Он стоял на краю пропасти.
Ему показалось, что он смотрит вниз с высоты Исаакиевского собора.
И тогда Карик понял, что случилось. Он вернулся к Вале, взял ее за руку и, заикаясь от ужаса, сказал:
— Это… это, наверное, была вода для кроликов… Значит, опыт профессора удался… Только уменьшились не кролики, а мы с тобой.
Валя, видно, ничего не поняла.
— А это что такое? — спросила она, указывая на чудовище, которое лежало рядом на подоконнике.
— Это? Стрекоза.
— Такая громадная?
— Совсем она не громадная, — уныло сказал Карик, — она такая же, как была. Зато мы с тобой стали крошечные, вроде блохи…
— Вот интересно-то! — обрадовалась почему-то Валя.
— Дура! — рассердился Карик, — ничего интересного нет… Посадят нас теперь в банку и будут рассматривать через микроскоп…
— А по-моему, — сказала Валя, — рассматривать не будут! Иван Гермогенович придет и опять сделает нас большими.
— Да-а, большими! Он даже не заметит нас!
— А мы закричим!
— Не услышит! Голос у нас теперь, наверное, как у комара. Только мы сами этого не замечаем. Смахнут нас тряпкой с подоконника и растопчут ногами, вот и все.
— Кто смахнет?
— Да сам же Иван Гермогенович.
— Смахнет тряпкой?
— Ну-да! Станет пыль вытирать и смахнет! С пылью.
— А мы… А мы… А мы… Слушай, Карик, я придумала… Мы… сядем на стрекозу. Иван Гермогенович увидит дохлую стрекозу и, конечно, положит к себе на стол, а мы тогда заберемся к нему под микроскоп, и он нас увидит… Конечно, увидит! И сделает нас опять большими…
Схватив Карика за руку, она побежала к стрекозе.
— Садись!
Помогая друг другу, ребята проворно вскарабкались на стрекозу, но лишь только они уселись на ней, как стрекоза снова зашевелилась, застучала прозрачными крыльями, тяжело заворочалась, запыхтела, точно машина.
Ребята почувствовали, как под ними начало выгибаться сильное, мускулистое тело. Стрекоза, видно, пыталась освободиться от неприятной ноши, но Карик и Валя крепко охватили ногами ее туловище и сидели, качаясь и подскакивая точно на пружинах.
— Ой, она еще живая! Слезай скорей! — взвизгнула Валя.
— Подожди! — закричал Карик.
Он перегнулся и изо всей силы ударил стрекозу несколько раз кулаком по глазам.
Стрекоза вздрогнула и замерла.
— Кажется, опять сдохла! — сказала Валя.
Карик слез со стрекозы, обошел ее вокруг, попробовал приподнять прозрачные крылья. Стрекоза не шевелилась.
— Сдохла! — уверенно сказал Карик, снова взбираясь на стрекозу.
Некоторое время ребята сидели молча, посматривая на дверь, но скоро им стало скучно, и они принялись рассматривать стрекозу.
— У-ух, глазищи-то какие! — Валя дотронулась до стрекозиного глаза.
У стрекозы в самом деле были удивительные глаза — огромные, выпуклые, точно стеклянные фонари. Покрытые тысячами ровных граней, они светились изнутри голубовато-зелеными огнями.
Эти глаза глядели сразу и на Карика, и на Валю, и на двор, и на небо, и на потолок комнаты, и на пол.
Казалось, в каждом глазу светились тысячи отдельных глаз, и все они смотрели внимательно и зорко.
Перед этими огромными глазами, на самом краю головы сидели еще три маленьких коричневых глаза, и они тоже зорко следили за ребятами.
— А знаешь, — сказала Валя, — она все-таки живая. Страшно очень, давай лучше слезем!
В это время в квартире будто грохнул взрыв. Потом раздался мерный, тяжелый топот.
— Что это?
— Это?.. Это — Иван Гермогенович идет, — радостно закричал Карик.
В кабинет вошел человек-гора с бородой, похожей на копну белого хлопка.
Тут Карик и Валя что было силы закричали:
— Иван Гермогенович!
— Иван Гермогенович!.
Человек-гора остановился и вздохнул так шумно, что чуть было не сдул ребят с подоконника.
— Ива-а-ан Гермоге-е-е-нович! — крикнули вместе Карик и Валя.
Человек-гора шагнул к окну.
— Ур-р-ра! — закричал Карик, — он слышит!
— К нам! К нам! Сюда! Мы здесь! — кричали ребята.
Человек-гора подошел к окну. Но в ту же минуту стрекоза шевельнулась, затрещала слюдяными крыльями, подняла на подоконнике облако пыли и вместе с Кариком и Валей провалилась вниз, в синий воздушный океан.
— Держись! — закричала Валя, хватая Карика за шею.
Глава III
Стрекоза летела, шумя прозрачными, жесткими крыльями. Она рассекала воздух с такой быстротой, что ребята едва-едва удерживались на ее суставчатом теле. Карик сидел впереди, Валя — сзади.
Упругий ветер мчался навстречу, рвал волосы, пронзительно свистел в ушах.
Он бил в лицо, слепил глаза.
Дышать было трудно.
Крепко вцепившись в стрекозу, обхватив ее руками и ногами, ребята сидели ни живы, ни мертвы.
Стрекоза летела, шумя прозрачными, жесткими крыльями.
— Карик!
— Молчи! Упадем! — крикнул Карик и чуть не задохнулся от ветра. Ребята пригнули головы к самой спине стрекозы, но и это не помогало. Ветер дул так сильно, будто хотел сбросить их вниз. Тогда они вытянулись во весь рост и, лежа на животе, еще крепче уцепились за стрекозу. Ветер сразу ослабел. Теперь можно было открыть глаза и оглядеться по сторонам.
Не поднимая головы, Валя крикнула Карику:
— А, ведь, так совсем не страшно!
Сквозь шум ветра Карик услышал только одно слово: «страшно». Он чуть обернулся назад и сказал как можно громче и спокойнее:
— Ничего, держись крепче!
А стрекоза мчалась, то взлетая на воздушные горы, то стремительно скатываясь вниз. Мимо, как встречные поезда, проносились, обдавая ребят ветром, огромные, крылатые звери. Но они пролетали так быстро, что нельзя было даже понять, кто они такие. Птицы? Пчелы? Стрекозы?
Внезапно впереди что-то зажужжало, завыло. Откуда-то снизу вынырнуло волосатое, круглое животное. Поджав под себя мохнатые ноги, оно с гудением мчалось вперед, бросалось из стороны в сторону, проваливалось и опять появлялось, сверкая на солнце зеленоватыми крыльями.
— Кто? — спросила Валя.
— Муха! Только очень большая! Как под микроскопом!
Расстояние между мухой и стрекозой становилось все меньше и меньше. Теперь и Валя узнала муху. Она была такая большая, как на плакатах «Берегись мух — они распространяют заразу».
Но не успела Валя подумать о том, какую же заразу несет встречная муха, как та вильнула в сторону и понеслась куда-то вниз.
Тут стрекоза повернула, точно на стержне, свою огромную голову вправо, влево, вверх, вниз, сверкнула голубовато-зелеными хрусталиками огромных глаз и кинулась вслед за мухой.
— Ай! — закричала Валя, хватая Карика за ногу.
— Держись!
Начались крутые повороты, подъемы, спуски. Преследуя муху, стрекоза то камнем падала вниз, то описывала петли, то скользила боком и наконец, налетев на муху, вытянула огромные, покрытые шипами клещи.
— Ж-ж-ж-ж! — отчаянно затрещала муха.
Клещи сомкнулись.
Хлоп!
Хлоп!
И на землю полетели, кружась в воздухе, крылья и ноги несчастной мухи.
Снова щелкнули сильные, крепкие клещи. Они скомкали, смяли, сплющили муху в лепешку и сунули ее в широкий черный рот.
Карик и Валя молча взглянули друг на друга и тихонько вздохнули.
Но тут вдруг совсем рядом с ними затанцовали в воздухе огромные цветные крылья. На концах крыльев темнели крупные бархатные пятна. По краям тянулись яркие ровные полосы, будто кайма.
Подлетев ближе, ребята увидели на крыльях красивую чешую, покрытую цветной пушистой пылью. Крылья бестолково кружились в воздухе, трепетали, точно паруса на ветру.
— Только крылья? — удивилась Валя. — А где же он сам, который машет? Ты видишь его?
Крылатый танцор как будто услыхал Валин голос. Он повернулся к ребятам, и они увидели длинные усы и вытянутое, похожее на полосатый дирижабль тело.
Шевеля огромными усами, красивый плясун неловко подпрыгивал в воздухе, хлопая мягкими крыльями.
Но вот он заметил стрекозу и засуетился. Он хлопнул крыльями раз, другой, потом сложил их и начал стремительно падать вниз — туда, где быстро мелькали леса, поля и озера.
Но уйти от стрекозы ему не удалось.
Она ринулась за ним, ударила его с налету грудью, отбросила в сторону. Плясун перевернулся в воздухе; стрекоза схватила его, свернула ему голову и, оборвав крылья, сожрала в один миг.
— Кого это она?
— Бабочку! — крикнул сквозь шум ветра Карик, — кажется бабочку!
Стрекоза, видно, была в этот день очень голодна.
Скоро она догнала и проглотила еще одну муху, еще одну бабочку — на этот раз белую с голубыми пятнами, потом комара.
— Здорово! — закричал Карик. — Ну и обжора!
По небу ползли облака. Время от времени они заслоняли солнце, и тогда землю покрывали холодные, синие тени.
И тут ребята с удивлением заметили, как странно ведет себя стрекоза, когда облака набегают на солнце.
Лишь только солнце пряталось, стрекоза становилась какой-то вялой и медленно, как планер, скользила вниз.
Но стоило солнцу выглянуть из-за туч, стрекоза оживала. Легкий взмах крыльев — и она снова взлетала вверх, снова принималась за охоту.
— Карик! — крикнула Валя, — замечаешь, что с ней делается?
— Ни-и-че-его не слы-ышу-у! — ответил Карик.
Но тут в погоне за новой бабочкой стрекоза сделала резкий, крутой поворот.
Валя соскользнула со спины стрекозы и непременно полетела бы вниз, если бы не успела ухватиться за ноги Карика.
— По… помоги! — закричала Валя.
Но Карик уже и сам еле держался на стрекозе. Валя тянула его вниз, как тяжелая гиря. Напрасно старался он удержаться, напрасно хватался руками за жесткие стрекозиные бока.
Руки его одеревянели.
— Больше не могу! — закричал Карик.
Он взглянул вниз и увидел синюю поверхность огромного озера.
Тут Карик закрыл глаза. Руки скользнули последний раз по шершавым бокам стрекозы. Потом вдруг все под ногами Карика провалилось, в ушах засвистел ветер.