вскрикнул. Быстро повернувшись, он ударил копьём по усам и пополз дальше.
Неровные стены узкого тоннеля больно царапали бока, плечи, локти.
Тоннель стал таким тесным, что Иван Гермогенович с большим трудом продвигался вперёд.
От плесени и сырости дышать было трудно.
Профессор обливался потом. Сердце его стучало. Руки и ноги дрожали.
Чем дальше, тем труднее было пробираться вперёд по этому тесному подземному коридору, но профессор слышал, что медведка отстаёт, и это позволяло ему надеяться на спасение.
Всё глуше и глуше становился шум погони.
Медведка осталась где-то далеко позади.
«Спасён! Ушёл!» – часто задышал Иван Гермогенович.
Упираясь в землю локтями и коленками, он полз, напрягая все силы, и вдруг ткнулся с разгону головой в землю.
Дальше хода не было.
Тоннель кончался тупиком.
Иван Гермогенович вздрогнул.
«Неужели смерть? Но кто же тогда спасёт Карика и Валю?»
Обливаясь потом, он торопливо шарил в темноте, но руки всюду натыкались на плотные земляные стены.
Что же делать?
Он сидел в норе, как в ловушке. Сзади наступает медведка, впереди – глухая стена.
Что можно предпринять в таком безвыходном положении?
Иван Гермогенович почувствовал, как по телу его поползли мурашки. Руки и ноги похолодели. Во рту пересохло.
– Ну нет, – сказал решительно профессор, – мы ещё посмотрим, кто кого. Ты – большое, сильное животное, но ведь я человек. Я буду драться с тобой и буду победителем.
Час назад Иван Гермогенович мог бы раздавить пальцем медведку, а теперь нужно собрать все свои силы, да и то он не может сказать с уверенностью, чем кончится этот бой.
Иван Гермогенович повернулся назад и, прижимаясь к плотной земляной стене тупика, выставил вперёд копьё.
– Буду бить прямо в нервный узел, под глаз, – громко сказал профессор.
Но тут в голове его мелькнула мысль, от которой он содрогнулся.
«А как же я выйду отсюда, если убью медведку? Ведь она закупорит тоннель своей огромной тушей. Как убрать с пути такое громадное чудовище?»
Думать, однако, было некогда.
Всё громче и громче нарастал подземный шум. Медведка была совсем близко.
Прошла минута, другая.
– Прочь! Прочь! – закричал Иван Гермогенович, размахивая копьём и стараясь криком напугать медведку.
Земля с гулом рухнула. По стенам тоннеля пронёсся шорох. Шершавые усы медведки протянулись к профессору, ощупывая в темноте его голову и плечи. Иван Гермогенович рванулся назад и принялся наносить чудовищу по голове бессчётные удары копьём.
– Вот! Вот! Вот! – хрипло кричал профессор.
Медведка не ожидала такого нападения. Пятясь, она поползла назад.
– Ага! Ага! – закричал Иван Гермогенович, смело бросаясь на врага.
Медведка протянула усы. Профессор ударил по ним наотмашь кулаком и, громко ругаясь, погнал животное по тоннелю.
Он не переставая бил медведку по голове копьём, стараясь попасть острым концом в нервный узел. Но вдруг медведка втянула голову под щит, и копьё застучало по роговой крышке без всякого толку.
Чудовище остановилось. Видно, копьё больше не беспокоило его. Профессор понял: битва проиграна.
Шевельнув широкими лапами, медведка перешла в наступление.
Профессору пришлось теперь опять отступать.
Размахивая копьём, он стал медленно отходить в конец тоннеля, пока не почувствовал сзади плотную стену.
«Вот и конец!» – подумал Иван Гермогенович. Закрыв устало глаза, он втянул голову в плечи и весь сжался в комок.
Вдруг он услышал над головой шум. Потолок норы трещал, как будто его сверлили сверху. На голову Ивана Гермогеновича посыпалась земля.
Потолок лопнул. В норе на одно мгновение мелькнул мутный свет, профессор увидел кусок далёкого синего неба, но тотчас же, закрывая щель, сверху спустилось в тоннель что-то вроде огромного стручка.
– Что это? – крикнул профессор, схватив стручок руками. Стручок вздрогнул и начал быстро подниматься вверх.
Профессор понял только одно: этот стручок пришёл оттуда, где было солнце, и он должен выйти к солнцу из-под земли вместе с ним, с этим стручком.
Он ещё крепче обхватил стручок руками и ногами и в ту же минуту пробкой вылетел из-под земли.
Солнце ослепило его. Профессор зажмурил глаза.
– Спасён! Спасён! – обрадовался Иван Гермогенович.
Но не успел он разжать руки, как какая-то непонятная сила подбросила его вверх, потом швырнула вниз, потом опять вверх, потом опять вниз.
Профессор взлетал как мячик и снова падал на землю.
Надо было скорее избавиться от прыгающего стручка. Профессор разжал руки. Вертясь в воздухе, он полетел на землю и кубарем покатился по камням. Удар был так силён, что на мгновение профессор потерял сознание.
Когда же Иван Гермогенович пришёл в себя, то первое, что он увидел, было большое зелёное животное.
Оно стояло неподалёку от него, расставив длинные ноги, усеянные острыми шипами – шпорами. Сильные голени поднимались выше туловища и были согнуты в равные треугольники. На земле лежал толстый, изогнутый стручком хвост, значительно длиннее самого зелёного животного.
– Ага, – приподнялся на локтях Иван Гермогенович, – понимаю. За этот-то хвост я и держался. Прекрасный хвост.
Услышав голос профессора, животное повернуло к нему сплюснутую большеротую голову и шевельнуло усами неимоверной длины.
– Из какого же ты семейства, мой спаситель? – вежливо спросил Иван Гермогенович.
Зелёное, точно покрытое блестящим лаком животное шевельнуло ногами.
– Ах вот ты кто! – закричал профессор. – Ты слушаешь меня ногами? Так, так. Понятно. Ты зелёный кузнечик. Ну что ж, спасибо, дорогой! Спасибо, что выручил из беды.
Кузнечик снова шевельнул ногами. Продольные слуховые щели его передних ног повернулись к профессору. Кузнечик, видимо, прислушивался.
Теперь профессору стало понятным всё, что произошло с ним.
В это время года самки кузнечиков буравят землю, чтобы спрятать глубоко в почву свои яйца. Весной из этих яиц вылупятся личинки кузнечика. Они вылезут на поверхность земли и примутся уничтожать гусениц, бабочек, мух.
На счастье профессора, самка пробуравила землю как раз в том месте, куда загнала его медведка.
Но кузнечик не успел положить яиц. Коснувшись яйцеклада, Иван Гермогенович, конечно, сильно испугал самку, поэтому-то она так поспешно и выдернула из-под земли свой хвост-яйцеклад.
– Извини, пожалуйста, – весело сказал Иван Гермогенович, – извини, что помешал тебе.
Кузнечик подпрыгнул. Расправив сверкнувшие на солнце крылья, он исчез в зелёной чаще травяного леса.
– Прощай! Счастливого пути! – крикнул вдогонку Иван Гермогенович и помахал кузнечику рукой.
Профессор остался один. Он стоял, оглядываясь и поглаживая седую бороду.
– Однако, – забормотал Иван Гермогенович, – куда же ты затащил меня, зелёный скакун? Где же теперь пруд? Как пройти к нему? Направо мне идти или налево?
Вокруг шумел лес. Но только сейчас профессор заметил, как не похож этот лес на травяные джунгли.
Тут не было искривлённых бамбукоподобных деревьев. Длинные, слегка изогнутые стволы тянулись вверх, как гигантские свечи.
Профессор взглянул на кроны и удивлённо заморгал глазами. Там, на головокружительной высоте, тихо покачивались огромные белые шапки. Каждое дерево стояло как длинная жердь, на которую нахлобучили сверху гигантскую белую папаху.
– Какие же это? – прищурился Иван Гермогенович.
Он подошёл поближе к стволам и вдруг остановился как вкопанный. Прямо на его глазах белое пушистое облачко сорвалось с вершины одного дерева и внезапно исчезло. Оно как будто растаяло в воздухе.
Профессор пожал плечами. Он ничего не понимал.
В спину ему дунул ветер, и тотчас же белые вершины отделились от стволов и медленно поплыли в воздухе.
Неожиданно к ногам Ивана Гермогеновича откуда-то сверху упало тяжёлое продолговатое ядро.
Профессор нагнулся.
Из головки ядра торчал длинный тонкий хлыст, а на нём трепетал пушистый парашют.
– Ах вот что! – закричал профессор. – Да ведь это же… Но как же я сразу не догадался?
Он проворно подбежал к самому высокому дереву и, задрав голову вверх, осмотрел его от вершины до корней.
– Так, так! Прекрасно! Мне положительно везёт сегодня.
Профессор затянул потуже свой паутинный костюм и, подпрыгнув, вцепился в ствол дерева.
Ствол был толстый. Профессор еле-еле обхватил его руками и ногами, но лишь только он прикоснулся к нему, как почувствовал, как его ладони и колени прилипли к стволу.
– Ничего, ничего, – забормотал Иван Гермогенович, – только бы добраться до середины, а там пойдёт дело лучше.
С трудом отдирая руки и ноги, тяжело дыша и обливаясь потом, профессор полз по стволу, как муха по липкой бумаге.
Вначале подъём был очень трудный, но чем выше поднимался профессор, тем тоньше становился ствол, тем легче было передвигаться. Ветер раскачивал дерево, и вместе с деревом качался, не смея взглянуть на землю, Иван Гермогенович.
Но вот и верхушка дерева – белая пушистая шапка. Профессор протянул руку, приготовляясь перебраться со ствола на крону, как вдруг по его руке скользнуло что-то мягкое.
Иван Гермогенович прижался к стволу. Вокруг него неожиданно захлопали крылья, воздух загудел. Перед глазами профессора понеслись, приплясывая, крылатые животные.
Перепуганный профессор втянул голову в плечи.
«Сожрут! Непременно сожрут, разбойники!» – тоскливо подумал он; однако, взглянув на крылатых животных, сразу же успокоился.
– Уф! Какой я всё-таки трус! – вздохнул с облегчением Иван Гермогенович.
Расправив по воздуху длинные тонкие ноги, животные кружились вокруг дерева, трепеща прозрачными жёсткими крыльями.
Их длинные хвосты задевали лицо профессора, скользили по всему телу.
– Подёнки! Всего только подёнки! – пробормотал Иван Гермогенович и, ухватившись руками за мясистые листья кроны, спокойно полез на вершину удивительного дерева.