ние. Менты там носом землю рыли, и доказать, что убийство дело рук этой троицы, по свежим следам особого труда не составило бы.
– За Холмогорского, учитывая все обстоятельства, они бы схлопотали лет по пятнадцать. А здесь надеялись получить год… Правда, получили два. Не повезло. И Шустов решил компенсировать нервные затраты долей дружков?
– Почему бы и нет! Сначала скончался один, а потом и другой.
– А Валера? Ему-то что там понадобилось?
– Дядя мог подозревать бывшего ученика…
– Но промолчал о своих подозрениях в милиции?
– Разные бывают обстоятельства… – пожала я плечами. – Может, он решил покаяться на смертном одре и все рассказал Валере.
– Тот дождался возвращения Шустова и стал за ним следить?
– Точно. Надеялся, что тот приведет его прямиком к сокровищам.
– Я не поняла, Валера у нас положительный персонаж или нет?
– Понятия не имею. Но мое сердце подсказывает, что отрицательный.
– А мое сердце, что положительный. Поздравляю, Анфиса Львовна, голова у тебя, что Государственная дума. С вашего разрешения, я подаю голос и катим задерживать особо опасного преступника…
Но с этим пришлось подождать. Максим, выслушав наш сбивчивый рассказ, хмыкнул и спросил:
– И все это вы узнали, просидев полдня в моем кабинете? А доказательства у вас есть? Или только фантазии?
– Да ты что…
– Все, Евгения Петровна, я ваше любопытство удовлетворил, потому что ваше полное удовлетворение – моя большая забота вот уже два года, но в остальном – ни-ни. В следственную работу лезть не сметь, не вашего ума дело. Следствие ведется, Бороднянского наши товарищи проверят, и если выяснится…
Женька повысила голос, это имело лишь один результат: нас тихо, но твердо удалили из кабинета.
– Ты о нем плохо не думай, – вздыхала Женька, садясь в машину. – Максим что надо сделает, указания даст, шевелиться заставит. Враг будет разбит, победа будет за нами.
– Зная расторопность этих деятелей…
– Считаешь, нам следует держать ситуацию под контролем?
– Считаю, – кивнула я.
– Тогда поехали в Липатово.
В пансионат мы прибыли поздно вечером. Дверь нам открыла Марина и тут же сообщила:
– Все разъехались. Я одна, Вове Татарину замену не нашли, сидеть здесь жуть берет, хорошо, что вы вернулись. Писатель с женой уехали после ужина, а Валерий Сергеевич следом за ними.
Я не сомневалась, куда они направили стопы. Однако хоть мы и опоздали, кое-какие шансы поймать преступников у нас были. Женька возлагала надежды на Валеру, а я на то, что сунуться на остров без предварительной разведки Бороднянский не рискнет – после истории с наркотой немудрено на милицию нарваться. Объясняй тогда, что тебе там понадобилось. Участковый с милицейскими чинами Липатово покинули, так что выходило, на остров нам придется отправляться вдвоем.
– Давай хоть Василия возьмем, теперь он Кукуем не отговорится, – вздохнула я, – да предупредим в деревне, куда пошли.
– Давай, – кивнула Женька, сладко зевая, а я пожелала себе спокойной ночи.
В шесть утра мы уже были возле дома Василия. Дом был заперт изнутри, хозяин на стук не реагировал. Зато отреагировала соседка. Окно открылось, и бабка сообщила:
– К Нефедовой побежал, к Марье. Совсем спятил. Пьет ведрами. И в доме у него кто-то шастает, вот что хотите со мной делайте. Шастает и пьет, как лошадь, потому что Ваське столько ни в жизнь не выпить, он на вино слабый. Бутылка – и с копыт долой, а здесь так и мелькает, так и мелькает… А вы к нему зачем?
– Мы на остров хотели…
– Наркотики смотреть? Так участковый сказал, все уже изничтожили.
– Нет, мы по другому делу…
– Ага… Ну-ну… ждите Ваську, только он еле на ногах стоит.
– Что делать-то будем? – вздохнула Женька, когда окно захлопнулось. – О своем путешествии мы, считай, деревню оповестили. Пойдем, что ли?
– Пойдем, – кивнула я.
Конечно, это было глупо и опасно, но ведь так хотелось проверить свои догадки. И на Максима я, признаться, рассчитывала, он не подведет, и милиция в скором времени появится на острове.
Миновав кусты, мы увидели ориентир: высокую березу, но и без нее место прохода на остров найти было нетрудно, здесь успели протоптать целую дорогу.
– Анфиса, – шагая впереди, позвала Женька, – писателю попасть на остров было проще простого. А если мы встретимся?
– Главное, ему на глаза не попадаться. Нам бы только узнать, куда он награбленное дел.
– А ты как думаешь, куда?
– Закопал, наверное.
– Представляю, как он злился, когда приехал сюда и не мог пройти на остров из-за того, что за это время кто-то сообразил устроить здесь плантацию наркоты. Если он не знал об этом проходе, значит, в прошлый раз они шли по вешкам. А вешки, с которыми Коля намудрил, вели в болото… Должно быть, писатель в самом деле решил, что его Кукуй водит. Вот непруха…
– Ты помалкивай лучше, к острову подходим, следует соблюдать осторожность.
Женька тут же замолчала.
