Один за всех, все за одного и каждый сам за себя. Сотрудничество и конкуренция – «две вишни на одном черенке».
Свой среди чужих, чужой среди своих. Деловая сеть с участием конкурентов становится естественной, а эгоистичный инстинкт остается логичным.
Мой процесс – моя крепость. Старые стены и барьеры необратимо разрушены. На открывшемся пространстве мы начинаем различать новую линию обороны – разрыв во времени получения информации.
2.10. Открытое общество
Открытость современного мира не подлежит сомнению. Мы живем на открытом пространстве. Свободное движение товаров и услуг, идей и капиталов повышает всеобщую взаимозависимость. В череде взаимных влияний, словно под воздействием «невидимой руки», формируется глобальное пространство, на котором процветает универсализм. Универсализм предполагает открытость – условность национальных границ и проницаемость социальных барьеров. Благодаря универсализму открытость стала главным нравственным предписанием.
Каждый живет открыто – у всех на виду.
Идея открытого общества была высказана Анри Бергсоном. Карл Поппер в книге «Открытое общество и его враги» обосновал идею Бергсона следующим образом. Абсолютная истина и модель идеального общества человеку недоступны. Следовательно, мы должны довольствоваться хотя бы такой формой организации общества, которая пусть несовершенна, но открыта для улучшения и совершенствования.
Открытое общество – есть общество, открытое для совершенствования.
Открытое общество – естественная организация социальной материи. Естественная, поскольку общественные структуры появляются из биологического материала, а биологические структуры являются открытыми системами. Такое понятие, как «жизнеспособность» общественных структур, заимствовано из биологии.
Жизнеспособность биологических структур обеспечивается иммунитетом. Иммунная система отражает вторжения. Она повышает температуру тела, чтобы затруднить жизнь агрессоров, и вырабатывает смесь антител и клеток-убийц. Ваше тело автоматически переходит в режим сопротивления и отторжения. Вы испытываете жар, усталость, головную боль и расстройство пищеварительной системы. Сопротивление и отторжение могут нарушить биологическое равновесие организма настолько, что это приведет к тяжелым хроническим последствиям и даже к смерти самого организма.
Это положение дел так же справедливо для общественных структур, как и для отдельных людей. Организации постоянно атакуют внутренние и внешние враги. Атаки изнутри исходят от отдельных личностей или групп лиц, которые не желают подчиняться режиму. Неважно, насколько их цели благородны или бесчестны. Атаки исходят извне. Всё чаще для захвата и подчинения конкурирующей организации используются инсайдеры и рэкет, диссиденты и вирусы. Новая тактика агрессора – развал конкурента изнутри. Слом порядка и организация локального хаоса – вот новая техника захвата.
Идея открытого общества есть идея свободы воли. Хайдеггер и Гейзенберг видели в этом опасность. Их тревожило то, что наши технические решения принимаются по случаю. Такие случайные решения, встроенные в сеть технических решений, формируют платформу, которую практически невозможно изменить. Мы оказываемся замкнутыми в скорлупе, которую мы сами создали. Мы лишаемся свободы навигации.
Гейзенберг сравнил созданный человеком мир с большим металлическим кораблем, в котором столько металла, что магнитная стрелка уже не реагирует ни на что, только на сам корабль. Лишенные навигации, мы можем оказаться в эволюционном тупике. Когда мы это осознаем, может так случиться, что единственным выходом окажется переформатирование самой платформы нашего существования. Но это может означать уничтожение всего, что мы создали, вплоть до самих себя.
В ответ на это опасение парадигма «открытого общества» утверждает, что вокруг нас всегда есть простор. Нет тупиков эволюции. Всегда найдется свободное пространство – среда обитания. Вокруг нас нет границ, есть только горизонт. Мы никогда не упремся в стену потому, что все наши решения, реализованные в реальности, прилажены к реальности петлями обратных влияний.
И сами петли обратного влияния прилажены друг к другу так, что петли более высокого, более абстрактного уровня агрегируют петли предыдущих уровней, вплоть до самой абстрактной и самой иллюзорной петли, напрямую соединяющей часть и целое – суперпетли обратного влияния.
Элементарные петли обратного влияния встроены в современные представления об окружающем мире. Они, быть может, представляют собой единственное основание той зернистой структуры реальности, которую замечали древние атомисты и которую изучают специалисты по квантовой механике.
Петли обратного влияния производят квант милосердия, градус доверия, ступень карьеры.
