– Или растопил снег… – Алара остановилась на опушке. – Это соляная линия.
Кусочки каменной соли поблескивали на земле внутри круга.
Джаред встал рядом со мной, обнял за талию.
– Когда-нибудь видели подобное?
– Даже ничего похожего.
Лукас покачал головой и повернулся к брату, но тут же отвернулся, заметив руку Джареда на моей талии.
Это не было ревностью, лишь мгновенная реакция человека, чувство неловкости, от которого он попытался избавиться.
Мне тоже хотелось от него отделаться, хотелось, чтобы между нами не было неловкости.
Мы стояли неподалеку от деревьев, прикидывая, как лучше подойти к дому. Наконец двинулись вперед, обогнули угол и увидели сотни металлических ветряных колокольчиков, что висели над крыльцом и ударялись друг о друга. Некоторые представляли собой гирлянды из крышек от бутылок, с других веревочек свисали ножи и вилки.
Джаред зажал уши:
– Она что, пытается привлечь всех духов в радиусе двадцати миль?
– В некоторых культурах есть верование, что такие колокольчики пугают духов, а не привлекают их, – возразила Алара.
Прист натянул на голову капюшон стеганой пуховой куртки и помахал электронным детектором.
– Вокруг чисто, если говорить о паранормальной активности.
– Когда у меня будет такой же электронамагниченный искатель призраков? – Элль показала на аппарат Приста и уже второй раз за день нахально исказила название полевого электромагнитного измерителя паранормальной активности.
Алара наклонилась и подхватила с земли горсть каменной соли.
– А когда ты запомнишь, как он называется?
Мы вошли внутрь соляной линии, и я наклонилась к Элль.
– Будь осторожнее, не пересекай линию круга, – шепнула я ей.
Мне не хотелось, чтобы она повторила мою ошибку.
Прист пошел по границе круга, огибая дом.
– Тот, кто тратит столько сил, чтобы напугать духов, обязан быть членом Легиона.
– Или сумасшедшим, – добавила Элль.
Прист остановился в нескольких ярдах перед нами.
– Или и то и другое.
И мы увидели надгробный камень, торчавший из снега у недавно выкопанной ямы. Кто-то приготовил могилу.
Элль задохнулась.
На камне, над округлыми буквами, сидела каменная голубка.
ФЭЙТ МЭДИГАН
1972–
ПУСТЬ ОНА СПИТ ВМЕСТЕ С ГОЛУБКАМИ
Фэйт Мэдиган – это имя из свидетельства о рождении, найденного Лукасом. Я вздохнула с облегчением. Она действительно существовала.
Пропавший член Легиона не мой отец.
Алара наклонилась к надгробию:
– Почему она пропустила «Уотерс»?
– Это первое, что я бы сделал, если бы хотел спрятаться. – Джаред сунул мою руку к себе в карман.
Элль скривилась:
– Кто копает собственную могилу?
Прист заглянул в яму:
– Тот, кто знает, что на него охотятся.
За домом хрустнула ветка.
– Это… – Я оглянулась.
Алара попятилась от могилы.
– Лает кто-то…
Огромный доберман выбежал из-за дома и замер перед нами, рыча.
Элль повернулась, чтобы удрать, но Лукас схватил ее за руку:
– Не надо! Он за тобой погонится.
– И если это будет все, что он сделает, вам повезет. – На крыльцо вышла женщина. Ее лицо скрывали складки большого капюшона оливковой парки. Она держала в руке дробовик и направляла ствол на нас. – Это частная территория. Полагаю, вы уйдете до того, как он сильно рассердится. Или я.
Доберман залаял громче, и Элль спряталась за спину Лукаса.
– Не вижу, чтобы вы спешили уйти…
Женщина сошла с крыльца, но застыла, заметив меня. Она опустила ружье и откинула капюшон, и я увидела зеленые глаза, такие знакомые.
Глаза отца возникли перед моим мысленным взором – темно-зеленые, с золотистыми крапинками, в детстве они напоминали мне рождественскую елку. И глаза этой женщины были такого же необычного цвета, миндалевидные.
– Бир! Ко мне! – Она подозвала собаку, не отрывая взгляда от меня.
Доберман умолк и подбежал к ней.
– Вы знаете, кто я? – спросила я.
Она коротко кивнула:
– Ты копия Алекса.
Моего отца.
Я больше не сомневалась, что эта женщина связана со мной родством.
– Не знаю, как вы меня нашли, но вам здесь находиться не следует. – Женщина, моя тетя, повернулась к дому. – Твоя мать этому не обрадуется.
– Моя мама умерла.
Фэйт замерла, ее пальцы сжались на дробовике.
– Кто-нибудь знает, где ты?
Я качнула головой:
– Нет.
Взгляд Фэйт обежал нашу компанию.
– А это кто?
– Мои друзья.
– Они могут подождать снаружи. – Фэйт окинула взглядом окрестности, прежде чем повернуться ко мне спиной. – Входи, раз пришла.
– Если бы не они, меня бы в живых не было! – крикнула я.
– Она никуда без нас не пойдет. – Джаред вытащил из кармана наши руки с переплетенными пальцами, чтобы Фэйт могла их увидеть.
Доберман зарычал. Фэйт щелкнула пальцами, успокаивая собаку, и стволом дробовика указала на дверь.
– Но ни к чему не прикасайтесь.
На крыльце на широких досках красовался большой символ – глаз, похожий на племенной знак.
Алара остановилась у края белого рисунка и посмотрела на Фэйт:
– Откуда ты знаешь про Око Вечности?
– Я знаю о многом, но большую часть предпочла бы забыть, – ответила Фэйт, держа дверь перед нами открытой.
Прист пихнул Алару локтем:
– А что это?
– Око Вечности – подавляющий символ, – ответила Алара. – Он ослабляет все виды зла.
Фэйт впустила нас в дом и задвинула с десяток крепких запоров на тяжелой двери. Она сбросила парку, и по ее спине рассыпались волны каштановых волос, таких же как у меня.
Дом выглядел вполне обычным. В нем не было ни соляных колец, ни ветряных колокольчиков. Из холла поднималась крутая дубовая лестница, напомнившая мне об особняке в Лильберне, и я отвела взгляд. Слева от лестницы начинался длинный коридор, из которого открытые арки вели в ряд комнат. Фэйт бросила парку на скамью с ножками в виде когтистых лап и направилась в комнату справа.
Элль последовала за ней, но застыла у входа.
– Наверное, кому-то следует знать, что в мире существуют занавески.
Моя тетя стояла у огромного эркера, тот был затянут мешками для мусора, скрепленными между собой длинными полосами серебристой клейкой ленты. На сосновом столе, единственном предмете мебели в комнате, громоздились газеты. Встроенные книжные полки занимали стены до потолка. Еще больше книг валялось на полу; одни были раскрыты, другие громоздились неровными башенками, а часть служила подставками для огромных томов.
Я всмотрелась в ближайшую кучу. Томики заговоров и заклинаний пристроились на географических атласах XVII века и книгах со странными названиями: «Кодекс Демоника», «Документы эпохи Просвещения», «Папские печати и шифры», «Кодекс Амадеуса», а заодно и альбом с репродукциями Иеронима Босха.
Фэйт отодвинула блестящий мешок и выглянула в окно.
– Как вы меня нашли?
– Карта, – объяснил Прист. – Замена строки в стихотворении была умным способом ее спрятать.
– Это идея Алекса. Я переезжаю на новое место каждые несколько месяцев, то туда, то обратно, у меня много домов. Нам была необходима система, чтобы брат всегда мог меня отыскать.
Она упомянула о моем отце невзначай, будто я с ним виделась каждый день и он вовсе не был человеком, давно бросившим меня.
– А где сейчас Алекс? – спросила Элль.
– Не знаю. – Фэйт кинула на нее недобрый взгляд и прошла мимо нас в коридор.
Бир преспокойно следовал за ней.
Через коридор мы попали в другую большую комнату, где в углу потрескивал огонь в очаге и куда доносился из кухни сладкий цветочный запах.
Алара с подозрением осмотрела комнату:
– Не похоже на обитель человека, который занавешивает окна мешками для мусора.
Я подумала о том же.
На стенах висело множество холстов с изображением апокалиптических сцен: земля лопается, открывает глубокие щели, а из щелей тянутся руки, парень в клетке, и на его спине нарисован странный символ, людей в железных ошейниках волокут по улицам. Картины будто выскочили из «Ада» Данте или из картины Иеронима Босха, что изображала тот же ад.
Также здесь висели в ряд пугающие портреты духов – с бледной кожей и злобными глазами, и еще более тревожные картины с изображениями фигур с плоскими черными глазами без зрачков. Фэйт вышла из кухни, и ее взгляд нервно заметался между нами и картинами.
Я подошла к большому холсту. На нем за прутьями клетки корчилась от боли некая фигура. От тела поднимался дым.
– Ты рисуешь? Я тоже.
Фэйт посмотрела на картину, но тут же отвела взгляд, словно не могла вынести этого зрелища.
– Надеюсь, твои работы ничуть не похожи на мои.
Прист остановился перед картиной, на которой было изображено подобие ада.
– Ты ведь кое-что из этого видела, да?
– По большей части это ночные кошмары. – Моя тетя подошла к холсту и потянула его, налегая всем весом.
Холст сдвинулся, открыл спрятанную за ним книжную полку.
– А остальные? – спросила я.
– То, чего тебе никогда не пожелаю увидеть. – Фэйт сбрасывала с полки книги по две-три зараз, пока не нашла, что искала: бронзовую дверную ручку, скрытую за стеллажом.
Фэйт повернула ручку, и стеллаж отодвинулся, как дверь.
Кладовая за ним оказалась забита от пола до потолка вещами, похожими на запасы на случай катастроф.
– Твоя тетка, без сомнения, сумасшедшая, – прошептала Элль.
Фэйт уже сбрасывала на пол клейкую ленту для герметизации помещений, веревки, батарейки и боеприпасы. Расчистив несколько футов, она потянула огромный джутовый мешок.
– Нужна помощь? – Лукас шагнул к Фэйт, и Бир зарычал. Лукас отступил назад, вскинув руки. – Успокойся, Цербер!
Моя тетка щелкнула пальцами, и доберман не спеша вышел в коридор и отправился на пост перед входной дверью. Фэйт разорвала бечевку, связывавшую горловину мешка, и на пол посыпалась каменная соль. Фэйт взяла пластиковый кувшин для молока с обрезанным верхом, воспользовалась им как ковшом, после чего промчалась вдоль окон и дверей, рассыпая соль, хотя ее там и так уже было достаточно.