— Так вот, — жестом здороваюсь с пришедшими. — Совет создаем. Номинально, председателем я побуду, да и не номинально тоже. Просто из-за жесткого ограничения свободного времени, большую часть вопросов будет за меня решать другой человек. Так сказать, заместитель. — Все смотрят не Первака, который отчаянно краснеет и мотает головой. — Нет, Первак, к сожалению, пока это на себя взять не сможет, — согласно киваю. Парень отчетливо выдыхает. — Нет. Идея в другом. Представителями группы тех, кто не присоединяется ни к одной из ваших партий, и моими заместителями в работе Совета будут Сергей и Рогволд. С обоими вы знакомы, пусть и знакомство прервалось раньше.
И Длинный и Рыжий с вопросом смотрят на меня.
— Они знают костяк тех, кто вернулся со мной, раз. Уверен во взвешенных их решениях — это два.
— Рыжего? — скептически вкидывает один из не очень знакомых ребят. — Ему бы только на дуэли подраться. Вспыхивает мгновенно. Даром, что ничего не умеет. Против Сергея ничего не имею, его знаю, помню.
Рогволд усмехается. А в фоне царит спокойствие.
— Люди меняются, — неожиданно флегматично и спокойно, не тушуясь компании, проговаривает Рыжий.
— А посмотрим, — с удивлением в фоне, отвечает тот же парень. Роман, кажется. Парень точно ожидает более резкой реакции, и даже готов к ней. И не получив ее — слегка расслабляется. Интересное впечатление создал тут о себе Рогволд, Ничего не скажешь. С другой стороны, именно из такого отношения выйти во взаимное личное уважение проще чем тому же Перваку. Свои границы Рыжий, похоже, начал отстаивать сразу, не взирая на силу или родовитость учеников. И даже определенное мнение о себе создал. То есть если из безбашенного берсеркера внезапно выглянет человек, с которым можно договариваться, это будет не от слабости, и любой это поймет. Рыжий уже доказывал, что дух есть. Теперь нужно доказать, что есть мозги. Думаю — справится.
А Длинный, похоже, изначально вопросов не вызывает. То есть, конечно, пришедшие с удовольствием запрягли бы меня на решение их проблем — это вместно, и позволяет сохранять лицо. Точно не приняли бы Первака — не по статусу. Тут даже не вопрос. Но вот представителя группы, которая вернулась из Приключения, с большой буквы, причем, связанных со мной, вполне, а я компромисс всех собравшихся. Да, таких заместителей дворяне примут. А я, в свою очередь, кроме этих двоих и не знаю, кто сможет отстаивать интересы тех, кто хочет служить дальше Империи, а не Родам.
Сергей же ловит идею с заместителем легко. И внутренне согласен, так же, как и Рыжий. Оба понимают, что я сейчас, настаивая на их кандидатурах, не только очень сильно повышаю их значимость внутри лицея. Но и фактически заявляю о создании еще одного полюса учеников. Но с этой мыслью, представители Родов уже свыклись. И особого отторжения она не вызывает.
Пришедшие переглядываются. Внутри гостиная фон из скептического довольно быстро перекрашивается в обнадеживающий.
— Согласна, — Рита выступает первой. — Сабуровы не против.
— Согласны, — ожидаемо присоединяются Ольга и Олег. — Васильчиковы тоже.
— Согласны, — кивают и не очень знакомые мне парни. — Черкасские и Дадиановы, не против.
— Если ответственность останется твоей, — обращается ко мне и уточняет Роман. — Думаю стоит попробовать.
— Ну вот и славно, — соглашаюсь. — В общем, проект вы, получается, запускаете. Ну, а с очень спорными случаями — берем паузу и обсуждаем. Я буду в этом участвовать.
Очень вовремя приходит вызов на переговорник. Как раз самое утреннее время. Извиняюсь, и отхожу в спальню ответить. Ребята остаются в гостиной обсуждать вроде бы создающийся, все-таки Совет.
— Да, Герр Коштев. Рад вас слышать.
перерыв в день…
Глава 23
— Ну что, Витя. В городочке мы обустроились, — герр Коштев вытирает с рук густые разводы буро-красного цвета. Они словно впитываются в кожу. Потом перешагивает через почти разорванное тело у его ног. — Это последние? Ты не считал?
— Нет, герр Коштев, не считал, — Виктор едва сдерживает позывы, потом все-таки природа берет своё, и парня выворачивает на чуть ли не единственное чистое место в темном помещении.
— Что ж ты Витя, так неаккуратно. Так нельзя, — Абсолютно чистый довольный теперь уже точно почти маг, пусть и очень узкого направления, идет к выходу. — Ты маг, Витя, а это звучит гордо. И да, ты теперь со мной долго-долго. А почему — ты знаешь. Но не переживай, когда Тайная Стража решит, что ты свой срок отбыл, может быть сможешь вернуться. Но это неточно. — Усмехается Коштев.
На черной, словно выглаженной одежде одежде мага нет даже маленького пятнышка крови, что неудивительно, потому что та ручейками течет по его следам. Словно верная собачка следует за необычным магом.
Коштев открывает дверь в подвалы, и неспешно спускается вниз.
— Понимаешь, Витя, нам, в принципе, даже зачищать замок не нужно. Сколько магов вне категорий осталось у господ османов? Один? Или он уже сбежал? Вот-вот. А из казематов и подвалов, с такими прекрасными ходами, и с таким отличным лабиринтом меня выковыривать будет ой как сложно. Даже интересно, что предпримут турки…
— Şeytan! Şeytan! Seni öldüreceğim! (Дьявол! Я убью тебя!) — внезапно в проходе показывается турецкий маг. И воздух в коридоре почти мгновенно начинает гореть. Но этого «почти» хватает Вите поставить щит Коштеву. А на себе он давно его не снимает. С самой ночи. Еще часть крови волной поднимается перед Витей и Коштевым, образуя багровую полупрозрачную сферу. Принимает на себя первый удар, разрушаясь. Но ослабляет потоки огня. Щиты Вити выдерживают остатки удара и исчезают во вспышке.
Остальная кровь с пола, только что тонкими струйками бежавшая за почти магом, тысячами тонких иголочек закручивается, и летит в мага турков. Почти все иголочки сгорают по пути, а которая не сгорают — расплескиваются о щит турка.
— Ha! ha! ha! Senin şeytani büyün, Dünyayı Değiştiren’in gücüyle karşılaştırıldığında hiçbir şey değil! (Ха-ха-ха, твоя злая магия — ничто по сравнению с силой Изменяющего Мир! (турец.)) — хохочет маг. И не замечает, как капли крови просачиваются сквозь щит и попадают на одежду, мгновенно впитываясь.
— Еще один удар, Витя! Нужно выложиться полностью! — громко говорит Коштев, ломаными движениями приближаясь к магу турков.
Виктор кивает и снова ставит щиты, выкладываясь так, что конструкты аж светятся.
— Hiçbir şeyin sana faydası olmayacak iblis! (Ничто тебе не поможет, демон! (турец.)) — выкрикивает маг османов, и очень плотный, почти как вода, огонь выбивает двери со стороны османа и практически вливается внутрь коридора. Словно огненная река. Щит выдерживает удар, и лопается снова. Витя, застонав, оседает у стены. Впрочем, его огонь не касается. Просто дышать в коридоре в эти секунды становится нечем.
Потоки огня не ослабевают, закручиваются вокруг османа, и почти устремляются к беззащитному внешне Коштеву, как осман застывает словно парализованный. И огонь тут же опадает, оставляя выжженные проплешины на полу, потрескивающие, тлеющие двери и сожженные тканевые гобелены на стенах.
— Ну какой же я шайтан, раз могу лечить? — с жутковатой улыбкой подходит к магу Коштев. Тонким когтем на руке касается все еще существующего щита. Щит спокойно пропускает его руку. И тут же исчезает, как Кощей забирает у турецкого мага его амулет с шеи. — Целитель я, получается, в каком-то смысле. Очень нужный тебе сейчас. Видишь, даже твой тупой амулет не сомневается. — Почти заботливо Кощей говорит турку. Потом, словно что-то вспомнив, уточняет, — И мне совершенно не нужны твои тайны. Вот ни одна из них.
Маг смотрит на приблизившегося Коштева с откровенным ужасом, но не может не только пошевелиться, но даже закрыть глаза. Это совершенно не в его власти.
— Что же, нужно тебя вылечить. Незачем уже тянуть, — резким движением впивается в шею мага. Через секунду сплевывает. — Что ж ты, зараза, не моешься! Тьфу, ты черт. — Коштев отплевывается.
Маг стоит у стены. Ужас полностью сменяется безмятежностью. Даже некоторой замороженностью выражения лица.
— Ты там как, Витя? — Кощей негромко спрашивает у сидящего у стены Виктора. — Я же слышу, что ты пришел в себя.
— Нормально, господин Коштев. Сейчас посижу, и буду совсем в форме.
— Поройся там в сумке, было вроде зелье восстановления. Тебе сейчас не помешает. — Кощей осматривает безразлично стоящего турецкого мага. — Ну, в принципе, сильный. Может даже жить будет, только кормить нельзя забывать. Витя, поставь себе заметку. Будешь давать ему распоряжения есть, и останавливать, когда он съест достаточно. Зверушка у тебя теперь. Он вполне функционален, но совершенно безвольный. Русский станет понимать быстро. Но это чуть чуть попозже решим. — Снова надевает на мага амулет щита. — Иди пока. Уничтожь всех военных в замке. Замок и себя беречь, огонь вовремя гасить. Как сделаешь — приходи сюда.
Маг тут же безразлично разворачивается, и уходит по лестнице наверх.
Кощей спокойно оборачивается к Виктору.
— Переговорник мне найди, пожалуйста. Пора разбудить Матвея, раз уж так вышло.
Виктор роется в сумке, и достает пластину переговорника Коштева.
— Спасибо, Витя. Иди, вон передохни, — показывает головой на один из казематов. Дверь в коморку выбита, камера пустая, но есть привинченная к стене узкая койка, и даже постельные принадлежности здесь не сгорели — видимо далеко от турка были. — Посидим пока здесь. Времени много, никто сюда не полезет. У них там теперь другая проблема, слышишь?
Виктор кивает. До подвалов доносятся крики и, местами, выстрелы.
Маг поднимается с пола, заходит в камеру, ложиться на койку, и почти мгновенно засыпает.
— Уф! — вздыхает Коштев. — Сложно! С куклами попроще, конечно же. Но ты, Витя поспи, поспи. — Говорит в спину спящему магу, — Тут теперь самое безопасное место.
Берет переговорник.