Мы выбрались к березе, и у нас возник вопрос: «Что делать дальше?» Я предлагала спрятаться и наблюдать за дорогой, Женька согласилась со мной, но посоветовала для начала проверить остров. Вдруг они уже там? Светает сейчас рано… Мы направились в глубь острова, осмотр много времени не занял, под навесом ничего не изменилось, а вот маскировочная сетка исчезла, посевы были уничтожены. Может, из-за этого местность выглядела как-то неприютно.
– Не похоже, чтоб здесь кто-то был, – сказала подружка, оглядываясь. Внезапно физиономия ее приобрела выражение, которое появляется у человека в момент озарения свыше. – Надо было взять веревку, – пробормотала она.
– Зачем?
– Эта штуковина… как ее… подъемник. Помнишь, какие там бревна? Мужик в случае необходимости запросто спустится и поднимется без подручных средств.
– И что?
– Анфиса, тащить сюда лопату, чтоб награбленное в землю зарыть, довольно затруднительно, а ну как на прохожего нарвешься, а без лопаты клад не спрячешь.
– Ты хочешь сказать, они оставили его в подъемнике?
– Ну… туда вряд ли кто полезет, потому что будут рассуждать, как ты: это опасно, раз опоры сгнили…
– Но ведь действительно опасно…
– Конечно. Возможно, тогда у них просто не было выхода. Идем скорее…
– Куда идем? Веревки у нас все равно нет, так что спуститься мы не сможем.
– Давай хоть посмотрим.
Разубеждать Женьку смысла не было. Мы пошли к подъемнику, и первое, что увидели, подойдя к нему, это веревку, она была привязана к железному кольцу, вбитому в верхнее бревно. Веревка спускалась до самого дна и тихо покачивалась. Я испуганно огляделась и потянула Женьку за руку.
– Они здесь, – пискнула я, и тут что-то обрушилось на мой затылок. Колени подогнулись, и я упала, в последний миг увидев удивленное Женькино лицо.
Беспамятство мое длилось недолго, всего несколько мгновений, потому что, когда я открыла глаза, Женька как раз шлепалась рядом со мной. Потом я услышала женский голос, чуть повернула голову и увидела Лидию Артуровну Бороднянскую с внушительного вида поленом в руках, точнее сказать, с внушительной частью бревна. Одета дама была в спортивный черный костюм, выражение лица у нее было решительное и даже злорадное. Тут над подъемником возникла макушка, а затем и голова писателя. Он легко выбрался, подмигнул мне и стал вытягивать веревку. Так как он прилагал к этому немалые усилия, стало ясно: на том конце веревки что-то есть.
На том конце веревки оказалась спортивная сумка, длинная, темно-синего цвета с белыми полосками и явно новая.
– Ну, вот и все, – сказал Владислав Петрович. – Я вижу, вы обе уже пришли в себя… – Тут я взглянула на Женьку и убедилась, что так оно и есть. – Теперь вам необходимо спуститься вниз. Веревку мы вам, конечно, оставить не сможем, но как-нибудь выберетесь, дамы вы шустрые. Итак, Евгения Петровна, прошу.
Женька поднялась, и Бороднянская ткнула ее в спину поленом, подталкивая к подъемнику. Писатель шагнул ко мне, схватил за плечи, и в горло мне уперлось острие ножа.
– Побыстрее, если не хотите, чтобы ваша подруга лишилась глаза…
– Или языка, – злобно хихикнула Бороднянская.
Женька пожала плечами, вздохнула и приготовилась спускаться.
– У нас мало времени, поживее, – торопил писатель, – не то придется отправить Анфису Львовну на скоростном лифте головой вперед.
Такая перспектива пришлась мне не по вкусу, и я очень надеялась, что Женька постарается и спустится быстро. Бороднянский и его липовая супруга таращили глаза на Женьку, и я тоже. По этой причине на то, что творится вокруг, никто не обращал внимания. Но я-то понятно, а вот Бороднянскому следовало быть внимательнее.
В кустах послышался шорох, а потом раздались два негромких хлопка, сначала один, потом второй. Бороднянский внезапно ослабил свою хватку, качнулся и бухнулся мне под ноги, а вслед за ним упала и его мадам. Женька робко выглянула из подъемника и выбралась на грешную землю, а я увидела Валеру, который шел к нам с пистолетом в руках с длинным-предлинным стволом. Как я поняла, ствол был таким из-за глушителя.
Валера счастливо улыбался и, смеясь, сказал:
– Какая встреча…
– Ты очень вовремя, – затарахтела Женька, – мне жуть как не хотелось туда спускаться.
Я же в отличие от нее радоваться не спешила.
– Бороднянский еще куда ни шло, а вот женщину зачем застрелили?
– Ну… знаете, Анфиса Львовна, ей бы при любом раскладе не повезло. Шустов не стал бы с ней делиться. Где-нибудь в болоте по дороге отсюда мадам бы скончалась.
Валера подхватил сумку, и Женька тоже перестала радоваться, должно быть, дошло до дурищи, что благородные рыцари так себя не ведут.
– Мы здесь вообще ни при чем, – кашлянув, сказала она.
– Конечно, – вздохнул Валера. – Знаете, мне очень жаль, но я не могу оставить вас в живых. Мне нужно время, чтобы смыться.
– Значит, дядюшка ваш был соучастником ограбления? – догадалась я.
– И после этого вы хотите, чтоб мы разошлись как в море корабли? – присвистнул он.