«Если вы пошевелите пальцами на ногах, облака на небе могут покачаться».
Есть только одно условие:
все фантастические эффекты виртуального мира должны быть запрограммированы.
В виртуальном символическом мире почти нет инерции, нет и трения. В виртуальном мире возможно всё, что имеет явную логическую структуру и может быть описано алгоритмом. Даже «дикий хаос» симулируют генераторы случайных чисел. На тренажере можно моделировать прохождение самолетом грозового фронта. Эта модель может совпадать с тем, что происходит на самом деле. На том же тренажере можно создать фантастический полет сквозь гору. И такая якобы фантастика есть тоже реальность, коль скоро она захватывает и порождает ответную реакцию – пусть даже гримасу ужаса на лице. Искусство во все времена создавало такую воображаемую реальность, которая порождала ответную реакцию. Виртуальная реальность еще не может сравнится с искусством по силе воздействия на человека.
Сегодня виртуальная реальность все еще населена простейшими битами. Она еще слишком примитивна. На всех уровнях, а не только на самом нижнем, она демонстрирует тенденцию давать только двоичный выбор. С появлением квантовых компьютеров этот формат «плоской» виртуальной реальности изменится. Хранение, обработка и передача данных с помощью кубитов (квантовых битов) придаст виртуальной реальности новую степень свободы.
Но уже сегодня виртуальная реальность освободилась из-под нашего контроля. Всемирная паутина существует сама по себе. Мы не можем контролировать поведение цифровых пакетов в сети. Мы не можем локализовать сервер, на котором выполняется обработка цифрового пакета. Мы не можем предсказать траектории пакетов в сети. И это означает, что огромное сетевое вычислительное облако мы вынуждены рассматривать снаружи, как если бы оно было частью природы. Мы не можем осматривать его изнутри, как мы поступаем с машинами, постройками или с бухгалтерской отчетностью предприятия. Мы должны изучать его так, как будто это неизведанная территория или одна из страт нашей «ноосферы». Уже оформилась вычислительная парадигма. Она сменила парадигму механистическую. Суть механистической парадигмы в том, что вещественное и динамическое воспринимаются как различные и одновременно связанные ипостаси физической реальности. Это различение стало возможным благодаря понятию энергии.
Энергия – это оборотень.
Подобно оборотню, способному превращаться из человека в животное, энергия может превращаться из кинетической в потенциальную. Благодаря понятию энергии люди смогли моделировать превращение тепла в работу. Благодаря понятию энергии совершалась индустриальная революция. Техника стала использоваться повсеместно.
В рамках механистической парадигмы во второй половине XIX века Бэббидж спроектировал первую вычислительную машину, а графиня Лавлейс составила для нее первые программы. Это стало выстрелом «Авроры», началом цифровой революции.
В ходе цифровой революции «энтропия» вышла на передний план. Если понятие «энергии» указывает на связность вещественного и динамического, то понятие «энтропии» – на связность символического (информационное, математическое) и физического (вещественное, динамическое). Энергия и энтропия дополняют друг друга.
Энергия заставляет физические системы что-то делать, а энтропия говорит, что именно нужно делать.
Эпитафией на могиле австрийского физика Людвига Больцмана служит знаменитая формула:
S = klog W.
Это просто означает, что энтропия пропорциональна числу битов, равных числу возможных микро со стояний системы. Энтропия – бесполезная информация. Она связана с бесполезной теплотой. Наши сервера, обрабатывая информацию, поглощают все больше энергии и выбрасывают все больше теплоты в окружающую среду.
В процессе обработки информации биты организуются. Описание структуры организации битов может быть сведено к некоторой строке или матрице битов. Эта строка – полезная информация о системе. Неосмысленная и необработанная информация бесполезна. Бесполезная информация равна энтропии системы. Она относительна. Разные наблюдатели могут обладать разной долей полезной информацией. То, что известно одному наблюдателю, может быть неизвестно другому наблюдателю. Но сумма недостающей полезной информации и энтропии одинакова для любого наблюдателя. В этом суть известного принципа Шенона:
сумма недостающей полезной информации и энтропии есть величина постоянная.
Отсюда следует также, что прирост полезной информации равен приросту энтропии. По мере получения полезной информации о системе величина недостающей полезной информации о системе уменьшается, а энтропия системы растет в полном соответствие со вторым началом термодинамики.
Весь смысл понятия энергии в том, что материальное может быть конвертировано в динамическое и наоборот. Понятие энтропии, в свою очередь, указывает на возможности перехода символического в материальное или динамическое и наоборот. Применяя к таким замещениям принцип суперсимметрии, естественно заключить, что символ может быть так замещен вещью или действием, а вещь или действие могут быть так заменены символами, что в реальности ничего не изменится. Символ, вещь и действие представляют собой равноправные элементы реальности.
Символ укоренен в реальности безотносительно к человеческому сознанию, подобно тому, как любая вещь есть в реальности вне зависимости от человеческого восприятия.
Такую трактовку объективной реальности символа мы находим в книге Мераба Мамардашвили и Александра Пятигорского «Символ и сознание», вышедшей в свет еще в 1982 году. В третьей части этой книги, в параграфе «Символ – вещь» сказано:
«Мы не только полагаем, что есть такая вещь, как символ, но и полагаем, что символ есть вещь, а не условие рассмотрения или правило описания».
Смысл этого высказывания в том, что символ имеет такую же реальную плотность как и вещь. Вещь имеет такую же реальную плотность, как и действие. Эта логика вела к появлению новой цифровой интерпретации Вселенной.
В эпоху Возрождения люди практического склада ума сравнивали Вселенную с часовым механизмом. Сегодня пионеры цифровых технологий все чаще сравнивают Вселенную с огромным цифровым компьютером, который обрабатывает информацию. Каждая молекула, атом и элементарная частица содержат информацию. В любом взаимодействии между частицами эта информация преобразуется. Вселенная вычисляет саму себя. И это вычисление реализуется согласно логике квантовой механики.
Такая Вселенная открыта для новых программ. Кажется, что она предлагает нам неограниченные возможности и ни с чем не сравнимое чувство свободы. Но программисты знают, что создавать маленькие, оторванные друг от друга программы со своими независимыми кодами бесполезно. Все они будут выстроены на одной стартовой платформе. Сколь бы много таких программ ни было создано, система таких программ остается «плоской» и слишком примитивной, чтобы быть по-настоящему полезной. Чтобы сделать что-то полезное, приходится предпринимать трудное погружение в уже существующую большую программу. В большой программе свобода программиста оказывается связанной паутиной кода этой программы. Сам код быть может формировался по случаю и фиксировался шаг за шагом. Этот код не имеет ни материального, ни динамического воплощения.
И всё же он реален. Код новой программы должен быть прилажен и согласован со всей системой уже существующих программных кодов. В этом смысле любой
код в системе кодов есть символ.
Так с технической стороны мы подходим всё ближе и ближе к территории символов. И уже сейчас совершенно ясно, что символические земли щедры, стихийны и жестоки. Они скорее похожи на земли «дикого запада», чем на «небеса обетованные». В Средние века люди, быть может, более всего проникли в область символического, но отступили. Новый технический поход на территорию символов набирает обороты. Освоение виртуальной реальности начинается в стиле вестерна.
Хакеры, эти сталкеры виртуальных Зон, уже давно делают вылазки на чужие наделы. Они, если повезет, крадут информацию или конвертируют игровой азарт в эмоциональный капитал.
Вслед за ними подтягиваются пользователи социальных сетей. Они усекают себя рамками социальной сети. Они упрощают себя, приспосабливаясь к сетевым стандартам. Попав на виртуальную платформу, всякий становится четким, эффективным и программируемым. Но люди, в подавляющем своем большинстве, всё же остаются артистами, пиратами, провокаторами. Они остаются первопроходцами.
Золотая лихорадка затягивает тысячи старателей в цифровой сектор. Близость к символическому сулит высокие дивиденды. Когда-то самым вознаграждаемым занятием была охота, потом – земледелие, за ним – индустриальное производство. Но это всё в прошлом. Сегодня самое вознаграждаемое занятие – участие в символическом обороте, будь то спекуляция на обновлении гаджетов, манипуляция информацией, игра на бирже, раскрутка брендов или поддержание трендов.
Жан Бодрийяр описал феномен «символического обмена». В череде симуляций происходят искажения исходной формы или образа и возникают симулякры – копии, оригиналов которых никогда не существовало. Такие, например, как «улыбка чеширского кота». Многократно повторенные симулякры обретают культовую плотность и сами начинают стимулировать воображение в русле своего смысла.
Теперь не только бытие стимулирует воображение, но и воображение трансформирует бытие.
Современная философская мысль в тишине и без рекламной суеты совершила революционный переворот. Она поставила имагинарное в один ряд с материальным и действительным. Еще в 1970-х в марксистско-ленинской школе ленинградских философов робко звучала тихая «ересь»:
«бытие определяет сознание, а сознание определяет бытие».
Сегодня даже отрицающий само хайдеггеровское понятие Бытия ученик Хайдеггера, Бенно Хюбнер пишет: