1-32 — погребение 232; 33, 34 — погребение 212; 35 — погребение 237; 36 — погребение 33; 37 — погребение 36; 38 — погребение 123; 39, 40 — погребение 242а; 41 — деталь раскопа.
Могильник Репище: 42, 56 — погребение 13; 43 — погребение 27; 44 — погребение 36; 45 — погребение 19; 46–55 — погребение 87; 57 — погребение 84; 58–62 — погребение 111; 63–72 — погребение 97; 73 — деталь раскопа.
1-34, 46–55, 64–72 — янтарь; 35, 38–40, 43–45, 57, 61, 62 — кремень; 42, 56 — сланец.
С середины III тыс. до н. э. увеличивается поток янтаря. Находки янтарных украшений подтверждают существование широких обменных связей с племенами балтийского побережья. О таких же связях с племенами валдайской культуры свидетельствуют находки орудий из лилового кремня, выходы которого известны в южной части Валдайской возвышенности. Керамика с примесью асбеста указывает на наличие связей с Карелией. Сходство части керамического комплекса мстинских стоянок с керамикой памятников сопредельных территорий позволяет предполагать наличие иных связей, вызывающих изменение традиций изготовления и орнаментации керамики. Ядром мстинской культуры является группа стоянок в среднем течении р. Мсты. В материалах стоянок верховьев Мсты в большей мере выявляются элементы сходства с расположенной по соседству валдайской культурой. Присутствие в коллекциях мстинских стоянок керамики волосовского облика может объясняться культурными связями с населением Волго-Окского междуречья и Верхнего Поволжья, либо частичным продвижением отдельных групп населения с указанных территорий. Положение населения бассейна р. Мсты на пересечении древних путей сообщения обусловило разносторонность связей местного населения с соседними областями.
Глиняная и кремневая скульптура, использовавшаяся в ритуальных целях, представляет собой отражение культа животных. Дальнейшее развитие получил культ мертвых. На двух стоянках — Репище и Кончанское IV найдены крупные могильники, устроенные неподалеку от обитаемой площадки. Оба могильника располагаются на высоте 2–3 м от ближайшего водоема, вблизи поселения, но за его пределами. Могильник Репище целиком перекрыт культурными отложениями позднего неолита — энеолита. Кончанский могильник частично перекрыт культурным слоем стоянки Кончанское IV.
Древняя часть могильника Репище (212 погребений) оставлена населением, жившим в первой половине III тыс. до н. э. Погребения этой поры находились в прямоугольных могильных ямах на большей глубине, под культурным слоем. Они имели преимущественно восточную или юго-восточную ориентировку. На дне могильных ям небольшое количество охры. Погребения без инвентаря или с небольшим числом янтарных украшений.
Поздненеолитические погребения также находились в могильных ямах прямоугольной или овальной формы, в нижней части культурного слоя или в материке. Ориентация их преимущественно восточная или юго-восточная. На дне могил охристая подсыпка, сплошная или пятнами в области головы или груди. В качестве погребального инвентаря использованы кремневые орудия и янтарные украшения. В эпоху энеолита (III тыс. до н. э. и позже) могильные ямы отсутствуют, ориентация погребений юго-западная, мощная охристая подсыпка. Погребения расположены выше, в средней части культурного слоя. Сопровождающий инвентарь состоит из кремневых и сланцевых орудий, кремневой скульптуры, многочисленных и разнообразных янтарных украшений.
Кончанский могильник (270 погребений) охватывает хронологически меньший период.
Большая часть погребений имеет юго-западную ориентировку, толстую охристую подсыпку, большое количество разнообразных янтарных украшений (рис. 64). Часть погребений ориентирована на восток и юго-восток, встречается ориентировка север-юг. Могильные ямы за редким исключением отсутствуют.
Каменные орудия погребений такие же, как и на окружающих стоянках. Среди них кремневые наконечники стрел и копий листовидной и ромбовидной формы, ножи с двусторонней ретушью, иногда вместо ножа положен отщеп, сверла на широких отщепах, скребки, топоры и долота, в том числе сланцевые, нуклеусы или шлифованные бруски.
Янтарные украшения из могильников представлены подвесками, пуговицами, пронизками, кольцами. Большинство подвесок геометрической формы — трапециевидные, овальные, прямоугольные, треугольные, ромбовидные, встречаются асимметричные и аморфные. Самым распространенным украшением в обоих могильниках являются янтарные пуговицы с V-oбpaзным сверлением, с сегментовидным или линзовидным сечением. Обычно они круглые, но есть овальные и прямоугольные. Немногочисленны цилиндрические удлиненные пронизки, иногда с утолщением посередине, кольца (рис. 64). Янтарные украшения нашивались на одежду или головной убор погребенного, использовались в качестве ожерелий или укладывались в виде даров. Количество янтарных украшений в одном погребении варьирует от 1 до 400 экземпляров.
