точно перцем все обсыпано.
— Ну, ну, носы не вешать! — подбадривал ребят профессор. — Где-нибудь поблизости должна быть вода.
Скоро Валя совсем выбилась из сил.
— Отдохнем, — говорила она через каждые десять минут.
Путешественники останавливались и присаживались отдохнуть, но сидеть на горячей, раскаленной земле было еще хуже, чем итти по ней. Не просидев и минуты, они вскакивали и снова пускались в путь.
— Н-да, — бормотал профессор, — путешествуем точно в пустыне Кара-Кумы.
И вдруг в просветах леса мелькнула синяя полоса.
— Вода! — закричал Карик, бросаясь вперед.
Профессор и Валя забыли про усталость и, перегоняя друг друга, побежали за Кариком.
— Вода! Вода!
Лес расступился.
Среди зеленых зарослей медленно текла широкая лесная река.
По бокам стояли деревья с крупными голубыми цветами. От темных листьев на земле лежали прохладные тени.
Карик не останавливаясь сбежал с пригорка, подпрыгнул, вытянул руки вперед и бултыхнулся в воду.
Он плескался, как утка, припадал к воде ртом, пил, брызгался и смеялся.
— Скорее, а то я всю воду выпью.
Профессор и Валя нырнули разом.
Накупавшись вдоволь, они вылезли из воды, обсушились на солнце, а потом забрались в тень и растянулись под деревьями с голубыми цветами. Они лежали не двигаясь, рассматривая сквозь просветы листьев синее небо, прислушиваясь к шуму реки.
Внезапно профессор вскочил, подошел к дереву и вцепился руками в зеленую ветку.
— Куда вы? — закричали ребята.
— Лежите спокойно. Я сейчас…
Иван Гермогенович полез на дерево.
Ребята подняли головы и с тревогой следили за профессором, а тот, цепляясь руками и ногами за ветви, поднимался все выше и выше.
Ребята переглянулись.
— Полезем и мы! — сказала Валя.
— Полезем.
Они вскочили и подбежали к дереву, но в это время вверху что-то затрещало, как будто там рвали крепкое полотно.
— Ловите, ребята!
Карик и Валя подставили руки.
В воздухе мелькнуло что-то голубое. Лениво кружась и покачиваясь, прямо на головы ребят опускалось большое мягкое покрывало.
Ребята отскочили. Покрывало бесшумно упало к их ногам.
— Что это? — закричал Карик, наклоняясь, чтобы лучше разглядеть голубое покрывало.
— Лепесток незабудки! — крикнул сверху Иван Гермогенович.
— А зачем он нам? — с удивлением спросила Валя.
— Как это зачем? Сошьем из лепестков костюмы, сделаем зонтики… Не знаю, как у вас, а у меня вся спина уже пузырями покрылась от солнечных ожогов. — И профессор сбросил вниз еще несколько голубых лепестков.
Ребята подобрали их и сложили в кучу.
Один лепесток Валя накинула себе на голову. Он был большой, широкий. Скользнув по плечам, лепесток покрыл ей спину, точно резиновый плащ.
— Ну как? — спросил профессор, спрыгнув с дерева на землю.
— Большой очень, — сказала Валя.
Иван Гермогенович взял лепесток, повертел его в руках, сложил пополам, затем перегнул лепесток еще раз и откусил уголок зубами.
— У-ух, крепкий какой! — сказал профессор и бережно развернул прокушенный лепесток.
Посредине лепестка оказалась неровная, с рваными краями дырка.
— А ну-ка, просунь в нее голову, — сказал профессор.
На горячие плечи Вали легла прохладная мягкая одежда… Лепесток закрыл Валю от плеч до колен.
— Ничего, — одобрил Карик, осмотрев Валю, — вроде савана.
— Не саван, а цветочный плащ. Ну-ка, наряжайся и ты. Эти плащи спасут нас от солнечных ожогов, а ночью — от холода.
Отдохнув немного, путешественники двинулись в путь.
Маленькая компания стала теперь похожа на странствующий цирк. Профессор и ребята, одетые в голубые плащи, шли гуськом друг за другом. Впереди Иван Гермогенович, сзади Валя и Карик. В руках они несли длинные палки, на которые были надеты куски лепестков. Голубые зонтики прекрасно защищали от палящих солнечных лучей.
Профессор шел, насвистывая марш, Карик и Валя негромко подпевали.
Скоро лес стал редеть.
Путешественники вышли на солнечную поляну.
Над головами с гуденьем проносились крылатые животные. Сверкая прозрачными крыльями, они мчались так низко, что Карик и Валя то и дело приседали или шарахались в сторону.
— Напрасно вы боитесь, — улыбаясь говорил Иван Гермогенович. — У каждого насекомого есть своя постоянная, привычная пища. Стрекозы питаются мухами и бабочками. Пчелы соком цветов. Многие летающие насекомые вообще ничего не едят. Они появляются только для того, чтобы отложить яички, а затем умирают. У многих нет даже рта. Как видите, здесь так же безопасно, как на улице любого города. Вряд ли кто-нибудь из насекомых вздумает нами полакомиться…
Профессор не договорил.
