– Охтар[164], – сказал он, – я поручаю это тебе.
И Исильдур передал ему ножны и обломки Нарсиля, меча Элендиля.
– Сбереги это, любой ценой не дай ему попасть во вражьи руки; пусть даже тебя сочтут трусом, бросившим меня. Возьми с собой товарища и беги! Ступай! Это приказ!
Охтар преклонил колени и поцеловал ему руку. И два молодых воина скрылись в темной долине[165].
Если даже остроглазые орки и заметили беглецов, они не обратили на них внимания. Они на миг остановились, готовясь к атаке. Вначале враги осыпали людей градом стрел, а потом они построились клином – как сделал бы на их месте и сам Исильдур, – и с громким криком бросились вниз по склону на дунедайн, рассчитывая массой своих отборных воинов проломить стену щитов. Но она стояла несокрушимо. Стрелы были бессильны против нуменорских доспехов. Люди были выше самых рослых орков, а их мечи и копья – куда длиннее оружия врагов. Атака захлебнулась, сломалась и откатилась назад, оставив груды трупов перед обороняющимися, недрогнувшими и почти не пострадавшими.
Исильдуру показалось, что враг отступает к Лесу. Он оглянулся назад. Красный краешек солнца выглядывал из-за туч и вот-вот должен был спрятаться за горами; близилась ночь. Он отдал приказ продолжать путь, но спустился ниже, на более ровное место, чтобы уменьшить преимущество орков[166]. Вероятно, он думал, что после такого отпора орки дадут отряду пройти, но вышлют разведчиков, которые будут преследовать его всю ночь и следить за лагерем. Обычно орки поступали именно так, потому что они не любили охотиться за добычей, которая может обернуться и укусить.
Но Исильдур ошибался. Эту атаку вел не только коварный замысел, но и лютая, неутолимая ненависть. Орками с Гор командовали свирепые воины из Барад-дура, которых давным-давно послали сюда стеречь дороги[167], и, хотя они не ведали о Кольце, сорванном два года назад с черной руки, оно по-прежнему было полно злобной волей Саурона и призывало на помощь всех его слуг. Дунедайн не прошли и мили, как орки появились вновь. На этот раз они не стали атаковать, а собрали все силы и окружили дунедайн широким строем, изогнутым полумесяцем. Вскоре этот строй сомкнулся вокруг дунедайн сплошным кольцом. Теперь орки молчали и держались вне досягаемости страшных стальных луков нуменорцев[168], хотя все равно быстро темнело, и к тому же у Исильдура было всего несколько стрелков[169]. Он остановился.
Последовало затишье, но самые зоркие из дунедайн говорили, что орки незаметно, шаг за шагом, стягивают кольцо. Элендур подошел к отцу, угрюмо и задумчиво стоявшему в одиночестве.
– Атаринья, – спросил Элендур, – а как же сила, что может подчинить эти мерзкие создания и приказать им повиноваться тебе? Разве нельзя воспользоваться ею?
– Увы, нет, сенья[170]. Я не могу использовать его. Даже дотронуться до него, и то больно[171]. Мне все еще не хватает сил, чтобы подчинить его своей воле. Теперь я знаю, что ему нужен более могучий властелин, чем я. Гордость моя сломлена. Его следует передать Хранителям Трех.
В этот миг внезапно взревели рога, и орки ринулись на дунедайн с безрассудной яростью, со всех сторон одновременно. Наступила ночь, и надежда угасла. Люди гибли один за другим: более рослые орки бросались по двое на каждого дунадана и, живые или мертвые, валили их с ног своей тяжестью, и тогда другие цепкие лапы уволакивали человека, чтобы убить. Орки могли заплатить пятью жизнями за одну, и это было для них дешево. Так убили Кирьона, а Аратана смертельно ранили при попытке спасти его.
Элендур был еще не ранен. Он бросился искать Исильдура. Тот возглавлял людей на восточном фланге, где натиск был мощнее всего. Ибо орки все еще страшились блеска Элендильмира на челе Исильдура и избегали его. Элендур тронул отца за плечо, и Исильдур резко обернулся, думая, что какой-то орк подобрался сзади.
– Государь, – сказал Элендур, – Кирьон убит, Аратан умирает. Твой последний советник должен посоветовать – нет, приказать тебе, как ты приказал Охтару: беги! Возьми свою ношу и доставь ее Хранителям любой ценой – пусть даже тебе придется оставить свою дружину и меня!
– Принц, – ответил Исильдур, – я знал, что должен сделать это; но я боялся боли. И я не мог уйти без твоего дозволения. Прости меня, прости мне мою гордость, что навлекла на тебя эту злую судьбу[172].
Элендур поцеловал его.
– Беги! Беги же! – воскликнул он.
Исильдур повернулся к западу и достал Кольцо, висевшее у него на шее в футляре на цепочке. Он надел Кольцо, вскрикнув от боли, и с тех пор никто в Средиземье его не видел. Но Элендильмир Запада нельзя было скрыть: он внезапно вспыхнул ярым алым светом, подобно огненной звезде. Люди и орки расступились в страхе; и Исильдур, накинув на голову капюшон, скрылся в ночи[173].
