Карик не отвечал.
В пещере было темно. Профессор встал и, держась рукой за стенку, пошел к выходу. Нащупав в темноте баррикаду из камней, которая загораживала вход в пещеру, он снял сверху два больших камня и осторожно, чтобы не напугать шумом ребят, положил их на землю.
В пещере стало светло.
Серый предутренний свет падал на песчаный пол, на спящих ребят. Посреди пещеры лежала, свернувшись калачиком, Валя. Около стены спал, раскинув широко руки, Карик. Он был весь красный. На лбу у него проступил пот. Карик вздрагивал и стонал во сне.
Профессор подошел к нему, наклонился и осторожно дотронулся до распухшего колена, завернутого в листок. Не просыпаясь, Карик поджал ногу и громко застонал.
— Карик, ты пить не хочешь? — спросил профессор.
Карик приоткрыл глаза. Ничего не соображая, он долго смотрел на профессора, потом отвернулся от него к стене.
— Тебе принести воды? — снова спросил Иван Гермогенович.
— Н-нет! — сквозь зубы сказал Карик.
— А компресс тебе переменить?
— Да… компресс, пожалуйста!
Иван Гермогенович принес свежий мокрый лепесток и положил его на распухшее колено.
— Ну как, получше стало?
— Получше! — вздохнул Карик.
— Ну вот и хорошо! Спи тогда! А я пойду поищу что-нибудь поесть. Если Валя проснется, ты не выпускай ее из пещеры. Я скоро вернусь.
Карик молча кивнул головой.
Профессор завалил камнями вход в пещеру и, оглядываясь, чтобы хорошенько запомнить место, где остались ребята, отправился поискать что-нибудь к завтраку.
Недалеко от пещеры стояла гора, покрытая густым кустарником.
Профессор подошел к подножью горы, внимательно осмотрел ее и потрогал мягкие, пушистые ветви зеленых кустов.
— Кажется, это мох! Ну да, самый настоящий мох. Ну что ж, посмотрим, нет ли тут чего-нибудь съестного.
Иван Гермогенович смело полез в густые заросли мха. Но только он сделал несколько шагов, как провалился по пояс. Падая, профессор успел схватиться за ветви.
Болтая ногами над черной ямой, он заглянул вниз и в полумраке увидел земляные своды и гладко утоптанный пол. Слабый свет проникал сверху, сквозь густые заросли, скупо освещая темное подземелье.
В глубине подземелья вдоль стен стояли ровными рядами белые бочки.
— Кажется, шмелиный склад! — пробормотал Иван Гермогенович.
Он смерил глазами расстояние до земляного пола и, выпустив из рук ветви, прыгнул вниз.
С любопытством оглядывая подземелье, профессор подошел к бочкам. Все они были плотно прикрыты белыми круглыми крышками.
Он приподнял крышку одной из бочек, наклонился над ней и понюхал.
— Ну, так и есть!
Бочка была наполнена до краев душистым медом. Рядом стояли такие же бочки, и все они были также налиты медом.
Все это было похоже на кладовую, в которой хранятся запасы на черный день.
Да это и в самом деле была кладовая шмелей.
Матка-шмель кладет в гнездо яички и рядом с ним оставляет комочек меда с цветочной пыльцей. Из яичка выходит личинка, съедает комочек меда и пыльцы и закукливается в коконе, похожем на бочёночек. Через некоторое время молодой шмель открывает на верхнем конце бочёнка крышечку и улетает. Но кокон не пропадает даром. Летом шмели наполняют их медом и в холодную дождливую погоду, когда нельзя вылетать из гнезда, питаются этим медом.
Профессор не спеша позавтракал, потом выбрал бочку покрепче и принялся вытаскивать ее из кладовой. Нелегкая это была работа. Бочка, точно живая, вырывалась из рук, толкала профессора, валила его с ног, но все же Иван Гермогенович кое-как справился с бочкой и вытащил ее наверх.
Колени его дрожали. Руки одеревянели. Сердце билось так сильно, что у профессора стучало даже в висках.
«А вот как ее теперь докатить до пещеры?» размышлял Иван Гермогенович.
Положить бочку набок и катить ее по земле, как обычно катают простые бочки, профессор побоялся. Верхняя крышка могла открыться, и весь мед вылился бы тогда на землю.
— Ну что ж… попробуем как-нибудь иначе.
Иван Гермогенович ухватился за края бочки руками и сильно тряхнул ее.
Бочка качнулась.
— Ага! пошла уже!
Профессор немного накренит бочку и принялся толкать ее, повертывая то вправо, то влево, как будто хотел просверлить бочкой землю.
Медленно, шаг за шагом, подталкивая бочку руками и нажимая на нее всем телом, Иван Гермогенович гнал ее к пещере.
Когда профессор подходил к берегу озера, навстречу ему выбежала Валя.
— Встала уже? — спросил Иван Гермогенович, останавливаясь и переводя дыхание. — Ну как там Карик?
— Спит! Давайте, я вам помогу!
— Помоги, помоги!
— А тут что такое? В этой бочке?
— Мед!
— Целая бочка? Вот хорошо-то!
Она ухватилась за бочку и принялась толкать ее, помогая профессору.
Дружными усилиями они вкатили бочку в пещеру и поставили ее в угол.
— Завтракай, Валек, — сказал профессор, — а я пойду поищу постель для Карика. Ему, ведь, бедняге, неудобно спать на голой земле.