Аналогичные янтарные украшения встречены на стоянках Швянтойи, Сарнате, Абора I, Найниексте, могильнике Звейниеки (третья группа) (Rimantiene, 1979; Ванкина, 1970; Лозе, 1979; Zagorskis, 1974). По аналогии с ними Кончанский могильник датируется серединой III — началом II тыс. до н. э. Могильник Репище возник несколько раньше Кончанского.
Время существования мстинской неолитической культуры на основании типологического анализа материалов, сравнительных аналогий с материалами сопредельных территорий, данных спорово-пыльцевого анализа — рубеж IV–III тыс. до н. э. — середина III тыс. до н. э. Радиокарбоновая дата, полученная для слоя раннего периода мстинской культуры на стоянке Репище, по образцу обугленной древесины, 4670±120 (ЛЕ-1262) подтверждает установленную датировку.
Археологические исследования в верховьях Днепра были начаты во второй половине XIX в., но в то время ограничивались сбором случайных находок и составлением частных коллекций. В 1921 г. был создан Институт белорусской культуры и при нем историко-археологическая комиссия, преобразованная позднее в кафедру, а затем в 1930 г. в секцию археологии Института истории БССР. С этого времени начались планомерные обследования памятников древности, составление их списков и картографирование. Особенно активно исследовал неолитические памятники К.М. Поликарпович, которым сделана попытка систематизации материалов, намечены ранние и поздние памятники (Палiкарповiч, 1928). В это же время А.Н. Лявданским начаты исследования на Смоленщине (Лявданский, 1932).
В 1956–1967 гг. Приднепровской экспедицией ИА АН СССР под руководством И.И. Артеменко при исследовании памятников эпохи бронзы получены материалы 17 неолитических стоянок, которые позволили И.М. Тюриной (1967) выделить верхнеднепровскую культуру. Эта точка зрения вызвала возражения некоторых исследователей, полагавших, что в верхнем Поднепровье существовала одна из групп населения неолитической днепро-донецкой культуры[34] (Телегин, 1968).
От вопроса о верхнеднепровской культуре дискуссия перешла к проблеме археологической культуры в более широком смысле. И.М. Тюрина считала, что основой верхнеднепровской культуры послужил местный мезолит свидероидного типа, для которого характерно применение пластин и наконечников стрел на пластинах, тогда как днепро-донецкая культура возникла на основе мезолита степной зоны, где одной из ведущих форм являются геометрические микролиты. Отсюда следовал вывод о самостоятельности обеих культур (Тюрина, 1970, с. 50). При этом были учтены работы А.А. Формозова, противопоставляющего неолит степей и лесной зоны и неоднократно отмечавшего, что различия населения этих зон прослеживаются в материальной культуре, погребальном обряде и формах хозяйства, поскольку в лесной зоне еще господствовали охота и рыболовство (Формозов, 1955, 1970, с. 180).
Исследованием неолитических стоянок по берегам р. Катыни, в Посожье и Поднепровье занимался в начале 70-х годов В.П. Третьяков. Поддерживая выделение верхнеднепровской культуры, он отмечал, что хотя мезолит степей и лесной зоны различен, свидероидные наконечники стрел встречаются в степной зоне, а геометрические микролиты в лесной. Это наблюдение позднее подтвердилось на обширном фактическом материале. В.П. Третьяков справедливо заметил, что неолитические могильники на верхнем Днепре не известны, что исключает сравнение с неолитом Украины. Сопоставление двух культур по керамике показывало отчетливые различия и приводило к выводу о существовании особой верхне днепровской культуры (Третьяков, 1975).
Дальнейшие работы белорусских археологов подтвердили вывод о самостоятельности верхнеднепровской культуры, сложившейся на основе позднемезолитической сожской. В 1972–1983 гг. Е.Г. Калечиц был раскопан ряд стоянок на больших площадях, открыты жилища и различные хозяйственные объекты, получен массовый вещественный материал, что позволило заняться изучением верхнеднепровской культуры на новом качественном уровне. Всего известно около 500 стоянок, из них более 40 исследовано раскопками (Калечиц, 1987, с. 38).
Стоянки Верхнего Поднепровья сосредоточены на левых низких берегах, тяготеют к старицам и закрытым водоемам. Они расположены низко к современному уровню воды, до 1 м. Люди селились на песчаных берегах или всхолмлениях (бугры), культурные слои сохраняются в виде задернованных останцов. Многие стоянки заселялись неоднократно, но их стратиграфия прослеживается с трудом. Используются планиграфические данные, а также типологический метод.
Верхнеднепровская культура датируется серединой V — началом II тыс. до н. э. (Калечиц, 1995) и разделяется на два хронологических этапа. Ранний этап (V — первая половина III тыс. до н. э.) намечен в работах И.М. Тюриной, которая относила к нему 10 стоянок, в том числе две с чистым культурным слоем (Залесье, Шепотовичи). Поселения этого времени небольшие, площадью 400–500 кв. м, культурный слой слабый (до 0,25 м), в кремневом инвентаре сохраняются мезолитические традиции, хотя уже распространена двусторонняя обработка кремня. Основные формы орудий — топоры овальной и подпрямоугольной формы, наконечники на пластинах с ретушированным черешком и пером и листовидные с двусторонней ретушью (