Он вдруг схватил Карика и Валю за руки и дернул их изо всех сил. Ребята полетели на землю и растянулись рядом с профессором.
— Т-с-с-с, — зашипел Иван Гермогенович, прижимаясь к земле.
В ту же минуту над головами у них просвистело что-то и с шумом грохнулось рядом.
Путешественники торопливо прикрылись зонтами.
— Кто? Кто это?
Иван Гермогенович осторожно выглянул из-под зонтика.
Неподалеку, за темным бугром то поднималась, то опускалась, сверкая на солнце, чья-то блестящая зеленая спина. Животное поползло в сторону, потом подпрыгнуло и, с треском раскинув крылья, исчезло.
— Зеленый кузнечик, — сказал профессор, вставая и отряхивая с колен песок.
Карик тихонько толкнул Валю в бок.
— А разве кузнечики людоеды? — лукаво спросил он.
— Видишь ли, — пробормотал смущенный профессор, — кузнечик — хищное насекомое и почем я знаю, что может прийти ему в голову. Осторожность никогда не вредит.
Путешественники не торопясь двинулись дальше.
Голубые зонтики покачивались у них над головами. Вдруг Карик схватил за руку профессора:
— Смотрите… Смотрите… Там кто-то есть…
Профессор остановился.
— Где? Кого ты увидел?
— Вон. Вон они! Подстерегают.
— Ничего не вижу, — нахмурился Иван Гермогенович и приложил к глазам ладонь козырьком. Вытягивая шею, он внимательно осматривал вершины леса.
— И я! И я вижу, — зашептала Валя, — круглые и шевелятся.
— Да где вы видите? — спросил встревоженный Иван Гермогенович и вдруг засмеялся.
— Ага! Теперь и я вижу. Ну, это пустяки. Идем. Идем. Не бойтесь. И профессор, широко шагая, пошел вперед.
С деревьев свисали какие-то бурые шары. Чем ближе подходили к ним путешественники, тем больше они становились. Издали они были похожи на футбольные мячи, вблизи же оказалось, что каждый из них не меньше аэростата. Стенки этих аэростатов были сделаны из бревен и кусков земли.
— Т-с-с-с, — зашипел Пеан Гермогенович, прижимаясь к земле.
Ребята остановились, как вкопанные.
— Ой! — закричала Валя, — круглые дома. Кто это живет здесь?
По толстым выпуклым стенам ползали желтые, шестиногие животные. Они сталкивались у темных выходов и лениво ползли в разные стороны, потом снова сходились, ощупывали друг друга усиками и, смешно ковыляя, скрывались в темных коридорах круглого дома.
— Да, ведь, это же тли! — закричал Карик. — Но только почему они желтые?
— Очень просто, — сказал профессор, — этот вид тли приспособился к цвету своего жилища. На севере птицы и животные окрашены в белый цвет, в цвет снега, а вот на юге у животных окраска пестрая, похожая на пестрые краски южных лесов и степей.
— Это для того, чтобы лучше прятаться? — спросил Карик.
Профессор кивнул головой.
— И для того, чтобы прятаться, и для того, чтобы лучше подкрадываться к своей жертве. Пятнистая шкура жирафа помогает ему легче спрятаться, а такая же пятнистая шкура тигра позволяет тигру незаметно подойти к добыче.
Профессор обошел вокруг красного дома, осмотрел его со всех сторон и даже постучал по стенам ручкой зонтика.
— Прекрасная работа, — сказал Иван Гермогенович. — Молодцы муравьи.
— Муравьи? Разве это они построили?
— Ну да.
— Почему же тут живут тли?
— Да, ведь, это же молочные фермы муравьев… Так же, как человек разводит коров, муравьи разводят тлей. И не только разводят, — муравьи оберегают тлей от врагов. А чтобы их коров, не смыло дождем, они строят для них вот эти дома — фермы.
— А как же они носят молоко в муравейник?
— Муравьи сами приходят сюда и пьют здесь молоко.
Карик засмеялся.
— Так это же не ферма, а кафе-буфет.
— А некоторые виды муравьев, — сказал профессор, — перегоняют тлей на зиму в муравейник и всю зиму, не выходя из муравейника, питаются их молоком.
— Вон что, — сказал Карик. — А я читал, что все муравьи на зиму засыпают.
— Совершенно верно. Однако в некоторых муравейниках часть муравьев бодрствует. Вот они-то и питаются молоком тлей. Вообще эти муравьи интересный народ. Ведь, каких только муравьев нет на свете. Есть черные, рыжие, рыжеватые, красные, кровавые, желтые. Есть муравьи-скульпторы, муравьи-рудокопы, каменщики, скотоводы, земледельцы, медовые муравьи, зонтичные муравьи-одиночки. Да всех и не перечислишь, пожалуй.
Так, разговаривая о муравьях, путешественники вышли неожиданно к обрыву. Он круто спускался вниз, в зеленую долину, окруженную невысокими горами. Легкие облака бежали над горами. Вершины гор были залиты оранжевым светом предвечернего солнца.