Ребята полетели вниз.
Несколько раз небо и земля поменялись местами.
Небо.
Земля.
Небо.
Земля.
У-ух!
Взметнув фонтаны брызг, ребята врезались в воду и пошли ко дну. Но сейчас же их пробкой выбросило обратно на поверхность. Они отчаянно били по воде руками и ногами. Они кружились на одном месте, ничего не соображая. Наконец Карик пришел в себя.
— Надо плыть к берегу! — закричал он.
— А где берег? — спросила Валя, выплевывая воду.
Карик мотнул головой в ту сторону, где вдалеке виднелась высокая зеленая стена леса.
— Доплывем? — спросила Валя.
— Доплывем! Только не торопись. Как устанешь — скажи. Будем отдыхать на спинке.
Они поплыли к берегу, поднимая брызги, фыркая и отдуваясь.
Вдруг Валя вскрикнула:
— Смотри! Кто это? Прямо на нас бежит!
Какое-то странное животное скользило по воде на высоких, полусогнутых ногах.
— Кто?
— Не знаю! — шепнул Карик.
— Кусается?
— Не знаю! Немного похоже на водомерку. Только гораздо, гораздо больше.
Широко расставив длинные ноги, животное, точно конькобежец, мчалось по зеркалу воды, ловко перепрыгивая с разбегу через водяные растения.
Коньки-поплавки оставляли на воде волнистый, еле заметный след. Водомерка-великан приближалась с невероятной быстротой. Бурое тело, покрытое снизу беловатыми волосками, слегка покачивалось на ходу. Большие шарообразные глаза пристально смотрели на ребят.
На крутых поворотах водомерка откидывала назад и в стороны задние ноги и тянула их за собой, слегка поворачивая то вправо, то влево. Видно, они служили ей рулем.
И вдруг водомерка заметила Карика и Валю. Она прибавила ходу и подкатила прямо к ребятам.
— Ай! — закричала Валя.
А водомерка мотнула головой и подняла вверх длинный, острый, точно копье, хобот. Он был, словно ржавчиной, покрыт засохшей кровью. Конец его дрожал, как растянутая стальная пружина.
— Она убивает этим! — крикнула Валя.
Водомерка надвинулась еще ближе, приподняла над водой передние ноги и нацелилась своим копьем прямо в Валю.
Но тут Карик схватил Валю за руку и потянул под воду.
Ребята нырнули.
Водомерка растерянно повела своими круглыми выпуклыми глазами. Она ничего не понимала. Ведь, только что добыча была под самым ее носом — и вдруг…
Что же это значит?
Водомерка еще раз посмотрела по сторонам и, прижав хобот к белому брюшку, помчалась дальше, скользя по водяной пленке, точно по льду.
Ребята, фыркая и отплевываясь, вынырнули из воды.
— Где она? — спросила Валя шопотом.
— Не знаю, — так же тихо ответил Карик, — кажется, укатила.
Некоторое время ребята плыли молча, боязливо оглядываясь по сторонам. Все выше и выше поднималась у них перед глазами зеленая стена леса. Берег был уже близко.
И вдруг Валя почувствовала, что зацепилась за что-то левой ногой. За какие-то спутанные веревки. Она дернулась раз — держит, дернулась посильней, но веревки опутали пальцы, обмотали всю ногу почти до колена. Валя попробовала сбросить их правой ногой, но тотчас же сотни тонких веревок оплели и эту ногу.
— Ну что же ты там? — обернулся к ней Карик. — Плыви скорей!
— Сети! — крикнула Валя. — Меня кто-то держит! Какие-то сети под водой…
Карик, фыркая, вернулся обратно и протянул Вале руку.
— Давай хватайся!
Но не успел он дернуть Валю за руку, как почувствовал, что и его ноги попали в крепкие сети.
Ребята изо всех сил захлопали по воде руками. Брызги полетели во все стороны.
Вода под руками у них бурлила как в котле. Они вертелись и бились, точно пойманные рыбы!
— Сильнее! Сильнее! Не поддавайся, Валя!.. — кричал Карик.
Но все было напрасно. Сдвинуться с места ребята не могли. Крепкие, липкие сети опутывали теперь уже не только ноги, но и все тело.
Карик и Валя выбивались из сил. Они с трудом подымали отяжелевшие руки и тотчас же беспомощно роняли их на воду.
Минута, другая — и вода сомкнулась у них над головами.
Захлебываясь и пуская пузыри, ребята все глубже и глубже погружались в воду.
И вдруг чьи-то крепкие, упругие щупальцы скользнули по их рукам и ногам. Щупальцы вырвали ребят из сетей и потащили куда-то вниз на дно.
Ребята захлебывались противной, теплой водой.
Перед глазами поплыли желтые рябые круги. В ушах запело, зазвенело тоненько, тоненько:
— Ти-и-и-ить!
Еще секунда — и ребята задохнулись бы, но в это время что-то с силой подбросило их вверх, и легкие их сразу наполнились воздухом.
Глубоко вздохнув несколько раз, Карик открыл глаза. Он увидел испуганное, бледное лицо Вали, какие-то мохнатые лапы и черную воду внизу. В полумраке он с трудом разглядел темные своды норы, похожей на колокол водолаза.
Валя что-то кричала. Она широко открывала рот. Но Карик ничего не слышал, ничего не понимал.
