Не успели путешественники опомниться от испуга, как сверху посыпался дождь белых змей, которые так же быстро скрылись под землёй.
Ребята бросились бежать.
– Куда? Куда? – закричал профессор. – Стойте!
Он схватил их за руки.
– Змеи! – захныкала Валя.
– Какие змеи! Чепуха! Это не змеи, друг мой, а это самые обыкновенные личинки комаров!
– Комаров?
– Ну да! Личинки грибного комарика. Видите, – показал профессор рукой на шляпу – крышу гриба, – видите, как источили они гриб?.. Да вы не бойтесь, друзья мои! Они на вас даже не посмотрят. У них сейчас своя забота… Пока земля мокрая, рыхлая, они спешат забраться поглубже в землю, чтобы превратиться там в куколок.
Ребята успокоились.
Все снова уселись под навес беседки и крепко прижались друг к другу.
А вокруг бушевал ливень. Травяной лес валился под тяжестью потоков воды. По шляпе гриба дождь барабанил с такой силой, что вверху, над головами, всё гудело, как будто перекатывался гром.
Профессор и ребята с тревогой посматривали вверх, невольно втягивая головы в плечи.
Вдруг Карик закричал:
– Ещё какой-то! Ух, большой какой! Смотрите-ка! К нам подбирается!
Вверху по мясистому зонту лениво ползло какое-то голое жирное животное. Оно было похоже на туго набитый грязный матрац. Спина этого урода лоснилась, точно она была смазана жиром.
– Кто это? – спросила Валя, прячась на всякий случай за спину профессора.
– Голая улитка! – очень спокойно ответил Иван Гермогенович. – Самый обыкновенный слизень.
– Он тоже будет падать?
– Ну нет! – засмеялся профессор. – Этот не упадёт! Не ждите! Он крепко держится.
– Тоже вредитель?
– Слизень-то? Что ты! Слизень – лучший друг гриба. Правда, он уничтожает гриб, но в то же время даёт ему новую жизнь.
– А разве можно быть и полезным, и вредным сразу?
Профессор погладил бороду и неторопливо ответил:
– Слизень глотает кусочки гриба, в которых находятся споры – грибные семена. Споры эти проходят через желудок слизня, а когда они падают на землю – прорастают. Многие грибы, не будь слизня, встречались бы гораздо реже, чем теперь.
– Ну, Валька, – засмеялся Карик, – мы назвали гриб именем Вали, а крышу придётся назвать грибной шляпой имени слизня.
Валя хотела что-то ответить, но тут Иван Гермогенович предостерегающе поднял палец вверх и, к чему-то прислушиваясь, сказал с тревогой:
– Что это? Слышите?
Путешественники встали.
Сквозь шум и грохот ливня они услышали какой-то смутный рёв. Казалось, где-то совсем недалеко грохочет о скалы море.
Шум прибоя, приближаясь с каждой минутой, становился всё громче и громче.
– Гром, что ли? – прошептала Валя, прислушиваясь.
И вдруг в воздухе заревело, загудело. Неизвестно откуда хлынула вода, и вокруг забурлили пенящиеся потоки мутного моря.
Иван Гермогенович и ребята стояли на маленьком островке, плотно прижимаясь к стволу гриба.
Опрокидывая всё на своём пути, вода с рёвом мчалась, ломая травяные деревья, пригибая их к самой земле.
Гриб стоял, точно башня на острове, но вода поднималась всё выше и выше, угрожая затопить и остров, и башню.
Она плескалась уже почти у самых ног.
– Где-нибудь тут, неподалёку, протекает речка, – сказал профессор, – по всей вероятности, она выступила из берегов – и вот…
Он беспомощно развёл руками.
– А нас не смоет водой? – с беспокойством спросила Валя.
Профессор ничего не ответил.
Хмуря брови, он молча разглядывал свои ноги, шевеля озябшими синими пальцами.
Вода подступала.
Она поднималась как тесто, грозила смыть путешественников с островка, умчать в травяные джунгли и потопить там в каком-нибудь глубоком овраге.
Взглянув на растерявшегося профессора, Карик понял, что Иван Гермогенович уже ничего не может придумать для спасения.
– Послушайте, Иван Гермогенович, – решительно сказал Карик, дотрагиваясь до холодной руки профессора, – мне кажется, положение наше не такое уж страшное.
– Что же ты предлагаешь?
– Надо залезть на гриб! – ответил Карик.
– Да, да, – растерянно забормотал профессор, – попробуем залезть на гриб!
Но, взглянув на круглый толстый ствол гриба, который отвесно поднимался вверх, он вздохнул и грустно покачал головой: забраться на него было невозможно.
– Нет, не выйдет, друзья мои, – сказал Иван Гермогенович, – не залезть нам.
– А если на крышу этой беседки? – спросила Валя, посматривая на свисающую толстую кожу гриба. – Выдержит она или нет?
Профессор взглянул вверх.
– Чудесно! – обрадовался он. – В самом деле… Это прекрасная мысль. Скорей, друзья мои! Это же просто замечательно!
Он помог ребятам забраться к нему на плечи. С плеч они перебрались на крышу беседки. Сначала Валя, потом Карик.
Валя стала на колени, свесила голову через край навеса и протянула профессору руку.
– Давайте вашу руку!
Профессор добродушно замигал глазами.
– Ну, что же вы? – крикнула Валя.
