Молю, от скорби огради.
От всех нечаянных страданий,
Унынья, боли и рыданий.
Свою к нам руку протяни,
Даруй на век благие дни.
Надеждою Твоей Любви
Мать и дитя благослови.
В детском доме
Стены давят мне на плечи.
Неулыбчивые лица…
С мамой ждут здесь дети встречи,
Но мечтам никак не сбыться.
Здесь услышишь откровенье,
Что ножом по сердцу, острым.
Здесь от долгого терпенья
Лица их до жути взрослы.
«Вы не прошенные гости», —
Так внушили им с пеленок.
И покрыт бронею злости
Каждый брошенный ребенок.
Горн
Втрое тише я звучала,
Я звучала втрое тоньше.
Это не было началом,
Это было много раньше.
Это было откровеньем
Вновь начищенного горна,
Запоздавшим вдохновеньем
Из распахнутого горла.
«Когда вхожу в прозрачный лес…»
Когда вхожу в прозрачный лес,
Глазами трогаю верхушки.
Березы, сосны, как подружки,
Сплели тугой венок небес.
Как будто молятся Христу,
Растут, обиды забывая…
Я в лес вхожу, как в двери рая.
И так живу. И так расту.
«Опять примчал Илья на быстрой колеснице…»
Опять примчал Илья на быстрой колеснице,
И эхо испугал раскатами с небес.
Он молнии метал карающей десницей,
И ветер тучи гнал на съежившийся лес.
Тревожный листьев плеск, крик птицы-невелички,
Тропинки опустели, запутывая след,
И спряталась под лист созревшая брусничка,
Не дрогнул под дождем старик-велосипед.
А небо, порыдав и разродившись громом,
Вдруг воссияло вновь, смахнув дождинки с век.
И снова мир предстал прекрасным и знакомым,
И, вымокший до нитки, смеялся человек.
Благодарность
Благодарна, что нежность жива,
Что внутри еще чувство трепещет,
И шуршит под ногами трава,
И весеннее солнышко блещет.
Благодарна, что дружбы гранит
Сохранил в моей памяти имя,
И за то, что не помню обид,
Примирившись нечаянно с ними.
Благодарна за то, что есть свет,
И за то, что рождает он тени,
Что закат превратится в рассвет —
Что могу преклонить я колени
Пред вопросом, таящим ответ.
Звёздной ночью, в сентябре…
«Не зови – не надо…»
Не зови – не надо,
Не моли – не надо.
Мы с тобою листья
Разных листопадов.
От земного счастья
До земного ада,
Так бывает часто —
Нет совсем преграды.
Так мечтай о счастье,
Так дари участье.
Пусть исчезнет след обид
С твоего запястья.
Нам лететь не больно,
Нам не больно падать.
Мы с тобою звезды
Разных звездопадов.
«Не пытайся проникнуть туда…»
Не пытайся проникнуть туда,
Где душа моя – птица.
Не пытайся проникнуть туда,
Где все чувства остры.
Там чужие пылают костры,
И глядят незнакомые лица.
И звенят, как набат,
Проливные дожди.
Не пытайся! Забудь!
Кто же выдумал пылкое чудо?
На остывшие угли не дуй —
Там не вспыхнет огонь.
Только, как без тебя
В этом суетном мире я буду?
Все, что хочешь, возьми,
Но души моей, птицы, не тронь.
Крылья
1
Будет ветер в тишине
Насвистывать мотив разлуки,
И разомкнутся в вышине
Навеки спаянные руки.
И он уйдет. Не будет слов,
И зов таинственный всесильно
Лишит ее спокойных снов,
И руки превратятся в крылья.
2
Не прошу вдохновенья,
Любви и тепла.
А молю о мгновенном
Касанье крыла…
«Прошу, не принимай за бред…»
Прошу, не принимай за бред,
Но это, знаешь, преступленье —
Сквозить по дому легкой тенью
Среди разбросанных газет.
