роль в экономике гиссарского общества. В Сай-Сайеде 73 % костей принадлежат домашней козе или овце, а 27 % — диким животным — быку, лошади, лисе, волку (Шарапов, 1972, с. 232). В Туткауле найдены кости домашней козы или овцы и диких — быка, благородного оленя и лисы. При наложении карты экономического районирования Таджикистана, составленной Б.Х. Карамышевой (1969) на основании изучения хозяйства таджиков XIX в., на карту распространения памятников гиссарской культуры, можно заметить, что гиссарские поселения и стойбища совпадают с районами выгонного типа скотоводства.
Прямые свидетельства о земледелии у гиссарцев не имеются. Отсутствует комплекс материальной культуры, характерный для раннеземледельческих культур Средней Азии, Кавказа, Ближнего Востока (наземные глинобитные дома, окультуренные зерна злаковых растений и проч.). Правда, в основании горизонта II Туткаула и Тугузаке имеются единичные каменные мотыги и вкладыши жатвенных орудий. Однако, судя по трасологическим и экспериментальным данным, последние служили для срезания травы или диких злаков. Мотыги же, видимо, связаны с устройством землянок на открытых поселениях, вроде той, что обнаружена в Туткауле. Данные палинологического анализа показали полное отсутствие в Южном Таджикистане доместицированных злаков.
Собирательство являлось второй после охоты вспомогательной отраслью хозяйства, о чем свидетельствует наличие в ранних гиссарских горизонтах вкладышей жатвенных орудий, которые использовались для срезания травы и диких злаков.
Район низкотравного пояса Таджикистана входил в зону произрастания эгилопса и дикого ячменя. Не исключено, что с жатвой этих злаков были связаны найденные в Туткауле и Сай-Сайеде примитивные вкладышевые серпы. В них можно усмотреть первые специализированные жатвенные инструменты древнего собирательства, указывающие на технологическое усложнение производственного процесса.
В гиссарских племенах следует видеть горных скотоводов, которые находились на уровне усложненного собирательства, но так и не пришли к земледелию. Наличие отмеченных выше территориальных групп гиссарских поселений и концентрация мелких местонахождений вокруг крупных базовых поселков свидетельствует, вероятно, о существовании особой культурной общности, которая объединяла несколько родственных племен. Территория, занятая каждым племенем, довольно значительна. Например, нурекская группа памятников охватывает площадь от г. Нурека до кишлака Дагана — примерно 100 кв. км (Ранов, Юсупов, 1969). Крупные базовые долговременные поселения представляли собой отдельные родовые общины определенного племени. Таковым, например, было поселение Туткаул в нурекской группе памятников.
Проблема генезиса гиссарской культуры может решаться на основе стратиграфии и сравнительных данных. Анализ материала из слоя 2а Туткаула, подстилающего раннегиссарский горизонт, показал неразрывную генетическую связь этих комплексов. Различия между ними заключаются лишь в процентном отношении галечного и кремневого элементов и наличии в горизонте 2а таких орудий, как удлиненные низкие сегменты и острия типа перочинного ножа или шательперрон. Таким образом, исходя из общей характеристики индустрии горизонтов 2 и 2а Туткаула и их стратиграфического положения, можно говорить, что они находятся в тесной генетической зависимости. По мнению В.А. Ранова и Г.Ф. Коробковой (1971), культура носителей комплекса слоя 2а Туткаула явилась субстратом, на основе которого сформировалась собственно гиссарская культура. Следовательно, она возникла на местной мезолитической основе. Спорен лишь вопрос о генезисе слоя 2а Туткаула. По мнению В.А. Ранова, в его формировании участвовал комплекс Шугноу (1969; 1973). Г.Ф. Коробкова отвергает эту гипотезу из-за отсутствия в шугноуском материале галечных орудий — основного для гиссарской культуры типа изделий. Кроме того, в Шугноу индустрия представлена пластинчатой техникой, и основными заготовками служили широкие пластины (длиною до 10–12 см), оформленные затупливающей краевой ретушью, а орудиями — специфические острия, совершенно не известные в гиссарских памятниках. По предположению Г.Ф. Коробковой (1975), в сложении комплекса 2а участвовала местная культура типа Самаркандской стоянки и горизонта 3 Сай-Сайеда.
Таким образом, в VI тыс. до н. э. на юге Средней Азии развивались две историко-культурных общности — джейтунская и гиссарская, обладавшие разными техническими традициями и хозяйственными основами, разным набором инвентаря и соотношением типов орудий, но имеющие определенные черты сходства в изготовлении некоторых изделий, выполненных пластинчатой техникой. Возникает вопрос о неожиданном появлении в гиссарской индустрии (кровля горизонта II Туткаула) укороченных трапеций миниатюрных размеров с ретушированными боковыми краями, таких же мелких сегментов, вкладышей жатвенных орудий, скобелей классического типа, миниатюрных шлифованных тесел, в точности копирующих средне- и позднеджейтунские образцы и не оставивших следов в дальнейшей эволюции гиссарской индустрии. Не являются ли эти не свойственные большинству гиссарских памятников орудия объектом импорта из областей обитания джейтунских племен? С другой стороны, в памятнике среднего этапа джейтунской культуры — Гадыми-депе, расположенном у подножия Копет-дага, встречены галечные орудия, типичные для гиссарской индустрии. Возможно, это результат обратного влияния гиссарских племен на джейтунские, хотя допустимо конвергентное развитие этих форм.
