Где-то через полкилометра тропа раздвоилась. Мы постояли с умным видом и решили идти направо. Вскоре мы уперлись в заросли, плотной стеной разросшиеся на несколько метров, однако в зарослях был проход, туда и вела тропинка. Женька забежала вперед, раздвинула ветки, сделала с десяток шагов и заорала так, что я, ни секунды не колеблясь, бросилась оттуда со всех ног. Когда я выскочила из зарослей, выяснилось, что Женька по непонятной причине все еще там. Это напугало меня больше ее крика, но тут она позвала:
– Анфиса… – А я приободрилась, потом устыдилась и вновь полезла в заросли, пообещав доставить себе удовольствие и отвесить подружке хороший подзатыльник.
Женька сидела на земле, опершись на руки, спиной ко мне, и со вздохом изрекла:
– Кто ж до такого додумался?
Решив беречь себя от стрессов, я осторожно приблизилась, раздвинула ветки и собралась заорать, но так как Женька сделала подобное раньше, надобность в этом отпала, и я просто стояла, дыша ртом и пытаясь ответить на ее вопрос: кто до такого додумался?
В центре небольшой полянки, вокруг которой сплошной стеной росли высокие кусты, стоял столб, врытый в землю. В верхней части столба, обращенной к нам, была вырезана жуткая физиономия, работа грубая и сама по себе особого впечатления не производящая. Чуть ниже висела маска, сделанная из куска коры и жутко размалеванная, к ней были прицеплены длинные разноцветные полоски ткани. Вокруг столба на вбитых в землю кольях висели тушки птиц, в основном ворон и сорок. Я насчитала двадцать штук. Деревянный идол был вымазан чем-то, подозрительно напоминающим кровь. Если б не несчастные птицы, подвешенные кто за крыло, кто за лапку, представшее нашим очам зрелище скорее бы вызвало мысль о детях, которым пришла охота поиграть в таинственный остров, дикое африканское племя и прочее в том же духе. Однако общий вид наводил на мысль о шизофрении, а отнюдь не о детских фантазиях.
Женька наконец-то поднялась с земли, и мы вдвоем приблизились к деревянному идолу.
– Это Кукуй? – спросила она, я пожала плечами, оглядела столб и с уверенностью заявила:
– Он стоит здесь недавно, может, год, может, два. Но не больше.
– Откуда тебе знать такие вещи? – нахмурилась Женька.
– Дерево гниет в земле, а это совсем новехонько.
– Неужто кто-то решил возродить древний культ и с этой целью установил здесь данное убожество?
– Какой древний культ? – поморщилась я. – Чтобы восстановить что-то, надо по крайней мере знать, как это выглядело раньше. Об идолопоклонстве у славян толком ничего не известно.
– Ты точно знаешь? Анфиса, я тебя безмерно уважаю, но образование у тебя экономическое…
– А что твое образование?
– Ну… я себя никогда особо не утруждала… Потом влюбилась, потом он мне разонравился…
– Кто?
– Антон. Я тебе не рассказывала?
– При чем здесь Антон? – начала злиться я.
– При том, что мы сходились, расходились, и я была очень увлечена этим, и основные дисциплины… как бы это выразиться… не очень-то меня волновали. Я оказалась заядлой троечницей. Славяне были белокурыми и как-то раз прибили щит к воротам Царьграда. Это все, что мне известно о предках. А тебе?
– Мне чуть больше, – вздохнула я. – Но все равно, восстановить культ невозможно, раз нет письменных источников, молитв, например, или священных книг, как Библия или Коран. Зато культ можно придумать заново.
– Вот-вот, какой-то шизик занялся этим и поставил здесь этого урода…
– А потом принялся убивать людей, чтоб сохранить наличие здесь данного урода в тайне?
– Убивать – это еще вилами на воде. Мы не знаем, кто убил, за что убил… Слушай, давай выбираться отсюда, у меня от этого страшилища голова болеть начинает, вон глазищи-то вылупил.
Я с Женькой была согласна: находиться в новоявленном капище удовольствие ниже среднего. Покидая заросли, я почувствовала что-то вроде разочарования. Я-то надеялась обнаружить разгадку всех тайн, а вместо этого деревянный болван и несчастные птички и, главное, – никакого намека, как все это связано с происходящим в Липатове.
– Но ведь Коля зачем-то приезжал сюда? – подумала я вслух.
– Значит, здесь было что-то, указывающее на его личность. Он не хотел, чтоб его уличили в поклонении идолу поганому, и заблаговременно принял меры.
Между тем мы вернулись к развилке и теперь отправились по другой тропе. Через некоторое время она вывела нас к навесу, покоящемуся на четырех столбах, посередине стояли стол и две скамьи. Слева осколки стеклянной посуды, какой-то мусор, дальше навес пониже, три колышка с длинными цепями и с ошейниками на концах цепей. Женька испуганно замерла, приглядываясь к ним, затем подобрала один ошейник и примерила на свою шею, после чего прошептала:
– Анфиса, здесь держали пленников. Возможно, их приносили в жертву.
Но я с выводами не торопилась, присела на корточках, разглядывая находку.
– Собак здесь держали, – вздохнула я. – Вон и миски валяются. Одного ошейника не хватает, цепь порвана…
– Собачка убежала? – сообразила Женька.
– Скорее всего именно она наводила ужас на Липатово.
– И вы повстречали ее с Василием Ивановичем.
– Бедный пес, – вздохнула я. – Носился по болоту несчастный и голодный.
– Вот-вот, несчастный, – скривилась Женька, – оттого и сожрал Горемыкина.
– Никого он не сожрал.
– Горло перегрыз. Тоже не очень хорошо.
– Это еще доказать надо.
– Ладно, собачку жалко. Что дальше? Скажи на милость, зачем все это? Те же собачки? Для охраны? Идола охранять?
Женька права, как-то все это не укладывается в голове. Допустим, какие-то придурки решили поиграть в идолопоклонников. Вкопали столб, раскрасили его, ну и на здоровье, води вокруг него хороводы ночи напролет, жги костры и вой волком. Места здесь глухие, и такие развлечения мало кого обеспокоят, а если кто и обратит внимание, так и в этом случае шутникам ничего не грозит, хоть танцуй возле костра до полного изнеможения, законом это не запрещено. Допустим, штраф дадут за уничтожение птиц, но и это вряд ли: ворон в Красную книгу никто не заносил… Тогда зачем здесь собаки? Что они могли охранять от случайно забредших сюда людей?
– Давай все еще раз как следует осмотрим, – предложила я.
Рядом с навесом начиналась березовая роща, очень красивая. Но ответ на мой вопрос она не дала. Мы миновали ее и вышли к полю, слева виднелись глыбы вывороченной земли, заросшей пустырником, и какие-то бревна. Мы направились туда. При ближайшем рассмотрении нагромождение бревен оказалось то ли разрушенной домушкой, то ли еще каким-то сооружением.
– Это вход в шахту, – сообразила я, вспомнив рассказы об острове. Мы подошли вплотную, чтобы убедиться, так ли это. Бревна, поддерживающие свод, давно сгнили, и он рухнул, так что вход в шахту был засыпан.
– Может, они здесь золото добывали? – выдвинула свежую идею Женька. – А чтоб кто попало не шастал, идола завели, ну и собачек тоже.
– И как они, по-твоему, его добывали? – усмехнулась я, кивнув на завал.
– Не знаю. Давай продолжим экскурсию.
Я недовольно огляделась и метрах в двадцати выше по склону заметила что-то вроде колодца. Очень деятельная Женька припустилась туда, я пошла за ней. Подниматься было нелегко, жуткие колдобины, сплошь заросшие пустырником, переломать здесь ноги ничего не стоило.
– Колодцы принято копать внизу, а не на холме, – проворчала я, когда наконец поравнялась с подругой.
– Можно подумать, ты их когда-нибудь копала, – фыркнула Женька, заглядывая в темную дыру. Если это и был колодец, то довольно странный, прежде всего много больше обычного колодца. Сруб шел в глубину метров на десять, а дальше, кажется… да, похоже на боковой тоннель.
– Это точно не колодец, – заявила я.
– Вода могла уйти, такое бывает…
– Да не в этом дело. Не похож он на колодец, вот и все. Это скорее подъемник.
– Чего?
– Ну, есть такая штука в шахтах, вроде лифта.
– Ты как начнешь фантазировать, за тобой не угнаться, – хмыкнула Женька. – Слышь-ка, а бревнышки-то крепкие. Умели раньше строить.
– Да этой шахтой не так давно пользовались.
– Может, и сейчас пользуются. – Женька уставилась в темноту и вздохнула: – Анфиса, я бы взглянула.
– Что?
– Я бы взглянула, что там.
– Золото, бриллианты…
– Нет, серьезно. Сама говоришь, песики что-то сторожили. Старая шахта – это весьма подходяще, будит фантазию и вообще…
– Сейчас спустимся? – хмыкнула я.
– Нет, к экспедиции необходимо подготовиться. Крепкие веревки, фонарь, лучше два, запас батареек и воды.
– Консервы…
– Чего ты вредничаешь? Ведь в самом деле интересно.
– Ты бы хоть подумала, что шахту давно забросили, опоры сгнили, сунемся и вместо приключений получим братскую могилу.
– Ты так говоришь, потому что это я предложила. Вот если б идея пошарить в шахте пришла тебе в голову, тогда бы ты нашла совсем другие аргументы.
– Хорошо, полезем в шахту. Раздобудем веревки и завтра, с утра пораньше… А сейчас пошли.
– Куда?
– Остров осматривать.
– Так мы вроде все осмотрели? Направо луг, налево луг… Анфиса, – неожиданно позвала Женька, нахмурилась и очень ходко потрусила с холма. Я пошла за ней, пытаясь понять, чем мог заинтересовать ее луг, который тянулся на добрых полкилометра. И только когда мы подошли почти вплотную, до меня дошло – это вовсе не луг, это маскировочная сетка, какие используют в армии.
– Женька, подожди, – испугалась я. – Вдруг здесь секретный объект?
– А где охрана? – попятилась она. – Должны быть парни с автоматами, вышка, шлагбаум и еще что-нибудь… А здесь ни души, и вообще, нас бы уже давно арестовали. И Коле никто бы не позволил шастать по секретному объекту, уж можешь мне поверить. Так что идем. – Подумав, я вслед за Женькой осторожно приблизилась. Сетка была натянута на колышки, а под сеткой ничего не было, то есть росла какая-то трава, довольно невзрачная на вид, и больше ничего. Мы обшарили там все вдоль и поперек и ничего подозрительного не нашли. – Ну что за глупость такая! – возмутилась Женька. – Какой дурак здесь эту сетку натянул? И ведь не ле