О дальнейшей участи дунедайн известно только, что вскоре все они погибли, кроме одного, юного оруженосца, который был оглушен и завален мертвыми телами. Так пал Элендур, который должен был стать королем, и все, кто знал его, предсказывали, что это был бы один из достойнейших и прекраснейших владык из рода Элендиля, ибо он был могуч, мудр, величествен, но не горд, и из потомков Элендиля больше всех походил на него[174].
А об Исильдуре говорится, что, несмотря на жестокую боль и страшные душевные муки, он поначалу бежал, словно олень от борзых. Оказавшись на дне долины, он остановился, чтобы убедиться, что его не преследуют: оркам не обязательно было видеть беглеца, чтобы найти его в темноте по запаху. Потом он пошел дальше, но осторожнее, потому что перед ним лежала широкая низина, неровная и нехоженая, и в темноте легко было оступиться.
Глубокой ночью вышел он, наконец, на берег Андуина. Он устал, ибо преодолел расстояние, которое никто из дунедайн не смог бы пройти по такой местности быстрее, даже двигаясь без остановок при свете дня[175]. Впереди бурлили быстрые темные воды. Исильдур ненадолго застыл, борясь с отчаянием. Потом он поспешно снял все свои доспехи и оружие, оставив только короткий меч на поясе[176], и бросился в воду. Он был силен и вынослив – равных ему нашлось бы мало даже среди дунедайн той эпохи, – но и у него почти не было надежды достичь другого берега. Проплыв немного, ему пришлось грести почти на север, против течения, но его все равно сносило к зарослям Присной низины. Они оказались ближе, чем он думал[177]; и когда Исильдур почувствовал, что течение стало медленнее, и понял, что берег близко, он запутался в камышах и цепких водорослях. И вдруг Исильдур заметил, что Кольцо исчезло. Если это был случай, то оно сумело им воспользоваться: оно соскользнуло с руки, и теперь нечего было надеяться разыскать его. Сперва эта потеря так ошеломила Исильдура, что он перестал бороться с течением, решив, что лучше утонуть. Но это настроение прошло так же быстро, как появилось. Боль исчезла. Тяжкая ноша оставила его. Он почувствовал дно под ногами и, увязая в тине, пробрался через тростники на топкий островок у западного берега. Он вышел из воды: простой смертный, маленький, одинокий, затерянный в просторах Средиземья. Но сидевшие в засаде орки узрели в ночи огромную страшную тень с пронзительным оком, подобным звезде. Они выпустили в эту тень свои отравленные стрелы и бросились бежать. Но бежали они напрасно: на Исильдуре не было доспехов; одна стрела впилась ему в горло, другая пронзила сердце, и он без единого стона рухнул обратно в воду. Ни эльфы, ни люди не нашли его останков. Это была первая жертва коварного Кольца, потерявшего хозяина: Исильдур, второй верховный король Арнора и Гондора, владыка всех дунедайн Средиземья, последний в эту эпоху.
У происшедшего были очевидцы. Охтар и его товарищ спаслись, сохранив обломки Нарсиля. В истории упоминается юноша, уцелевший в побоище; то был оруженосец Элендура по имени Эстельмо. Он упал одним из последних, его оглушили палицей, но он остался жив, и его нашли под телом Элендура. Он слышал прощальный разговор Исильдура и Элендура. Помощь пришла, хотя и слишком поздно; но оркам помешали надругаться над мертвыми – лесные жители послали гонцов к Трандуилю, а сами собрали отряд и устроили оркам засаду; однако те проведали о ней и разбежались: они хоть и одержали победу, но понесли при этом большие потери, и почти все крупные орки были перебиты; прошло много лет, прежде чем они снова отважились на подобную вылазку.
Рассказ о последних часах Исильдура и его смерти построен на догадках, но хорошо обоснован. Полностью предание сложилось только в Четвертую эпоху, при короле Элессаре, когда стали известны многие новые подробности. До тех пор было известно, во-первых, что у Исильдура было Кольцо и он бежал по направлению к Реке; во-вторых, что его кольчуга, шлем, щит и длинный меч (но ничего более) нашлись на берегу неподалеку от Ирисной низины; в-третьих, что орки оставили на западном берегу дозорных, вооруженных луками, чтобы не дать уйти тем, кто может уцелеть в битве и бежать к Реке (были обнаружены следы орочьих засад, и одна из них находилась на границе Ирисной низины); и, в-четвертых, что Исильдур и Кольцо, вместе или по отдельности, видимо, утонули в Реке, ибо если бы Исильдур достиг западного берега с Кольцом на руке, он ускользнул бы от дозорных, и вряд ли человеку столь выносливому не удалось бы добраться потом до Лориэна или до Мории. До них было неблизко, но каждый из дунедайн носил на поясе в запечатанном кошеле бутылочку с эликсиром и дорожные хлебцы, на которых можно было продержаться в течение многих дней, – не мирувор