Складывается впечатление, что гиссарская культура, не имеющая ярко выраженных связей с другими культурами Средней Азии, находилась в определенной территориальной изоляции. Не исключено, что в этом и заключалась одна из причин, почему гиссарские племена не смогли достичь такого расцвета материальной культуры, как джейтунские. Причины этого явления кроются, вероятно, в следующем: 1) Преимущественно скотоводческий путь развития, как правило, не приводит к зарождению протоцивилизаций. 2) Несмотря на развитие производящей экономики, гиссарские племена сохранили старые формы ведения скотоводческого хозяйства, зародившиеся еще в мезолите. 3) Гиссарские племена не сумели выйти на широкие степные просторы, обеспечивающие быстрое развитие скотоводства. Скотоводство, базировавшееся на разведении коз и овец (по всей вероятности, преимущественно коз), обусловило консерватизм и замедленную эволюцию гиссарской культуры в целом. В итоге она осталась далеко позади земледельческо-скотоводческих культур запада Средней Азии. Здесь мы наблюдаем конкретное выражение неравномерности культурно-исторического процесса после перехода ряда племен к производящей экономике, когда одна группа (джейтунская) пережила бурный расцвет всей материальной культуры в целом, а другая (гиссарская) застыла на архаическом уровне развития.
Восточный Прикаспий.
Систематические исследования Восточного Прикаспия начались с 1947 г. А.П. Окладниковым были открыты и частично раскопаны памятники, остающиеся опорными для изучения мезолита и неолита Средней Азии. Это Джебел, Кайлю, мастерская Куба-Сенгир, Дам-Дам-Чешме 1 и 2 (Окладников, 1953; 1956), последние два позднее полностью исследованы Г.Е. Марковым (1966; 1979). В районе Мангышлака и Прикарабугазья подъемные материалы собраны и опубликованы рядом исследователей. Всего выявлено свыше 150 памятников, в основном развеянных стоянок. Но известны и комплексы из раскопок, в частности, пещер.
Пещера Джебел расположена в Прикаспийской низменности у ст. Джебел на Красноводском плато. При раскопках А.П. Окладникова (1956) выделено 10 культурных слоев[6].
В слое 3 обнаружены остатки очажного пятна и фрагменты керамики из черной грубой глины, с косыми насечками по венчику, призматические и цилиндрические нуклеусы (рис. 38, 4–5), скребки на отщепах и концевые, выемчатые пластины, двусторонне обработанные наконечники стрел, проколки (рис. 39, 1-18). Есть обломки песчаниковых плиток, округлые галечки, бусы из створок морских раковин (рис. 38, 1–3, 6).
Рис. 38. Пещера Джебел. Керамика, каменные изделия, украшения.
1–9 — слой III; 10, 15, 16, 18, 19, 23–27 — слой IV; 11–14, 17, 20–22 — слой V; 28, 29, 31, 32, 36, 37, 39 — слой Vа; 30, 33 — слои V–VI; 34, 35, 38, 40 — слой VI.
Слой 4 характеризуется очагом из камней, ритуальными скоплениями костей животного (козла), костями рыб, фрагментами керамики буровато-красного цвета от сосудов яйцевидной формы с выпуклым туловом, заостренным дном, отогнутым венчиком и орнаментом в виде двух параллельных горизонтальных полос из прямоугольных зубцов, в виде ромбической сетки и перекрещивающихся прямых линий гребенчатого штампа, в виде косых оттисков широкой гребенки (рис. 38, 27). Встречаются фрагменты светло-серой лощеной керамики. Обнаружены призматические нуклеусы, пластины с выемчатыми краями, концевые скребки на пластинах и отщепах, проколки, острия со скошенным или прямым верхним концом, резцы на углу пластины, наконечник стрелы кельтеминарского типа, двусторонне обработанные наконечники копий или дротиков, трапеция асимметричной формы (рис. 39, 21, 23, 24, 26, 27, 29, 31–33, 35, 39, 41–43). Среди костяных изделий нож из ребра животного и обломок рыболовного крючка. Представлены бусы из раковин и камня (рис. 38, 10, 15, 16, 18,19).
Рис. 39. Пещера Джебел. Кремневые изделия.
1-18 — слой III; 19–20, 22, 25, 28, 30, 34, 36–38, 40, 44 — слой V; 21, 23, 24, 26, 27, 29, 31–33, 35, 39, 41–43 — слой IV; 45–49, 57–59, 61–63, 65, 67, 70–73, 74 — слой Vа; 50–53, 56, 64, 66, 72, 75 — слой VI; 54–55, 60, 68, 69, 71 — слои V–VI.
В слое 5 обнаружены очаг округлой формы, фрагменты грубого красноглиняного сосуда яйцевидной формы с соскообразным дном и сероглиняного с лощеной поверхностью (попавшего сюда из слоя 4). Среди кремневых изделий нуклеусы (рис. 38,