«Я вижу сознание во всем. Кажется, что все сущее смотрит мне в глаза и из моих глаз… Жизнь не бинарна, не разделена на существ, которые действуют только инстинктивно, и тех, которые действуют преднамеренно, как утверждают догмы. Я подозреваю, что обезьяны знают, собаки чувствуют, деревья улавливают, ручьи хихикают, а камни более терпеливы и спокойны, чем лучшие из нас».
На этих высотах сознание становится некой мистической субстанцией. Но и от материального основания не следует отрываться. Сознание есть, прежде всего, психофизиологический материал. И Манучер Парвин в книге «Out of the gray» пишет:
«Наш мозг – серый кусок мягкой материи, который весит около трех фунтов, содержит более 100 миллиардов нейронов и многочисленные другие клетки. Каждый нейрон связан синапсами с тысячами других нейронов. Эти синапсы позволяют нейронам вступать в связи многочисленными способами. Благодаря особым нейронам, расположенным в шесть слоев, мы видим, ощущаем прикосновения, слышим, испытываем чувство равновесия, совершаем движения, даем эмоциональные ответы, благодаря им имеют место все возможные достижения познания или познавательной способности.
Аксон, нервное волокно, проводит и передает электрохимические сигналы из ядра нейрона, сомы, к другим нейронам. Дендриты – это древовидно разветвляющиеся отростки нервной клетки, они подобны пальцам, которые вытягиваются для получения сигналов от других нейронов через соединения, которые называют синапсами. Синапсы – это проводники для химических сигналов между нейронами, и они ускоряют такие функции, как восприятие, память, эмоции и мышление. Но синапсы скорее напоминают провода или скоростные шоссе. Синапсы соединяют нейроны, чтобы те играли, как команда, строили нас, чтобы мы были такими, какие мы есть, или они разрушают нас, и мы становимся кем-то другим – из-за душевных расстройств. Они хранят информацию, закодированную нашими генами – отложения эволюции, – и хранят информацию, закодированную нашим опытом – отложения наших контактов и связей, истории нашей жизни. Наш опыт стимулирует новые синапсы на подсоединение большего количества нейронов, точно так же, как наши мускулы растут от физических упражнений. Поскольку наши гены и наш опыт – это совместные творцы наших синапсов, то мы в некоторой степени являемся продуктом наших генов и нашего опыта. Формируются новые синапсы, а неиспользуемые синапсы постоянно сокращаются. Как говорится, если не будешь пользоваться, потеряешь.
Мозжечок координирует физическую и умственную деятельность. Он реагирует на опыт, как, например, обучение. Последним развивается участок мозга, который рассматривает решения типа ”Я закончу работу перед тем, как идти развлекаться”. Развитие нейронов идет на протяжении жизни, как и подобных ветвям дерева дендритов, и аксонов. Это называется нейропластичностью. Химические сигналы трансформируются в электрические сигналы и наоборот – подобно тому, что происходит в аккумуляторах сотовых телефонов – по мере движения от одного нейрона к другому. Наконец, клетки глии обеспечивают энергией мозг и избавляются от отходов, произведенных мозгом. Но эти клетки глии не только управляют мозговым кафетерием и системой канализации. Клетки глии влияют на интеллект. В мозгу Эйнштейна процентное содержание клеток глии по отношению к нейронам в два раза превышало обычное.
В мозгах гомо сапиенсов гораздо больше синапсов, чем в мозгах крупных человекообразных обезьян. Большее количество синапсов между нейронами подразумевает больше командной работы, больше памяти и больше творчества. Мозг сам по себе волшебник и творец. Он может не только восстановить из ощущений объект, но также создавать, синтезировать новые объекты. Мозг может из ничего придумывать новые слова, концепции, гаджеты или миры. Этот процесс создания всё еще представляет собой загадку. Но первые шаги в ее разрешении уже сделаны. Появление функциональной магнитно-резонансной томографии и позитронно-эмиссионной томографии дало нам новые инструменты для исследования нервной платформы языка. Зона Брока, расположенная в лобной доле головного мозга, и область Вернике в задней части височной доли головного мозга играют важную роль в обработке языка и памяти. Зона Брока активируется, когда мы слышим, как другие говорят, а у глухих – когда другие люди говорят или делают жесты. Мы примерно знаем, как формируется память и где в мозге живет язык. В целом, используя особые участки коры головного мозга, мозг разбирает язык на части и обрабатывает его в различных секторах точно также, как видеосистема разбивает визуальный образ на цвета, контуры и движения, точно так же, как наши телевизоры принимают сигналы электромагнитных волн и трансформируют их в формы и цвета.