Внизу под ногами ребят забурлила черная вода. Она вздулась горбом. Горб лопнул, и показалась медленно всплывающая жирная, огромная туша. Потоки воды скатывались по круглым бокам вниз. Потом рядом с туловищем появились мохнатые ноги и еще ноги, и наконец ребята увидели паука-великана. Он покачивался на воде и посматривал на ребят холодными, злыми глазами.
Восемь маленьких блестящих глаз смотрели на ребят, стерегли каждое их движение.
Карик и Валя прижались к стене, но паук вытянул щупальцы, схватил их и так стиснул, что они даже не смогли крикнуть.
Чудовище перевернуло ребят вниз головами, потом быстро, быстро завертело, закружило их… В глазах у них сразу стало темно, а в ушах зазвенело.
Ребята потеряли сознание.
Глава IV
На вершине зеленого холма стоял профессор Енотов.
Белый костюм профессора был измазан смолой и глиной. Галстук съехал набок. Шляпа была помята. Из густой бороды торчали сухие веточки.
В одной руке Иван Гермогенович держал небольшой фанерный ящик. В другой — длинный, тонкий шест. К концу этого шеста был привязан красный платок.
— У-уф! — отдувался профессор, осматриваясь по сторонам. — Кажется, это здесь…
Внизу, у подножья холма, блестел на солнце тихий, сонный пруд.
На синей неподвижной воде чуть покачивались водяные лилии. В гуще камышей плескалась рыба.
Профессор поставил на землю фанерный ящик, а рядом воткнул шест.
— Ну и дорога! — пробормотал он, сдвигая на затылок шляпу и вытирая потный лоб.
Профессор присел на камень, отдохнул немного, а потом решительно поднялся.
— Что ж, начнем, — сказал он громко и, бросив шляпу на землю, принялся обеими руками рвать траву. Нарвав целую охапку травы, он тщательно прикрыл ею фанерный ящик, потом подошел к шесту, воткнул его поглубже, подергал, качнул вправо-влево.
Шест стоял крепко. На верхушке, точно флаг, развевался красный платок.
— Отлично! — сказал Иван Гермогенович и достал из кармана маленькую пузатую бутылочку.
Он поднес ее к глазам, посмотрел сквозь стекло на солнце. Серебристые пузырьки поднимались со дна бутылочки, сталкивались и лопались.
Осторожно поставив бутылочку рядом с шестом, профессор начал раздеваться.
Сбросив платье, он нагнулся и поднял бутылочку.
— Я думаю — хватит! — сказал профессор и, запрокинув голову, залпом выпил все, что было в пузырьке.
— Ну вот и прекрасно, — сказал он и с размаху бросил в пруд пустой пузырек. Описав в воздухе дугу, пузырек с бульканьем погрузился в воду.
Некоторое время Иван Гермогенович стоял на месте, посматривая на широкие круги, которые бежали один за другим по воде, затем шагнул вниз, к пруду и… словно растаял.
Там, где только что стоял Иван Гермогенович, теперь одиноко торчал длинный шест с красным флажком, а внизу — около шеста — валялось помятое платье.
Что же стало с профессором?
Проглотив жидкость, он некоторое время стоял неподвижно, внимательно глядя на свои руки и ноги. Ему хотелось заметить, как начнет уменьшаться его тело. Он прождал минуту-другую, но ничего особенного не произошло.
«Странно, — подумал профессор, — может быть, мне нужна было выпить несколько стаканов? Может быть, я слишком мало выпил?»
Он шагнул вперед и вдруг почувствовал, что тело его сделалось необыкновенно легким.
— Ага! Начинает действовать! — закричал профессор.
Он опять взглянул себе на руки и на ноги. Они все еще были такими же, какими он привык их видеть — не уменьшились ни на один сантиметр.
Так, по крайней мере, ему казалось.
Зато все вокруг начало изменяться чудесным образом.
Трава потянулась вверх с удивительной быстротой — каждая травинка росла, набухала, становилась все толще и толще. Листья, цветы, травы поднимались вверх как на дрожжах. Потом все дрогнуло и помчалось к небу с такой быстротой, что профессору показалось, будто он падает в бездонную пропасть.
Не прошло и минуты, как вокруг него зашумел густой лес. Блестящие зеленые стволы обступили его со всех сторон.
В этом лесу не было мрака и тишины, как в старом сосновом бору. Не походил этот лес и на березовые рощи, где листва шумит и шелестит не умолкая.
Нет, это был особенный лес.
Он весь светился, зеленый и солнечный. Голые, блестящие стволы стояли на холмах и спускались в овраги. В лесу сияли синие озера и тихо журчали ручьи.
Профессор погладил бороду и спокойно сказал:
— Ну что же… Надо искать. Они могут быть только здесь! — И он бодро зашагал по лесу.
Итти было трудно.
На пути профессора лежали холмы и овраги, ручьи и озера. В густых зарослях местами висели липкие сети, и нужно было очень осторожно обходить эти ловушки.
— Паука работа! — бормотал профессор, пробираясь сквозь заросли.
Изредка он останавливался и подолгу рассматривал искусную работу лесного ткача.
Особенно внимательно профессор вглядывался в бесчисленные узелки, густо рассыпанные по всей паутине.
Профессору, конечно, было известно, что ловит насекомых не сеть, а именно эти крошечные липкие узелки. К ним, точно к свежему столярному клею, прилипают крылья и лапки насекомых, и тогда насекомое становится добычей паука.