Алара тоже встала, поправила оружейный пояс, надетый поверх оливковых брюк карго.
– Я пойду с ним.
Габриэль быстро вышел из комнаты и повел их по коридору. Бир вскочил и побежал за Аларой.
– Добром это не кончится, – вздохнул Димитрий.
Лукас несколько раз повернул в пальцах монетку, прежде чем откликнуться:
– А ты чего ожидал?
Димитрий поднялся и подошел к нам. Под глазами у него залегли черные тени, – похоже, он не спал несколько дней.
– Мы заперли Джареда, чтобы защитить его от него же самого. Сейчас он орудие в руках убийцы. Как вы думаете, хорошо он себя почувствует, если нападет на кого-нибудь… или на вас?
– Я хочу знать только одно: как мы собираемся изгнать Андраса из тела моего брата? – Лукас смотрел Димитрию в глаза. – Найди способ это сделать, и я тебе поверю.
Димитрий снова закурил черную сигарету, а спичку держал в пальцах до тех пор, пока она не догорела до конца.
– Я не знаю, сумею ли.
Лукас, Элль и я провели остаток утра, снова и снова перелистывая тетради, ища что-нибудь, способное помочь спасти Джареда. Мы высказывали предложения Димитрию и Габриэлю, а те их отвергали. Но мы, по крайней мере, не сидели без дела.
Иллюминаты тихо беседовали, но нас к разговору не приглашали, и Лукас от этого становился все более и более подозрительным.
После обеда Прист и Алара вернулись. Прист бросил на стол перед Димитрием маленький белый пластиковый контейнер.
– Это что, подарок? – Димитрий вопросительно вскинул брови.
Прист натянул на голову капюшон:
– Можно и так сказать.
Димитрий заглянул в контейнер:
– Контактные линзы? Тебя беспокоит мое зрение?
Прист смахнул с глаз прядь светлых волос, по его лицу ничего нельзя было понять.
– Вряд ли. Как я уже говорил, основываясь на том, что случилось с Джаредом, ваши здоровенные антиодержимые очки не эффективны. И они уж точно не в моем стиле. – Прист показал на контактные линзы. – Мой дед говорил, если мышь не попадается в ловушку, надо соорудить ловушку получше.
Алара шагнула вперед с самодовольной улыбкой на губах.
– Объясни им, как они работают.
– Эти малышки купаются в святой воде, к которой Алара добавила хорошую дозу чего-то гаитянского.
– Травы и защитные заклинания, – пояснила Алара.
Димитрий внимательно посмотрел на обоих.
Прист сдержал улыбку:
– Я думал, вы, ребята-иллюминаты, посмелее, у вас же снаряжение, как у спецназа, и костяной хлыст.
– Мне дорого мое зрение, – проворчал Димитрий.
Алара сделала большие глаза:
– На мне сейчас такие линзы. И у Приста тоже. – Она бросила Лукасу, Элль и мне пластиковые контейнеры.
Я поймала свой:
– Спасибо.
Димитрий одной рукой придержал веко и поднес к глазу палец, на конце которого лежала крошечная контактная линза.
– Но вы уверены, что это поможет?
Прист надел на голову огромные наушники:
– Есть только один способ выяснить.
Глава 25Пропавший парень
Димитрий не желал верить Присту на слово, требовал доказательств, что линзы работают, поэтому все мы отправились за Пристом в механическую мастерскую – посмотреть, как изготавливались линзы.
Я осталась в комнате, подошла к окну. Мне не хватало дождя – моего дождя, – теперь я думала о нем именно так. Дождь успокаивал и был единственной константой в моей жизни после того, как я собрала воедино Орудие.
Где теперь Орудие? Похоронено в грязи под развалинами тюрьмы?
Я представляла, как разбираю его на части. Возвращаюсь на место и исправляю все, что натворила.
Но не все можно изменить – смерть моей мамы и тайны, которые она не доверила мне; мир, полный ангелов и демонов, мстительных духов и тайных обществ, и мое место в нем.
Но дождь, возможно, не начался бы.
А Фэйт не умерла бы.
И человеческой расе не пришлось бы стоять на грани гибели или порабощения.
Джаред не оказался бы во власти демона.
Я услышала шаги в коридоре, обернулась и увидела Габриэля, прислонившегося к дверному косяку.
– Что-то нужно? – Я скрутила волосы в хвост, чтобы не смотреть ему в глаза.
– Если хочешь спуститься в зону ограничения, я тебя отведу.
Мой взгляд скользнул от его лица к костяному хлысту, который он держал за спиной.
– Почему?
– Тебе хочется его увидеть, и уж лучше я пойду с тобой, чем ты проберешься туда одна.
Он оказался сообразительнее, чем мне казалось.
– Но почему? – переспросила я.
– Я только что объяснил.
– Я имею в виду – тебе-то какое дело?
Вопрос был правильным. Габриэль до сих пор не выказывал никакого желания помочь нам.
Он ответил не сразу, и я чувствовала, как он взвешивает все «за» и «против», выбирает между ложью и правдой.
– Мы с твоей матерью долгое время были друзьями. И она любила тебя больше всего на свете, хотя и скрывала от тебя свое прошлое.
– Моя мама скрывала куда больше, чем прошлое. Если она шпионила на гадкий орден иллюминатов, она вообще не тот человек, каким я ее считала. – Я пыталась говорить безразличным тоном, но ничего у меня не получилось.
– Я не знаю, почему она тебе лгала. Но знаю, что она хотела твоей безопасности.
– А что за дела были у тебя с моей мамой, Габриэль? Ты слишком уж из-за нее тревожился для «простого друга».
Габриэль хотел ответить, но сдержался. Мгновение спустя он откашлялся и повторил попытку:
– Наши отношения тебя не касаются. Но если ты считаешь иначе, я повторю. Твоя мама была моим другом. Она спасла меня, когда у меня не хватало сил, чтобы спастись самому. И я перед ней в долгу, хотя у меня никогда не было возможности вернуть долг. – Он подошел ко мне. – Поэтому я не позволю единственной дочери Элизабет убить себя.
– Отлично. – Я проскочила мимо него и остановилась в дверях. – Пошли.
Габриэль не произнес ни слова, пока мы не добрались до железной двери, за которой начинался туннель. Несколько зимних курток висели на крючках у двери. Габриэль снял одну и протянул мне:
– Надень.
– Мы идем на улицу?
– Ты вообще способна слушаться? – Он держал куртку передо мной.
– Нет.
Только не тебя.
Габриэль вздохнул:
– Ты надела контактные линзы, что сделал ваш друг? – (Я кивнула.) – Помни, Кеннеди. За дверью совсем не тот парень, которого ты знаешь. Андрас – могущественный демон ада. Он может выглядеть как твой друг и говорить как он, но это не Джаред.
К горлу подступил комок.
Мой парень.
А сам Джаред думал, что он – «мой»? И смогу ли я хоть когда-нибудь это выяснить?
– И еще. – Габриэль достал из кармана бутылочку для детского питания, отвинтил крышку, окунул палец в бутылочку и зачерпнул немного густой черной пасты. – Я должен размазать это по твоим щекам.
Я отступила на шаг:
– Не поняла?
– Я начерчу на наших лицах защитные символы. Это пепел.
Я заправила волосы за уши и подставила лицо:
– Из костра?
– Можно и так сказать. – Габриэль нарисовал на моей щеке круг. – Сожженные кости демона.
Я с отвращением отпрянула:
– Меня тошнит!
Он схватил меня за подбородок:
– Затошнит еще сильнее, если Андрас тобой овладеет.
– Откуда ты все это знаешь? – Бутылочка с пеплом была похожа на те, которые Алара рассовывала по карманам.
– Метаспиритуальные методы ведения войны – моя специальность, говоря языком Легиона.
Габриэль действовал быстро, рисовал на моих щеках нечто, по ощущениям похожее на круги и завитки. После изобразил те же символы и на собственной коже.
Габриэль отпер железную дверь, и волна ледяного воздуха вырвалась из туннеля. Я знала, что падение температуры – признак демонической активности, но туннель промерз, как промышленный холодильник для мяса. Накануне вечером не наблюдалось ничего похожего. Я застегнула куртку на молнию и пошла за Габриэлем; от дыхания в воздух взлетали белые облачка.
– В карманах лежат перчатки, – сообщил Габриэль.
– Да все в порядке.
Незачем обращаться со мной как с ребенком.
Я думала только о том, как близко мы уже к двери камеры. Серый металл поблескивал в тусклом свете, на железных полосах толстым слоем лежал иней.
Цепи, которыми кандалы Джареда крепились к стене, стали немного длиннее – достаточно длинными, чтобы он мог шагать по крошечной клетке, но сбежать не позволяли.
На задней стене были мелом написаны слова, одни по горизонтали, другие по вертикали и даже диагонали, а третьи и вовсе задом наперед.
Не слова. Имена.
Имена мертвых девушек.
Габриэль покачал головой:
– Отлично. Похоже, у него остался кусок мела. Теперь ему есть чем развлечься.
Джаред сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Он был в джинсах и белой нижней рубашке. Одежда на нем вымокла до нитки.
– Он же замерзнет до смерти, – заволновалась я.
– Демоны не замерзают.
При звуке голоса Габриэля Джаред чуть наклонил голову, но глаз не открыл.
– С ним все в порядке.
Это был голос и не Джареда, и не демона, а некая их смесь.
Мои руки дрожали, я коснулась прутьев решетки, и ледяной металл обжег ладони.
– Ох! – Я поморщилась и отдернула руки.
– Осторожнее! Тут можно и пострадать. – Голос демона прозвучал мягче, стал больше похож на голос Джареда.
Во мне вспыхнула надежда. Потом он открыл глаза – и я увидела голубизну глаз Джареда.
– Но это ведь из-за окружающих людей ты постоянно страдаешь, разве нет?
Габриэль прикрикнул:
– Закрой рот, или я тебе покажу, каково это – страдать!
Андрас встал и склонил голову набок. Его движения были медленными и взвешенными, словно он испытывал новое тело, которое ему не совсем подходило.
– Пустишь в ход свой хлыст, Габриэль? Поколотишь меня костями моих солдат?
– Может, я добавлю к ним и твои кости.
Габриэль высвободил хлыст из-за пояса и позволил тому упасть у ног, как костяной змее.