Валя откинула крышку и прямо руками залезла в бочку. Облизывая пальцы, она измазала густым, липким медом все лицо и шею.
— Что ж теперь делать? — растопырила липкие пальцы Валя. — Даже вытереться нечем. Пойду к озеру, помоюсь.
Она вышла из пещеры и побежала на озеро.
На песчаной отмели Валя остановилась, посмотрела, нет ли поблизости каких-нибудь чудовищ, и только после этого залезла в воду и принялась мыться.
После купанья Валя побежала обратно. По дороге она подобрала кусочек лепестка и потащила его в пещеру.
— Пригодится, — сказала Валя, — нам теперь все пригодится!
У самой пещеры она увидела профессора, который тащил ворох пушистого волоса.
— А ты куда же это бегала? — спросил Иван Гермогенович, останавливаясь.
— Мыться!
Профессор покачал головой.
— Ну, вот это мне совсем не нравится. Я тебе не советую, серьезно не советую ходить без меня.
— А я перепачкалась медом!
— Тем более, — сказал Иван Гермогенович, — тебя вместе с медом могла утащить муха, оса, пчела, да мало ли тут охотников на девочек, вымазанных медом.
— Я больше не буду! — сказала Валя.
Профессор вошел в пещеру и сбросил охапку спутанного волоса на пол.
— Ну, вот и постель для Карика! Да и нам с тобой волоса хватит.
— Как настоящий матрац! — потрогала Валя ворох. — Где вы это взяли?
— Отобрал у непарного шелкопряда!
— Он спит на матраце, этот непарный шелкопряд?
— Нет, — улыбнулся Иван Гермогенович, — сам он не спит. Летает. А вот свое потомство он заботливо прикрывает пушком. Ни дождь ни холод не страшны яичкам шелкопряда, которые лежат под такими плотными, пушистыми одеялами.
— Какой же это пух? Это ж настоящий конский волос!
— Ты забываешь, что мы сами с тобой не настоящие, поэтому и пушок нам кажется волосом. А теперь давай-ка устроим для Карика постель.
— Я сделаю! — сказала Валя.
Валя сложила волос около песчаной стены, взбила его руками, как взбивают пуховики, потом бросила в изголовье большую охапку волоса и отошла в сторону.
— Кажется, хорошо! — сказала Валя, любуясь постелью.
— Прекрасно! — одобрил профессор.
Он подхватил Карика и перенес его на постель. Валя развернула лепесток и накрыла им Карика как одеялом.
— Ну, теперь ему, кажется, удобно. Посмотри за ним, а я уйду на полчасика, — сказал Иван Гермогенович, — тут у меня есть кое-какие дела. Если Карик проснется — накорми его!
— Ладно, — сказала Валя, — идите, у меня тут тоже кое-какие дела.
Когда профессор ушел, Валя приготовила еще две постели, притащила два новых голубых одеяла из лепестков колокольчика, подмела кусочком лепестка пол, потом вкатила в пещеру четыре больших камня, положила на них плоский камень, а на него положила, как скатерть, белый лепесток ромашки.
Получился замечательный стол.
Вокруг стола Валя поставила камни поменьше, обложила их остатками волоса и накрыла желтыми лепестками.
— Это будут у нас кресла! — сказала она.
Окончив работу, Валя обошла пещеру и осталась очень довольна. В пещере стало совсем уютно.
— Теперь можно хоть целый месяц ждать, пока выздоровеет Карик.
Она на цыпочках подошла к постели брата, нагнулась над ним, заботливо поправила одеяло.
— Спит, — шопотом сказала она.
Скоро вернулся и профессор. Тяжело отдуваясь, он вкатил в пещеру вторую бочку с медом и поставил ее около стены.
— Смотрите, что я тут наделала! — похвасталась Валя.
— А что? — испуганно спросил профессор, но, оглядев пещеру, он одобрительно закивал головой. — Браво, браво! Молодец! Да ты настоящая хозяйка! Кстати, я могу украсить кое-чем наше жилище. Сейчас тут около пещеры я нашел интересную вещичку.
Он быстро выбежал и через десять минут вернулся с листиком в руках. На листике, как на подносе, лежали горкой продолговатые яйца.
— Что это? — спросила Валя. — Их едят?
— Нет, — ответил профессор, — их не едят, но они пригодятся нам, да еще как!
— А для чего пригодятся?
— Поживешь — увидишь!
Иван Гермогенович поставил поднос с яйцами на бочку и сказал:
— Значит, так: наш больной, очевидно, пролежит несколько дней. Чтобы не терять зря времени, мы перекатим с тобой все бочки с медом в пещеру, а потом начнем строить броненосец.
— Какой броненосец?
— Да уж какой выйдет, такой и построим! И как только Карик выздоровеет — отправимся в дальнее плавание. Ведь, наш маяк находится на другом берегу, значит нам придется плыть к нему на корабле.
Закусив медом, профессор и Валя принялись перекатывать бочки с медом из шмелиного склада в пещеру. Всякий раз, когда они возвращались, профессор подходил к Карику, прислушивался к его неровному дыханию, щупал пульс.
Карик спал, как убитый.
Когда весь угол пещеры был заставлен бочками с медом, профессор сказал:
— Ну, а теперь, Валек, идем! Приступим к постройке корабля.
— Вот интересно-то! — обрадовалась Валя.