– Человеком, – подумав, ответил Иван.
– А рост, волосы?
– Он разным бывает. Каким захочет, таким и будет.
– Ясно, – сказала я, хотя никакой ясности в ситуацию это не внесло. Мальчишка наверняка встречал в своих странствиях людей, с его точки зрения, подозрительных, а его фантазия всех их преобразила в оборотней.
– Он ходит в плаще с капюшоном? – додумалась спросить Женька.
Мальчик нахмурился, посмотрел за свою спину, точно проверял, не стоит ли кто там, и перешел на шепот:
– Нет. Это Зеленый охотник.
– Его ты тоже видел?
– Ага.
– На него серебряная пуля нужна? – задала я вопрос, боясь, что парень замкнется.
– Нет. Он больше не появится.
– Почему ты так уверен?
– Потому. Он затаился.
– И ты знаешь где?
– Знаю, – ответил мальчишка, а мы переглянулись.
– Он что, и сейчас там?
– Конечно. Куда ему теперь деться?
– А где это место, показать сможешь?
– Я туда не пойду.
– Почему?
– Страшно. Я видел, он там сидит. Пусть сидит, он теперь ходить не будет.
– Хорошо, ты не пойдешь показывать, где он, а просто объясни, мы найдем. Хотим убедиться, что это действительно Зеленый охотник, а не кто-то другой.
– Ладно, – подумав, согласился мальчишка и стал объяснять, где найти логово Зеленого охотника. Затем мы уговорили его отправиться домой, потушили костер, спрятали чугунок с ложками и проводили мальчишку до дома, а сами отправились разбираться с Зеленым охотником.
Если верить Ивану, логово находилось как раз по пути следования из деревни к пансионату, что нас, признаться, насторожило. По моим представлениям, Зеленому охотнику стоило оборудовать себе нору на болоте, раз его местопребывание связывают именно с болотом. Однако в этом были и свои плюсы, не надо на ночь глядя тащиться бог знает куда. Не найдем логово, так хоть в пансионате поскорее окажемся. Поэтому шли мы по лесной дорожке весело, ничего особо пакостного от судьбы не ожидая.
Надо сказать, как найти Зеленого охотника, Иван объяснил нам довольно толково, в чем мы вскоре смогли убедиться.
– Так, поворот, – сказала Женька, извлекая из кармана фонарик, который не забыла прихватить. Кстати, в лесу уже было темно, и до сих пор мы обходились без фонаря только потому, что песчаная дорога хорошо просматривалась и сбиться с пути мы не боялись. Теперь, конечно, фонарь понадобится, если мы не желаем свернуть себе шею. Женька щелкнула фонариком и продолжила: – Ищи поваленную сосну.
– Вот она, – обрадовалась я. – Теперь куда?
– Он сказал – прямо.
– Ага. Идем прямо. Следующий ориентир две березы, сросшиеся вместе.
– Фиг их найдешь в такой темноте, – водя фонариком, пожаловалась Женька. Ступали мы очень осторожно, а сойдя с дороги, поняли: только дураки суются ночью в лес. Надо было дождаться утра, а уж потом искать логово.
И тут очам нашим предстала береза, точнее, две, причем затейливо переплетенные. Выходило, что местоположение Зеленого охотника не Ванькины фантазии, оттого мы продолжили поиски с удвоенным рвением.
– Так, поворачиваем к деревне, и шагов сто в сторону.
– Кажется, здесь.
– Он сказал, возле сосны заросли, а там яма. Ты видишь сосну?
– Наверное, раз мы в лесу… Вот кусты. Похоже это на заросли?
– Вполне.
– Тогда давай проверим.
Мы опасливо приблизились к кустам, раздвинули ветви и увидели что-то вроде ямы. Должно быть, здесь когда-то росло большое дерево и его вырвало с корнем, с той стороны выросли деревца, кусты надежно защищали яму от посторонних глаз. Не зная наверняка, заметить ее было трудно.
Свет фонарика переместился вниз, и мы издали дружный стон. В яме, спиной к нам, кто-то сидел. Женька едва не выронила фонарь, но я успела его перехватить. Так и есть. Мужчина. В штормовке с поднятым капюшоном. Он сидел, привалившись к земле правым плечом, и был абсолютно неподвижен.
– Может, это какой-то фокус? – пискнула Женька. – Кто-то напялил штормовку на палку…
Данное утверждение прибавило мне отваги. Я спустилась чуть ниже и как следует осмотрела сидевшего. Вне всякого сомнения, это был человек. Я видела ногу в резиновом сапоге, смущало одно: человек точно застыл.
– Анфиса, пошли отсюда, – пробормотала подружка, – позовем участкового. Пусть он на него посмотрит.
Я была с ней полностью согласна. Живой человек так сидеть не мог… А если он просто хитрит? Мы приблизились, и… в этот момент я обо что-то споткнулась, ноги заскользили по глинистой земле, и я, буквально съехав вниз, уперлась ногами в спину Зеленого охотника. Он начал заваливаться назад, я попыталась отползти в сторону, а он, лишившись опоры, упал, и мы с Женькой заорали во всю мощь легких: у него не было головы. Окровавленная штормовка была застегнута на все пуговицы, а вот капюшон пуст.
– Я этого не вынесу, – громко сказала я и попыталась лишиться чувств. Ничего подобного. Женьке это тоже не удалось. Она сидела на краю ямы и громко стучала зубами.
– Может, там ничего нет, – переведя взгляд на меня, выдала она ценное замечание. Это, как ни странно, вернуло мне решительность.
– Чего нет? – грозно спросила я.
– Ну… там… в штормовке. Анфиса, скажи мне честно, это труп?