Память может быть поразительной; она может усилиться при помощи концентрации и напряжения. Есть люди, которые помнят, что происходило с ними каждый день на протяжении их жизней с отрочества. Также воспоминания отличаются привкусами, цветами, запахами, звуками, формами – они на самом деле мультисенсорны. И они меняются. Изменение в химии мозга может исказить воспоминания или зафиксировать их, если они уже искажены. Радостные эмоции цементируют воспоминания, потому что человек хочет повторить события, которые их вызвали.
Молекулы в нейроне удерживают память бит за битом в бинарном коде. Группы нейронов связывают эти биты вместе, чтобы закодировать опыт. Каждая группа помнит какой-то аспект опыта. Например, изначально такие случаи, как автокатастрофа и взрыв бомбы, закодированы как пугающие события. Но затем особые группы определяют два события: автокатастрофа – это удар и остановка движения, а взрыв бомбы – это большой шум и огненный шар. Событие зарегистрировано в памяти, чтобы его вспомнить позднее перед тем, как оно может быть трансформировано в передаваемую мысль и/или эмоцию…
Гиппокамп, центр памяти в мозге, интегрирует группы нейронов. Мы можем раскрыть правила, которыми пользуется мозг, чтобы придать смысл нашим опытам. Нелегко расшифровать природу, в особенности, когда исследователь и то, что нужно исследовать, – это одно и то же, человеческий мозг!»
Нейроны, синапсы, дендриты, аксоны и клетки глии – это своего рода элементы, оборудование наподобие того, из которого состоит вычислительная машина – hardware. Вместо реле мозг содержит нейроны. Эти клетки находятся в одном из двух состояний в любой момент времени: активны (сигнал) или в покое (отдых). Они соединены друг с другом в точках контакта, известных как синапсы. Они передают сообщения. Для хранения сообщений у мозга есть память. Всё напоминает вычислительную машину. И мозг, и вычислительная машина для выполнения логической работы используют энергию, которая вся тратится и рассеивается в виде тепла. Некоторые конфигурации нейронов способствуют формированию алгоритмов обратного влияния – рефлексов.
Все три момента – нейроны, сигналы и их конфигурация образуют одно единое целое – сознание.
Это тот случай, когда в узле трех ипостасей формируется новая сущность, для идентификации которой вводится термин «сфера сознания».
Я помню солнечный сентябрьский день. Мы с Манучером пьем кофе на открытой веранде, устроенной на самой крыше питерского центра «Stockmann». И он снова и снова повторяет разными словами то, что уже есть в его книге:
«Нас делает людьми или нелюдьми не только аппаратное обеспечение – размер мозга при рождении, – но также и программное обеспечение – культура, установленная в мозге. Язык, религия, национальность, идеология, история, искусство, науки, этика, право и привязанности всех видов – это элементы этого установленного программного обеспечения, которое стало нашей памятью – нами».
Слушая Манучера, в какой-то момент я осознаю, что понимаю далеко не всё, о чем говорит мой собеседник. Я понимаю древнюю, еще Сократу и Платону известную истину, что сознание не телепортируется из головы в голову. И знание не перекачивается из головы в голову, как вода из полного ведра – в пустое. Никто вместо другого не может ничего понимать. Понять должен сам. Более того, если уж не понял, то вообще не поймешь сообщаемое. Понять можно лишь то, что уже понял. В этом смысле понимание есть припоминание. Техническая причина этого онтологического парадокса (знание есть воспоминание) в том, что для понимания мысли нужна соответствующая этой мысли структура сознания. Когда структура сознания оформлена, подготовлена и настроена на восприятие мысли, мысль может возникнуть, и возникает от любого внешнего импульса. Она появляется вся и сразу. И этот скачок более всего напоминает внезапное припоминание, в котором вспоминается все и сразу. И я снова «слышу» и понимаю слова Манучера:
«Мозг при рождении не является пустой доской, это сеть с многочисленными подключениями, но не жестко спроектированная, то есть с перестраиваемой программой».
Сознание – это процесс психической переработки любой попавшей в сферу сознания информации. В этом смысле сознание есть своего рода вычислительная машина, которая непрерывно извлекает информацию из любого материала, в том числе и из отраженных структур сознания в самом сознании. Эта работа с отражениями ведет за пределы психофизиологического материала. Когда в сознании происходит фиксация своего сознательного состояния, сознание изменяется. Оно переходит на новый уровень. Прежнее сознательное «я» уже не «я», и так до бесконечности.
Атман в индуистской традиции – это абсолют, осознающий свое собственное существование.
В «Брихадараньяка-упанишаде» сказано:
«Жизненные силы, миры, боги и все существа выходят из Атмана, как паутина из паука, или искры из пламени» (1.2.1).
Анатман – один из центральных догматов буддизма, постулирующий отсутствие атмана. Или более точно, словами Чандракирти, те, кто стали буддами,