– Я вас не понимаю, – пробормотала она и запнулась.
Ее внешности, такой неуместной в этом мужском кабинете – каштановые волосы, карие глаза, стройная, задумчивая – было достаточно, чтобы вызвать симпатию даже в каменном сердце. Но миссис Блэк волновали ограниченные эмоции, связанные с ее собственными проблемами, и она продолжила с расчетливой жестокостью:
– Мы, то есть мой муж и я, боялись, – сказала она, – что вы могли обнаружить то, что обнаружили. Вот почему муж послал меня сюда к вам. Если бы вы сами не сделали это открытие, я бы вам рассказала. Мы подумали, что вы должны знать.
Кристина встала и бросила дневник на стол.
– Сколько людей, – воскликнула она, – знают об этой ужасной вещи?!
Миссис Блэк подняла тонкую и тщательно наманикюренную руку.
– Только трое, мое милое дитя. Мой муж, я и вы. Не бойтесь, мы не выдадим ваш секрет. У нас много секретов. С нами совершенно безопасно. Мы ваши друзья.
– Но, – сказала Кристина, – простите меня. Я вас не знаю. Насколько я помню, вас представили, как миссис Блэк. Я не помню встречи ни с вами, ни с вашим мужем.
Адела Блэк улыбнулась своей холодной и блестящей улыбкой.
– Вы встретитесь с нами обоими, – сказала она, – сегодня за завтраком.
– Боюсь, – неловко ответила девушка, – что это невозможно. Вы видите, я волнуюсь. Полковника Энерли не было дома – его не было всю ночь. Я общаюсь с полицией. От них в любой момент могут быть какие-нибудь новости. Боюсь, я должна попросить вас извинить меня.
Про себя она подумала: «Как этой женщине вообще в голову пришло, что я могу пойти на завтрак со всеми этими проблемами, нависшими над моей головой?»
Адела знала, о чем думает ее собеседница. Это умение «читать мысли» людей было приобретено ею в течение долгого опыта жизни в злом мире.
– Вы понимаете, не так ли, – сладко сказала она, – что мы ваши друзья? Вы ведь не хотели бы… э-э-э… отдалиться от нас? В конце концов, мы скрываем что-то, что, возможно, нам следует раскрыть.
Бедная маленькая Кристина из суровой и спокойной девушки превратилась в ту открытую книгу, что лежала на столе. Она была достаточно сообразительной, чтобы понять угрозу, которая стояла за заявлением гостьи. Слова Аделы означали следующее: «Если вы не сделаете, как вам говорят, мы вас выдадим».
Энерли вполне поняла это.
– Я не знаю, почему вы хотите, чтобы я позавтракала с вами, – сказала она жалобно, – но да, я приду.
– Вы знаете, – сказала миссис Блэк, – это очень мудро с вашей стороны. Тогда мы будем ожидать вас в час. Особняк Костмор, Найтсбридж, номер семнадцать, в час дня. Не забудьте. До свидания, дорогая мисс Энерли.
Кристина опустила верхнюю часть стола и ворвалась в свою спальню. Возможно, в этой знакомой и приятной обстановке она могла все обдумать, понять смысл этих трагических событий, которые навалились друг на друга.
Задолго до того, как девушка восстановила свое обычное самообладание, миссис Блэк проинформировала мужа о беседе с ней. Тот принял ее заявление с небрежным кивком.
– Она придет, – сказал он. – Хорошо, я ожидал этого! Я не знаю, мудрый ли это шаг, чтобы привести ее сюда, но, как ты знаешь, это не совсем в моих руках. Если ее дядя был замечен здесь, было бы лучше, чтобы мы изображали из себя друзей Энерли и его племянницы. Девушка понимает ситуацию? Точно? Это тоже хорошо. Мы можем сделать так, чтобы она поддержала наши заявления.
– Конечно, – заметила леди, – наш новый друг с многочисленными именами видел здесь полковника Энерли прошлым вечером.
– Что насчет него?
– Предположим, он тебя выдаст?
Блэк постучал по своему нагрудному карману и многозначительно подмигнул жене.
– С Морганом все в порядке, – сказал он, и это означало, как ясно поняла Адела: «С Морганом все не так».
– У меня в кармане досье на этого молодого человека, – продолжил он. – Сомневаюсь, увидим ли мы его сегодня. Прошлой ночью у него были небольшие проблемы с полицией. Это человек именно такого сорта, как мне нужно. Я его использую. Однако, – добавил Блэк, глядя прямо в глаза своей жене, – никаких хитростей, Адела. Он очень хороший молодой человек, но я не стану дураком. Пойми это.
Женщина пожала плечами. Она бы выказала свою злость, но в этот момент в дверь кабинета, где они разговаривали, постучал слуга.
– Мистер Морган! – объявил он, открыв дверь.
Белый мальчик
Морган ехал на метро между Найтсбриджем и Ливерпуль-стрит. Он был настолько погружен в свои мысли, что едва замечал, как сменяют друг друга станции. Небольшая маскировка, которую он использовал при посещении особняка Котсмор, чтобы избежать внимания инспектора Бэтсвинга, заключалась, в основном, в костюме, значительно превосходящем тот «наряд», который был на нем во время его первого визита туда. Однако, несмотря на то, что этот новый костюм был превосходным, он не мог придать Чарльзу респектабельный вид. Этот парень не умел стильно одеваться и вообще не интересовался одеждой. Манера складывать брюки была его проклятием.
