Впрочем, у военных исследователей не было далеко идущих научных планов, главной их задачей была рекогносцировка. Однако было бы неверно смотреть на них только как на военных топографов: они стремились к всестороннему исследованию Монголии – изучали ее историю, условия жизни и быта, материальную и духовную культуру. Наряду с тем, что деятельность военных экспедиций носила разведывательный характер, ее участники – высококлассные географы, топографы, естествоиспытатели – подходили к изучению страны комплексно, дополняя уже имевшиеся знания о Монголии новыми материалами, и тем самым вносили свой вклад в расширение и углубление знаний о Монголии. Полученные в ходе проведения этих экспедиций результаты стали достоверными источниками для изучения многих ранее малоизвестных отдаленных районов. Сведения географического характера, собранные российскими военными, представляют большую ценность для науки, отмечает современный исследователь участия русских офицеров в исследовании Монголии Е.В. Байкова[103].
В маршрутах военных экспедиций по Монголии прослеживается определенная закономерность – они проходили главным образом по границам страны, по ее северным, северо-восточным и северо-западным районам или же от различных пунктов на российской границе до г. Урги (совр. Улан-Батор), в отличие от академических научных экспедиций, пересекавших территорию Монголии в разных направлениях. Например, в 1905 году полковник Владимир Федорович Новицкий (см. п. 3.2) совершил три поездки по Монголии с военно-рекогносцировочными целями общей длительностью около 11 недель. Основной объем работ экспедицией был проведен в восточной части страны, а маршруты пролегали по территории хошунов[104] Бован, Дархан, Тушету и Южный Горлос вдоль пограничной с Маньчжурией полосы. По мнению исследователя, эта часть страны была плохо изучена и им была проведена значительная работа по сбору военно-статистической и географической информации. Совершая рекогносцировки в Восточной Монголии весной-летом 1905 г., Новицкий заметил, что распространенное мнение о богатстве Монголии лошадьми преувеличено; была также поставлена под сомнение религиозность монголов. Большое впечатление произвел на путешественника монастырь Мурен в хошуне князя Дархана, стены храма которого снаружи и внутри были расписаны сценами из буддийской мифологии.
В мае 1891 г. в район хребта Большой Хинган с рекогносцировочными целями была направлена научная экспедиция полковника ГШ – в прошлом артиллериста – Дмитрия Васильевича Путяты (см. разд. 3.2). В ее задачу входило исследование южных склонов Хингана. Путешествие продлилось с 5 мая по 13 сентября 1891 г., начавшись из китайского г. Тяньцзина – опорного пункта для астрономических наблюдений. Маршрут экспедиции был выбран с учетом обследования не отдельных направлений, а целых площадей.
Проследовав по Чжилийской равнине на север, в направлении, которое ранее не исследовали европейцы, отряд перешел Великую китайскую стену и повернул на запад, к г. Жэхэ. После 18 дней пути и нескольких дней стоянки в этом городе экспедиция направилась на север, в долины Восточной Монголии. Путята провел астрономические исследования Хингана, дважды пересек его, осмотрел несколько перевалов, вышел долиной р. Цаган-Мурэн в ур. Бейча, исследовал гору Цюэйза-шань, вершина которой, по словам местных жителей, считалась одним из самых возвышенных пунктов в юго-восточной части Монголии.
Затем экспедиция проследовала в сторону р. Шара-Мурэн и вернулась в Пекин. Русские путешественники обследовали водную систему района, Хинганский хребет и некоторые его отроги, измерили высоту перевалов, определили горные породы и растительность, убедившись, что выражение «Хинганский хребет» не совсем точно с географической точки зрения. Иншаньский и Хинганский хребты представляют собой продолжение монгольского плоскогорья.
Работы Д.В. Путяты подтвердили выводы некоторых исследователей-теоретиков о том, что прежнее представление о Хингане как о горной стране, якобы имеющей вечные снега и колоссальной высоты горы, сильно преувеличено.
Во время путешествия весьма скромными силами было обследовано монгольское плоскогорье в физико-географическом и топографическом отношении, составлена карта пути следования, произведены наблюдения широт и долгот 14 новых пунктов, сделано более 250 измерений высот, проведены метеорологические наблюдения, собрана геологическая, орнитологическая, зоологическая, энтомологическая коллекции, гербарий. Была отмечена характерная климатическая особенность района Хингана – период дождей.
Экспедицией было проведено военно-топографическое обследование Хингана, найдены новые проходы через горы, изучены характерные свойства различных урочищ юго-восточной части этой территории. Важным в военном смысле было заключение экспедиции о возможности передвижения в районе Хингана больших отрядов в составе 5–8 тыс. человек на большие расстояния. Полученные топографические данные и изучение природных условий свидетельствовали о наличии пригодной для питья воды, подножного корма, топлива, продовольствия, обеспечивающих военные операции в этом районе.