– Ничего, ничего! Я и тут постою, – сказал Иван Гермогенович.
Он знал, что втащить его на крышу беседки ребятам не под силу, да и крыша не выдержит такой тяжести.
Между тем вода поднималась. Она уже совсем затопила островок, на котором стоял гриб, и подбиралась к ногам Ивана Гермогеновича.
Волны бились о ствол гриба, окатывая дрожавшего от холода профессора с головы до ног.
Что делать?
Плыть?
Но куда?
Пока доплывёшь до суши, окоченеешь, замёрзнешь.
Да и как оставить ребят одних?
Профессор стоял, лязгая зубами, тоскливо поглядывая на бушующее вокруг озеро.
Вода поднялась до колен Ивана Гермогеновича. Сильное течение валило его с ног.
Прямо на него плыли брёвна. Они толкали его, больно ударяли по коленам. Ноги Ивана Гермогеновича покрылись глубокими ссадинами. Вода поднялась уже до пояса.
Он стоял, крепко сжав застывшие от холода губы, стараясь уже ни о чём не думать.
«Кажется, – мелькнуло в голове Ивана Гермогеновича, – ребятам придётся одним пробираться домой».
Глава 10
Мёртвый лес. – В поисках ночлега. – Валя находит лесную гостиницу. – Профессор нападает на ручейника. – Первая ночь в новом мире.
– Залезайте сюда! – кричали ребята, с беспокойством поглядывая сверху на Ивана Гермогеновича.
– Ничего, ничего! – ответил он, дрожа от холода.
Вытянув шею и приоткрыв рот, Валя, чуть не плача, глядела на профессора. Карик, хмуря брови, прикусил губу и отвернулся. Он ничем не мог помочь Ивану Гермогеновичу, и он был не в силах смотреть на добряка, который погибал у него на глазах.
– Друзья мои, – сказал Иван Гермогенович, – если со мной что-нибудь случится, не забудьте о маяке. Спешите к нему. Вернуться домой вы можете только так, как я уже сказал вам. Иных путей у вас нет.
Ему никто не ответил. Ребята растерянно смотрели по сторонам. Они как будто не слышали его слов. Но и у Карика, и у Вали глаза были полны слёз.
Профессор готовился к смерти.
И несомненно, он умер бы, не дожив до вечера, если бы дождь вдруг не прекратился.
Всё вокруг сразу стихло.
По небу мчались рваные тучи, но край неба был чист.
Огромное красное солнце спускалось за холмы.
Редкие тяжёлые капли ещё с шумом падали на крышу гриба, но весёлый, освещённый заходящим солнцем летний вечер уже вставал над землёй, поднимая тёплые испарения.
Вокруг Ивана Гермогеновича плескались волны. Они были красны, как угасающее солнце, и такие же фиолетовые, как предвечернее небо.
В мутных потоках плыли, крутясь, брёвна и вырванные с корнями травяные деревья.
Профессор стоял, широко расставив ноги и отталкивая окоченевшими руками мокрые скользкие стволы, которые лезли на него, точно живые.
Вода пошла на убыль.
Огромное дерево, плывшее мимо гриба, вздрогнуло на волнах и медленно опустилось на землю. Иван Гермогенович торопливо встал озябшими ногами на мокрый ствол.
– Кончилось! – радостно крикнул Карик.
– Она уходит! Уходит! – захлопала в ладоши Валя. – Смотрите – больше нет воды. Можно слезать…
Иван Гермогенович зябко повёл плечами. Переступив с ноги на ногу, он хрипло закашлял и сказал:
– Да-да, слезайте… Надо идти.
Ребята проворно спустились на землю.
– Ой, вы совсем замёрзнете! – сказала Валя, обращаясь к профессору. – Давайте побежим. Когда бежишь, всегда становится жарко.
– Хорошо, – кивнул головой Иван Гермогенович, – но сначала посмотрим, в какую сторону нам надо идти. Ну-ка, Карик, влезь, дружок, на дерево да погляди, где маяк.
– Сейчас, Иван Гермогенович!
Карик подбежал к высокому стволу, покрытому колючками, и, цепляясь за мокрые колючки, быстро полез наверх.
Дерево качнулось.
По листьям, как по водосточным канавкам, хлынули на Карика потоки холодной воды.
Карик вздрогнул, прижался к стволу, но тотчас же встряхнулся, как кошка, и полез дальше.
Вот и вершина травяного дерева.
Она сгибалась под тяжестью Карика, и он тихо покачивался, поворачивая голову то вправо, то влево.
Внизу, насколько хватало глаз, тянулся лес, лес и лес, но теперь он уже был не похож на прежний. Все деревья склонились в одну сторону, как будто подрубленные.
Широкие листья пригибались под тяжестью огромных водяных шаров, точно отлитых из тонкого хрустального стекла. Лучи заходящего солнца отражались на их поверхности багровым светом.
Весь лес горел тысячами огней.
Дрожа от холода, Карик повернулся на дереве и взглянул назад.
Далеко на западе он увидел одинокую мачту. На её вершине безжизненно висел мокрый флаг.
– Вот он! – крикнул Карик, махнув рукой на запад. – Туда нужно. В ту сторону!
– Видим, видим! – закричала снизу Валя.
Карик быстро спустился на землю.
Путешественники двинулись в путь и скоро углубились в чащу травяных джунглей.
В лесу было тихо.