Эти представления могли бы быть легко и свободно восприняты в Средние века. Для средневекового сознания привычно выделять фрагменты так, чтобы, будучи различными, они все-таки оставались ассоциативно связанными. Для средневековой культуры анаморфоз, анаграмма или афоризм – естественные образования. Они представляют собой отдельные символические фрагменты, ассоциированные в структуру всей реальности.
Сегодня таким фрагментом стал файл. Первоначально в Англии XVI века файл был проволокой, на которую навешивали для сохранения и простого поиска квитанции, счета, записки и письма. Потом появились папки файлов, ящики файлов и шкафы файлов. Как только кусочек информации попадает в файл, статистически маловероятно, что человеческий глаз на него наткнется…
Слово «файл» происходит от file, что по-английски значит «папка».
Однокоренное французское слово filer означает «нанизывать (документы) на нить для сохранения их последовательности». Файл – это некий завершенный и сохраненный фрагмент. Файл легко может быть вложен в файл или встроен в сеть файлов. Между файлами формируются отношения и петли обратного влияния. Они определяют положение файла в сети файлов. Файл – фрагмент.
Но это такой фрагмент, в котором обособленность и открытость сосуществуют в чудном единстве.
2.11. Феодализация, фабрикация, фрактализация
Мир всегда был фрагментарным. Фрагментарным всегда было общественное устройство. Особая зернистая структура феодального общества сложилась в процессе «оклеточивания». Наличие множества феодальных центров притяжения, совершенно различного уровня и масштаба, но при этом подобных, есть основная черта феодальной организации.
Феодальная организация фрактальна.
Фрактальная геометрия появилась и оформилась в конце 70-х годов прошлого века с появлением достаточно мощных компьютеров. По определению Лаверье:
«Фрактал – это геометрическая фигура, в которой один и тот же фрагмент повторяется при каждом уменьшении масштаба».
Еще в 1990 году в статье «Язык фракталов» (Юргенс X., Пайтген X. О., Заупе Д.) было замечено, что:
«фракталы выражаются в первичных геометрических формахно также, в равной мере, в алгоритмах, наборах математических процедур».
Основные дефиниции фрактала – транс-масштабное подобие, вложенность, асимметрия. Фрактал организует свое пространство так, как фуга Баха организует звуки, в строгой и точной гармонии. Фрактал, конечно, геометрический объект, но такой, который неотделим от процесса, создающего фрактал по заданному алгоритму. Из фрактала невозможно исключить форму (конфигурацию), формулу (операцию) и число (символ) – фрактальную размерность.
Пыль Кантора: между разрывным и бесконечно делимым не существует противопоставления – канторова пыль представляет собой и то, и другое. Ковры и сыры Кантора
Рассмотрим, например, фрактал «пыль Кантора». Георг Кантор в 1877 году построил «математическую пыль». Он использовал идею построения геометрической формы путем «перезаписи» или замены частей начального объекта по некоторым правилам. Для начала возьмем отрезок единичной длины (исходный шаг п = 0), затем разделим его на три части и изымем среднюю треть (n = 1). Далее будем поступать точно так же с каждым из образовавшихся отрезков. В результате бесконечного количества повторений операции получаем искомое множество – пыль Кантора.
В результате бесконечного количества повторений этой операции получаем разрывное множество, причем между любыми точками этого множества обязательно есть точка этого же множества! Более того, множества Кантора совсем не занимают места! Удивительно, но это факт!
Стрела, пущенная наугад, вряд ли поразит хоть один элемент этого бесконечного множества.
Обратите внимание на то, что при построении пыли Кантора повторяется одна и та же операция раз за разом.
Собственно разрыв заложен в самом процессе. Мы совершаем построение первого шага. Стоп. Разрыв. Затем мы совершаем построение второго шага. Снова – стоп, разрыв и т. д. Операциональный разрыв отражается в разрыве формы. Благодаря непрерывному повторению по кругу одной и той же операции обеспечивается ассоциативность пыли Кантора. Результат предыдущей операции становится начальной точкой следующей операции. И это по определению представляет собой петлю обратной связи.
Петля обратной связи лежит в основании структурной зернистости фрактала.
Фрактальные формы напоминают природные формы (облака, пена, молния или лист папоротника), в которых естественно совмещаются непрерывная дискретность, ограниченная беспредельность, разнообразная цельность. Подобные логические «несуразности» чрезвычайно занимали умы людей в Средние века. В романе «Маятник Фуко» герои Умберто Эко фантазируют об «университете сравнительных ненужностей» с кафедрой оксюмористики. В качестве предметов изучения этой кафедры автор приводит «урбанистику кочевых племен», «народную олигархию», «новаторские традиции», «диалектику тавтологии» и пр.