– Труп, – пробормотала я, и мне стало как-то легче. – Это труп, – повторила я, – тот самый, что сегодня искали. Есть кисти рук, есть труп, а это значит, что голова тоже была, то есть что мы ее действительно видели. – Конечно, радоваться тут было нечему, и в тот момент я ощущала душевный подъем вовсе не от удовлетворения, что нашла то, чего другие не могли найти, а оттого, что все происходящее вновь приобрело логические очертания. Никакой мистики. Никаких галлюцинаций. Есть преступление, и есть преступники, которые мутят здесь воду, а с преступниками мы уж как-нибудь справимся. – Так, – выбравшись к Женьке, перешла я на шепот. – Надо срочно сообщить участковому.
– Ага, – кивнула она, и мы уже сделали несколько шагов, когда я схватила ее за руку.
– Его нельзя оставлять.
– Почему? – перепугалась Женька.
– Ну… мало ли что…
– Анфиса, не надо меня щадить, пусть самое страшное, но правда. Ты считаешь, он того… может улизнуть?
– Так бы врезала, – не выдержала я. – Что ты дурака валяешь?
– Почему ж тогда нельзя? – еще больше перепугалась Женька.
– Потому что кто-то может его перепрятать. Скажи на милость, почему, как только стемнеет, ты становишься дура дурой?
– Кто его перепрячет? – не обращая внимания на мое замечание, спросила она.
– Убийца, кто же еще?
– А почему до сих пор не перепрятал?
– Откуда мне знать.
– О господи… Идем быстрее за участковым.
– Кто-то должен остаться.
– Я не могу, – торопливо заверила Женька, – и одна в деревню тоже идти не могу, и не надо на меня так смотреть…
– Я смотрю в другую сторону.
Если честно, оставаться мне очень не хотелось, а вдруг убийцу вовсе не испугает мое присутствие, а даже наоборот?
– Давай заорем погромче, – предложила Женька. – Может, кто услышит? – И приготовилась орать, но вдруг издала какой-то булькающий звук и схватила меня за локоть. – Там кто-то есть.
– Прекрати… – начала я, но Женька, выхватив у меня фонарь, направила его луч в темноту, и я на мгновение увидела две темные тени, они мелькнули и исчезли за деревьями, только тени вовсе не были бесплотны, я отчетливо слышала шаги.
И тут мы с Женькой заорали. А потом бросились бежать, крик наш постепенно перешел в повизгивание, а мы наконец-то ворвались в деревню. К чести участкового, спал он чутко. Когда мы подлетели к его дому, он стоял на крыльце одетый и вглядывался в темноту ночи.
– Василий Иванович, – задыхаясь от счастья, крикнула Женька, – мы труп нашли. Безголовый. Идемте скорее, в лесу кто-то есть, боимся, как бы труп в болоте не утопили.
Василий Иванович лишних вопросов задавать не стал, бросился в огород и вскоре вернулся с собакой, довольно крупной для дворняжки. Я порадовалась его сообразительности, собака не помешает.
Мы ходко заспешили к лесу, по дороге растолковав, откуда узнали про труп, как нашли его, а главное, про подозрительные тени, мелькнувшие в луче фонаря.
– На болото труп вряд ли потащут, – поделился своими соображениями участковый. – К реке ближе… – Честно говоря, я вздохнула с облегчением, слова эти свидетельствовали о том, что Василий Иванович нам верит, а я, признаться, сама себе верила с трудом.
Мы достигли леса и сразу пошли медленнее, чем ближе подходили к двойной березе, тем беспокойнее мне становилось. Собака глухо зарычала, участковый расстегнул кобуру и достал оружие, а Женька схватила палку, отчаянно выстукивая зубами дробь. Я подумала и тоже взяла палку покрепче, благо, что недостатка в них не было.
Вот кусты, яма… совершенно пустая, что меня не удивило.
– Ну-ка, посвети мне, Анфиса, – попросил Василий Иванович, присел и стал изучать траву под ногами. – Волоком тащили, труп, он ведь тяжелый, особливо если затвердеть успел. Дружок, давай, не подведи… нюхай.
Если честно, в Дружка я не очень верила, не похоже, чтобы пес заслужил благодарность уголовного розыска. Одно хорошо – несмотря на отсутствие трупа, Василий Иванович не сомневается, что он был. Тут я подумала, что милицию наш рассказ вряд ли убедит, даже если участковый с нами согласится. Им либо подавай улики, либо… Додумать я не успела, Дружок заспешил в направлении реки, и мы бросились за ним. Время от времени Василий Иванович останавливался и обследовал землю. След на траве был отчетливо заметен, но это ночью, а утром, когда роса высохнет, трава поднимется… «Ни черта мы не докажем», – в сердцах решила я.
Собака вывела нас на высокий берег реки и отчаянно залаяла.
– Так и есть, – пробормотал сильно запыхавшийся Василий Иванович. – В воду сбросили… Завтра вызовем водолазов и найдем. Говорите, злоумышленников двое было?
– Утверждать не берусь, – ответила я раньше, чем Женька принялась фантазировать. – Мы здорово испугались. Мелькнуло что-то вроде теней, а потом шаги… – Тут в голову мне пришла одна мысль: если предположить, что преступников двое и явились они из пансионата (а с того места, где мы стояли, до него подать рукой), на ум приходит только одна пара: писатель с женой. Неужто они? А если все-таки Николай? Привез с собой сообщника… тому даже необязательно в деревне появляться. Нет, лучше мне о своих догадках помалкивать, навру с три короба, а людям неприятности, пусть в милиции сами разбираются.