Бродить, ни разу не сорвавшись
В пустой проем окна…
Одна, одна —
Листком опавшим
Под ноги…
Невесомостью полна.
Волна, волна…
Они меня затопят,
Пройдут, стекая по щекам,
И пепла хлопья
Покроют голову мою,
Как облака.
Река, река…
Плыву я по теченью
И улыбаюсь тем,
Кто – мимо, мимо…
Но это, знаешь, преступленье,
Когда вокруг одна рутина…
И нет ни взлета, ни паденья.
Тень я.
Модель
О, юноша, вы так нелепы!
Вот вы смотрите слепо
С растиражированного портрета —
Такого-то года, такого-то лета…
Самоуверенно не стыдливы,
Вы – манекен моей безнадёжности,
Карикатура надуманной сложности.
Ваши губы выпуклы и плаксивы,
Рифмовка глаз, так далеких от неба…
Мальчик, вас, наверно, слепили
Из мякиша хлеба.
Или просто слепить забыли,
Устав от правильности черт и линий…
Вы – герой или героиня?
Тождественный неправедности,
Мой прекрасный Нарцисс,
Вы глядите с портрета —
Такого-то года, такого-то лета,
Но видите только свое отраженье…
«Я – не та, и вы – не тот…»
Я не та, и вы не тот.
Отпустите и простите.
Ваших я боюсь забот.
Я другая, вы поймите.
Ваша терпкая печаль
И моя хмельная удаль…
За околицею даль
Целовать глазами буду.
В ваших двух моя рука —
Замирающая мука.
А над нами в облаках
Предначертана разлука.
«Я исполнения боюсь…»
Я исполнения боюсь
Своей молитвы.
Вновь будоражит сердце грусть
И одиночество сулит мне.
И дело даже не в тебе,
Хотя иного нет мне дела.
В твоей бесхитростной судьбе
Я все меняла, как хотела.
Я исполнения боюсь
Своей молитвы,
Когда отступят страх и грусть,
И сердце призовёт на битву.
«Ещё вчера со мной ты был…»
Еще вчера со мной ты был
Угрюм, рассержен и жесток,
Топтал подаренный цветок
И второпях свой зонт забыл.
Со мной сегодня снова был
Ты тороплив, уверен, груб,
Срывал признанья с сжатых губ —
Прощения не попросил.
Еще был град, и дождь, и снег,
Молчанье стен, за ними – смех.
Твой недопитый чай остыл…
Ты так давно со мною был!
Кредо
Разбить, и осколки
Не поднимать,
Развеять по ветру —
И не заплакать.
Всю жизнь убегать
И пытаться догнать
Судьбу,
Как разгадку какого-то знака.
Чтоб папертью стать
Для не видящих свет,
Опять уходить,
И опять возвращаться.
Молить о любви
И на каждое «нет»
В глаза обманувших
Беспечно смеяться…
«И отрешенность – такая нелепость…»
И отрешенность – такая нелепость.
Кажется, дом – это вовсе не крепость,
А сгусток тепла одного человека —
В нем воплотилась немыслимость счастья.
Как будто в пургу, под отчаянным снегом,
Печаль замешав с синим привкусом неба,
Музыкой льюсь на ладони несчастных…
«Чужое счастье – не моё…»
Чужое счастье – не моё,
Оно магнит, оно загадка.
И кажется, у них всё гладко,
А надо мною – вороньё.
В окошках ваших яркий свет,
А я – случайный здесь прохожий…
Гляжу и не скрываю дрожи,
Несу, наверно, полный бред!
И в темноту, где ночь поет,
Я убегаю без оглядки,
Со счастьем мы играем в прятки…
Чужое счастье – взятки гладки,
А так похоже на мое!
«Как истая цыганка…»
Как истая цыганка —
Взыграла кровь отца —
Седлаешь спозаранку
Чужого жеребца.
Наездница лихая,
Куда на нем помчишь?
Степь впереди глухая: