Мертвые девушки.
Впервые о них говорили так. Обычно их называли исчезнувшими девушками, или похищенными девушками, или, в последнее время, телами. После слов Димитрия, неприятности, поджидающие Алару, казались куда более реальными.
А вдруг он прав, вдруг мстительные духи охотились за нами или нас караулили одержимые люди, что оказались под властью Андраса, вроде соседей моей тети, с черными шариками вместо глаз?
Может ли Андрас отсюда управлять людьми и духами?
– Я не понимаю, почему она сбежала. – Габриэль покачал головой. – Вы не пленники. Я думал, вы хотите остаться здесь, чтобы помочь вашему другу.
– Она и пытается помочь ему.
Габриэль упал в кресло рядом с Димитрием и закрыл глаза:
– Но кто поможет ей?
Пожалуй, в его словах был смысл. Алара собиралась наведаться в полную призраков тюрьму в компании инженера-механика, который занимался всякой ерундой. Чем он поможет при встрече со мстительным духом вроде того, что пытался нас убить в последний наш визит?
– Она поехала в Маундсвилль.
Димитрий напрягся:
– В тюрьму? Зачем?
Я не могла им сказать, да и Алара бы не обрадовалась. Они с Пристом не доверяли Димитрию и Габриэлю, а мы с Лукасом пока не определились. Мы недостаточно знали их, не понимали, что из рассказанного ими правда, а что – нет.
Габриэль резко встал:
– Я поеду ее искать.
– Ты не можешь надолго отлучаться. – Димитрий нахмурился и схватил куртку. – Андрас с каждым днем становится все сильнее. И если мы потеряем над ним контроль, Азазел останется единственной защитой.
Хлыст свернулся туже, словно демоническое оружие узнало свое имя.
– А управлять им можешь только ты. – Димитрий бросился мимо нас, вниз по лестнице. – Я найду ее.
Габриэль стоял у перил, пока черная куртка Димитрия не исчезла за дверью.
– Могу я задать тебе вопрос? – Я хотела спросить еще раньше, когда мы были с ним наедине, но побоялась ответа. – Ваш орден выглядит так, словно состоит из одних монстров. А моя мама причиняла вред людям?
– Этот орден действовал против иллюминатов изнутри, и долго. Они верили, что лучший способ защитить мир от демонов – научиться управлять ими. – Габриэль тяжело вздохнул. – Они проводили эксперименты: вызывали демонов послабее и пытались их приручать, как домашних животных. Но на самом деле они впускали демонов в наш мир и давали им возможность узнать о нас как можно больше.
– Они не понимали, к чему это приведет? – удивилась я.
Когда Димитрий и Габриэль рассказывали нам о своем ордене, я представляла группу иллюминатов-экстремистов, а не компанию глупых ученых, втайне обучавших демонов.
– Полагаю, они были вроде тех ребят, что изобрели атомную бомбу. Ты думаешь только о том, какую пользу принесет твое изобретение. Но в дурных руках оно может уничтожить весь мир. – Габриэль наклонился над перилами, посмотрел на собственные руки. – Мне понадобилось немало времени, чтобы разобраться по-настоящему в их исследованиях.
– И что их выдало?
– Я много времени проводил в лабораториях. Думал, мы используем демонов для создания оружия. – Габриэль развернул хлыст и опустил на пол, и белые косточки одна за другой легли кольцом. А потом Габриэль посмотрел на меня, и его взгляд был полон стыда и печали. – Как думаешь, из чего я сделал Азазела?
Глава 28Кошмары и пепел
Когда Габриэль и Димитрий окончательно от меня отстали, я подробно рассказала обо всем Лукасу, Присту и Элль. Все согласились, что именно Алара должна была вернуться в тюрьму. Она на несколько часов опередила Димитрия. Возможно, отыщет Орудие до того, как Димитрий ее настигнет.
Мысль о том, что Орудие найдется, погнала меня в зону ограничения. Мне необходимо было увидеть Джареда. Тяжелее всего оказалась прогулка по туннелю – я ведь не знала: увижу по другую сторону решетки Джареда или Андраса.
Я каждый раз сдерживала дыхание перед тем, как туда войти, сдержала и сейчас.
Джаред сидел на тюфяке и пялился на собственные руки. Имена мертвых девушек никуда не делись. Но появилось на стене и нечто новое. Круги и символы, которые выглядели так, словно их срисовали из древней книги по алхимии, некоторые повторялись снова и снова в безумной последовательности.
Димитрий оставил в клетке мел и уголь, желая проверить, напишет ли Андрас что-нибудь еще. Может, ему известно, что это за символы, но я этого знать не хотела. От рисунков демона меня тошнило.
Джаред услышал шаги и поднял голову; его светлые глаза были грустными и опухшими.
Это он.
Я вздохнула с облегчением, и долгое мгновение мы оба молчали. Сказать нужно слишком многое, но возможности нет.
Я сжала прутья решетки, страстно желая приблизиться к нему.
– Ты как себя чувствуешь?
А если демон причиняет ему боль?
Джаред поправил рваный воротник куртки, стараясь прикрыть самые сильные ожоги на шее.
– Нормально. А ты?
– Я?.. – У меня сорвался голос, я прижала пальцы к глазам.
Только не плачь. Не расстраивай его еще сильнее.
Джаред уже стоял передо мной, в нескольких шагах от двери клетки. И его глаза были полны тревоги – за меня, не за себя.
– Я в порядке. Беспокоилась о тебе. – Я стараюсь говорить ровным тоном, чтобы ложь прозвучала как правда.
Я так скучаю, мне нужно, чтобы ты вернулся.
– Чем у тебя лицо испачкано? – Он показывает на черные полосы на моих щеках.
– Защитные символы. Габриэль меня научил.
Во взгляде Джареда вспыхивает боль.
– Для чего они?
– Не надо… – шепчу я.
– Для чего они? – повторяет Джаред.
– Защита. – Я не могу смотреть на него.
– От меня. – Когда Джареда подавляет Андрас, в его глазах не отражается чувств. – Я хочу услышать это, Кеннеди.
– Зачем?
Джаред поднимает руки, и цепи повисают между его запястьями.
– Я ведь не просто так сижу здесь, скованный, на это есть причина. Я чудовище, а ты не в силах меня спасти.
Сердце отчаянно колотится в моей груди.
– Чудовище – Андрас, не ты.
– Ты не понимаешь? – Джаред встряхивает цепи перед собой. – Он внутри меня.
– Мы придумаем, как…
Джаред не дает мне договорить:
– Я не хочу, чтобы ты спускалась сюда. Я чувствую, как он становится сильнее. Иногда слышу, как он думает, словно мы одно существо. Его мысли о том, что он хочет сделать с тобой… – Джаред отворачивается, прячет лицо. – Ты не должна больше сюда приходить. Пообещай мне.
Но я не могу не приходить. Знать, что Джареду плохо, и не иметь возможности поддержать его, утешить?
– Я не могу такого обещать.
Джаред хлопает ладонями по стене, отталкивается и идет к решетке:
– Мне все равно не выбраться живым. Если вселение демона не убьет меня, однажды Андрас сменит тело. Таков его план. К тому времени он станет гораздо сильнее, его невозможно будет остановить.
– Ты это услышал в его мыслях? А если это и есть слабина, которую мы ищем?
Джаред качает головой:
– Способ только один. И мы оба его знаем. Если не хочешь меня убивать, помоги мне сделать это самому.
На секунду я теряю дар речи.
– Нет! Должен быть другой…
– Нет другого пути. – Джаред закидывает руки за голову, кандалы оказываются у него на шее. – Если я все равно умру, то хочу и его прихватить с собой.
У меня жжет в горле, слезы катятся по лицу.
– У нас есть идеи. Дай нам еще немножко времени. – Я не могу рисковать, рассказывать Джареду подробности, ведь Андрас легко прочитает его мысли.
Взгляд Джареда скользит от влажных стен подземелья к ожогам, покрывающим его грудь, потом к Оку Вечности на потолке. Наконец он смотрит на меня, и боль на его лице проступает так же отчетливо, как и следы ожогов.
– Я не знаю, сколько времени у меня осталось.
Я смотрю на него и пытаюсь понять смысл его слов. Внутри у меня все сжимается, тело немеет.
Джаред немного приближается, и я отшатываюсь.
– Прости, – бормочу я, осознав, что сделала.
Он подходит к решетке, очень осторожно:
– Я лишь хотел…
В голубых глазах – боль и растерянность.
Это Джаред. Он не причинит мне зла.
А если я ошибусь, он меня убьет.
Я шагаю вперед, потом еще, и вот между нами не больше фута.
– Я хотел попрощаться. – Джаред тянется ко мне сквозь решетку, но я не шевелюсь. – Мне так о многом хотелось бы тебе рассказать. То, что я к тебе чувствую…
Мое сердце подпрыгивает.
– Скажи сейчас.
Он большим пальцем смахивает слезинку с уголка моего глаза. Я закрываю глаза. Хочется, чтобы он знал: я ему доверяю, пусть это глупо или рискованно.
Палец Джареда скользит по следам моих слез, все ниже и ниже.
Мои глаза распахиваются, я хватаю его запястье, отталкиваю от своего лица.
– Не надо. Защитные знаки тебя обожгут.
Я ощущаю под пальцами его ускоренный пульс.
– Меня уже обжигало.
– Но не так, – возражаю я.
– Плевать.
– А мне – нет.
Джаред проводит пальцем по моей щеке, добирается до губ. Я смотрю ему в глаза, когда пепел начинает жечь его. Но Джаред даже не поморщился. А потом протащил руку обратно через решетку, поднял ее и раскрыл ладонь.
Я тоже подняла руку, и наши ладони почти соприкоснулись, как отражение в разбитом зеркале, в которое превратились наши жизни.
Наши руки встретились между прутьями, и Джаред сжал мою руку.
– В каждом человеке есть нечто главное, то, что его определяет. Истина, которую он ставит превыше всего. Ты моя истина.
Когда я вошла в нашу комнату, Элль сидела на кровати с книгой. Она вздрогнула и сунула книгу под одеяло.
– Что ты читаешь?
Элль ответила не сразу, по ее лицу скользнула тень сомнения. Потом она достала из-под одеяла потрепанный томик и показала мне.
– «Призывные круги в науке демонологии: двери во тьму». Откуда это у тебя? – поразилась я.
Элль пожала плечами:
– Димитрий дал почитать. Я хотела узнать побольше о паранормальных сущностях.