В данный момент его ум был занят очень важными для него делами. Начать, а также продолжить можно было с того, что за ланчем, которым он только что наслаждался, он встретил Кристину Энерли, и его преследовали ее карие глаза, такие бесстрашные и в то же время полные тревоги. Она оказала на восприимчивого молодого человека такое же влияние, какое оказывает плачущий маленький ребенок. Он хотел взять ее на руки и погладить. Иногда это желание было настолько сильным, что ему становилось почти болью. Он начал подозревать, что проблемы Кристины очень реальны. Уже в первых выпусках вечерних газет было сообщение об исчезновении ее дяди – полковника Энерли – и Морган боялся, что с этим может быть связана какая-то трагедия.
«В начале вчерашнего дня, – так было сказано в газетном репортаже, – почтенный полковник Чарльз Энерли, лондонский финансист и директор Южного банка, покинул свой дом на Беркли-сквер, чтобы пообедать в Вест-Энде. По пути он позвонил своему другу, мистеру Меллерби Блэку с Найтсбридж, и после этого его видел пересекающим Гайд-парк полицейский констебль, с которым он был знаком. Он провел ночь в известном отеле в этом районе, где его узнал официант и где он записался книгу посетителей. Считается, что его видели недалеко от угла Гайд-парка. После этого он исчез. Нет видимых причин его исчезновения. Его здоровье было хорошим, и насколько известно, у него не было финансовых или каких-либо других проблем. Этот вопрос имеет особое значение, поскольку полковник Энерли считается человеком необычайно методичных привычек.
Это было как раз то, о чем думал Морган!
Сам он был свидетелем того факта, что полковник посетил особняк Котсмор, и если не считать того, что манеры этого человека были довольно сдержанными, не было ничего, что позволило бы предполагать трагическое происшествие с ним. И все же у Чарльза создалось впечатление – он едва ли мог сказать из-за чего – что что-то было не так. Действительно, все, что было связано с Блэками, казалось ему подозрительным. А больше всего его теперешнее поручение.
Он ехал по адресу в Лейтоне, который ему дали. Там он должен был увидеть человека по имени Маунтджой. Он получил от Меллерби Блэка лишь указание на то, что Маунтджой был «оскорбительным». Итак, он получил подарок – сто фунтов мелкими купюрами. Данный факт был совершенно безоговорочным. Морган заметил, что Блэк старался не записывать имя и адрес, но заставил его запомнить их. Что он должен был сделать, Чарльз не знал. Поскольку этот человек был нежелателен для Блэков, он, Морган, очевидно, должен был предпринять некоторые враждебные действия. Он занимался этим ради информации, которую едва ли мог не получить.
Молодой человек с удивлением обнаружил, что Блэк уже знал о нем множество вещей. Знал, например, точную сумму его частного дохода и то, что он тратил намного больше этого. Знал также, что Морган провел много ночных часов вдали от своего дома. Этот человек оказался в состоянии приобрести всевозможные знания о разных людях. Со временем это станет предметом расследования.
Даже о том, что касалось инспектора Бэтсвинга, Меллерби Блэк выдал неожиданную информацию.
– Кстати, – сказал он на прощание, – если вы столкнетесь с Бэтсвингом и он доставит вам неприятности, попросите его поговорить со мной по телефону.
Морган не удивился, узнав, что Блэк знает о его связи с инспектором. Он ожидал этого.
– А предположим, – отозвался он, – что Бэтсвинг откажется звонить?
– В таком случае, – ответил Блэк, – упомяните ему слова «Белый мальчик». Я думаю, вы обнаружите, что эти слова действуют, как заклинание.
Все это занимало разум Чарльза, когда поезд покидал одну станцию и останавливался на следующей, ехал дальше и опять останавливался по пути в Лейтон. Кроме того, он ломал голову над вопросом фотографий. После ланча Блэк отвел его в свой кабинет на втором этаже. На письменном столе Морган заметил кучу фотографий и, естественно любопытствуя о делах Меллерби, он перевернул их. Это были снимки всех видов: студийные портреты, отдельные кадры и не смонтированные увеличенные изображения, очевидно, вырезанные из групповых фото, в которых фигурировал запечатленный на них субъект. На все фотографиях было одно и то же лицо.
Этот инцидент зафиксировался в памяти Моргана, потому что Блэк выглядел довольно обеспокоенным его открытием. Он сунул фотографии в ящик и аккуратно запер их, положив ключ в карман.
– Не пытайтесь узнать слишком много, – пробормотал он. – Не пытайтесь узнать слишком много, это не хорошо для вас.
Это, конечно, было угрозой. Но Чарльз был предупрежден об угрозах. Это вызвало у него только улыбку.
Когда после утомительной поездки он оказался на Брук-стрит, в Лейтоне, на короткой дороге, которая вела из пивной «Красный олень» в Лейтон-Флэтс, он стал действовать с характерной для него энергичностью, игнорируя последствия. Обнаружив, что сам дом представляет собой одну из террас, а его фасад плотно занавешен и лишен жизни, он обошел дом и вошел в него через узкий переулок, а затем пересек задний двор, неухоженный и заваленный пустыми упаковочными ящиками и мусором. Что он собирался сделать, молодой человек не знал даже в тот момент, когда подошел к задней двери и положил руку на защелку.