За время экспедиции путешественники познакомились с обычаями и бытом населения Монголии, преодолевая настороженность и недоверие монголов к русским. Находясь в Юго-Восточной Монголии, Д. В. Путята провел пять дней в ламаистском монастыре Энциген-сумэ в ур. Цаган-Субурга и имел возможность довольно подробно наблюдать монастырский быт.
За Хинганскую экспедицию 21 марта 1892 г. Д.В. Путяте была «высочайше пожалована» ежегодная пенсия в 500 рублей.
В мае-декабре 1906 г. для описания неизученных районов между Хинганским хребтом и г. Ургой в Монголию был вновь направлен В.Ф. Новицкий. В ходе экспедиции был собран большой материал по гидрографии, орографии, этнографии и хозяйственной деятельности в нескольких аймаках[105] Восточной Монголии, собраны ботанические, зоологические, энтомологические коллекции, выполнен ряд метеорологических и орнитологических наблюдений. Кроме этого, была проведена также маршрутная съемка пути, определен 21 астрономический пункт и 184 высоты.
На примере служебной деятельности бывшего артиллериста ротмистра Отдельного корпуса пограничной стражи Заамурского округа Алексея Михайловича Баранова (см. п. 3.2), служившего в составе охраны КВЖД, можно видеть, что существовала еще одна форма разведывательной работы офицеров ГШ – «стационарная» или агентурная разведка, когда, постоянно находясь на службе в Монголии или Маньчжурии, исследователь имел возможность наладить отношения с местными властями, которые не препятствовали его поездкам по стране, и закрывали глаза на тот факт, что офицер фактически проводил разведку.
Ротмистр Баранов считался одним из ведущих специалистов по Монголии в русской армии, он свободно владел монгольским языком. Служа в Монголии и имея возможность путешествовать по стране и собирать опросные данные, Баранов написал о ней несколько работ. Ситуация на Дальнем Востоке в предвидении войны с Японией и возможного содействия ей со стороны Китая потребовала от России более внимательного и серьезного изучения Монголии. В связи с этим с 25 декабря 1903 г. по 1 октября 1906 г. Заамурский военный округ направил в Монголию семь экспедиций; четырьмя из них руководил А. М. Баранов. В 1905 г. ротмистр опубликовал книгу «Барга[106] и Халха[107]», в которой дал довольно подробное описание Халхи – ее истории, административного устройства и местного управления, сословных отношений, деления тайджи (дворян) на классы, организации придворной службы, религии монголов, расположения монастырей в и пр. В небольшой по объему работе на основе расспросных данных и собственных наблюдений путешественника были описаны народности, составлявшие население Барги: чахары, солоны, чипчины, олеты, буряты. Занятие это было далеко не праздное, ибо в военное время указанные народности обязаны были предоставлять воинов в китайскую армию.
Некоторые сведения о Монголии топографического характера были Барановым уточнены, например, прохождение южной границы Цецен-хановского аймака, которая ранее на 40-верстной карте издания ГлШ была показана неправильно, а также восточная граница Халхи, вследствие чего Шилингольский сейм (Южная Монголия) и Чжоутенский сейм были перепутаны. Алексей Михайлович Баранов довольно подробно описал гобийскую природную зону, отметив, что представление о Гоби как о пустыне не совсем верно: на самом деле северные ее районы представляют собой плоскогорье. Им было обследовано озеро Буир-Нур, которое по размерам в длину оказалось менее показанного на 40-верстной карте и точнее показано на 10-верстной карте ГлШ. Глубину озера обследовать не удалось, так как Баранов не смог достать лодку. В предгорьях Хингана было обнаружено много целебных источников, на которые съезжались больные со всей Монголии.
Одна из экспедиций в Монголию под руководством А. М. Баранова продолжалась с 28 сентября по 20 декабря 1905 г. Маршрут экспедиции пролегал по преимуществу по местности еще совершенно не обследованной, которая на 40-верстной карте ГлШ представляла собой сплошное белое пятно. Путешествие существенно осложнялось тем, что китайское правительство под давлением японцев, заняло антирусскую позицию, что влияло на содействие экспедиции со стороны монгольских властей, вследствие чего проводников найти было крайне трудно. Несколько раз путешественникам пришлось ночевать на 20-градусном морозе прямо в открытой степи, на мерзлой земле. Выступив со ст. Маньчжурия, экспедиция почти весь свой путь находилась в неведении, заключен ли мир или военные действия между Россией и Японией возобновились. Находясь фактически в тылу японцев, экспедиция, естественно, должна б